При новой попытке водитель переднего немецкого танка решил обойти подбитые ранее машины и вырваться на дорогу. Навстречу ему грудью встал политрук Фильченков и с возгласом: «Не пустим к Севастополю!» — бросился со связкой гранат под танк. Вслед за политруком поднялись краснофлотцы Паршин и Одинцов и подорвали два других. Уцелевшие танки повернули назад, сминая собственную пехоту… Пять героев удержали рубеж ценой своей жизни.
Николаю Фильченкову, Василию Цибулько, Юрию Паршину, Даниилу Одинцову и Ивану Красносельскому посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза, а на месте их подвига в 1944 году установлен памятник.
7 ноября в районе Ялты гитлеровцы совершили страшное злодеяние — потопили теплоход «Армения», вышедший из Севастополя и принявший еще в Ялте раненых бойцов и эвакуированных.
Массированные налеты на город совершались с педантичной регулярностью. Каждый день по нескольку раз. Это сказывалось на работе промышленных предприятий. В четко работавшем городском хозяйстве начали ощущаться заметные перебои. Иногда подолгу не удавалось наладить связь, предприятия простаивали из-за отсутствия воды и электроэнергии, не говоря уже о том, что воздушные тревоги отнимали уйму рабочего времени.
Что можно было предпринять? Рабочие, например, сами уже предлагали изменить систему подачи сигналов, чтобы работать во время «не очень сильных налетов». Советовали также некоторые особо важные предприятия перевести под землю.
Городской комитет обороны и горком партии решили провести совещание руководителей городских и районных организаций, предприятий, учреждений, чтобы совместными усилиями определить самые неотложные меры для выполнения приказа Ставки — как можно лучше помогать фронтовикам оборонять город. На совещании присутствовали также секретари обкома и представители командования. Нас, руководителей города, критиковали за то, что подходим к оценке людей и их возможностей со старой меркой, без поправок на то, что война удесятерила силы нашего народа и требования стали жестче. В единодушно принятом решении записали:
«Ввести в партийной организации, на предприятиях, в штабах и командах МПВО еще более жесткую дисциплину. Все население города объявить мобилизованным. Эвакуировать всех женщин с малолетними детьми, всех больных, стариков. Больше строить убежищ скального типа. Укрыть в землю промышленные предприятия. Быстрее эвакуировать оборудование заводов, культурные и исторические ценности…»
Во всей этой грандиозной работе Центральный Комитет партии и Советское правительство оказывали нам огромную помощь. Севастопольцы смогли выдержать многомесячную борьбу с врагом, неистово штурмовавшим город, в условиях осады, бомбежки и обстрелов неизменно проявляли высокую самоотверженность и трудовую доблесть прежде всего потому, что ощущали внимание и помощь всей страны.
В город постоянно прибывали корабли Черноморского флота и суда Азово-Черноморского бассейна с новым пополнением, продовольствием, боеприпасами. Уходили эти суда груженные оборудованием эвакуируемых предприятий, историческими и культурными ценностями. На этих же судах и кораблях вывозилось гражданское население Симферополя и Севастополя. Днем и ночью у стенок Морского завода шла погрузка машин, станков и всевозможных материалов на транспорты, уходившие в Поти, Туапсе, Новороссийск.
Морской завод не эвакуировался целиком. Значительная часть его оборудования должна была остаться в Севастополе для обслуживания нужд флота. Но крыши и стены цехов не могли уже служить надежной защитой от немецких фугасок. Для завода необходимо было подыскать более безопасное место.
После обсуждения этого вопроса на Военном совете флота, в обкоме и горкоме партии было решено остающееся оборудование переправить в глубокие штольни на берегу Северной бухты и там создать подземный спецкомбинат № 1 для производства минометов, мин и гранат. Одновременно в инкерманских штольнях создавался спецкомбинат № 2 для производства обмундирования, обуви и белья для фронтовиков.
Каждое крупное мероприятие, связанное с помощью фронту, обычно мобилизовало силы всей партийной организации города. И сейчас, когда малейшее промедление могло нарушить снабжение фронта вооружением и боеприпасами, создание подземных комбинатов стало делом всех коммунистов Севастополя. Пришлось решать множество задач, организационных и технических. Необходимо было подобрать кадры руководителей и специалистов, приспособить штольни под цехи, обеспечить их электроэнергией и водой, оборудовать вентиляцию, разместить в тесных подземных цехах большое количество станков, машин, сложного оборудования.
Наконец, создание спецкомбинатов влекло за собой устройство в штольнях «подземного городка» для рабочих и их семей.
Оборудование, станки и машины грузились на платформы заводской железной дороги и направлялись к причалам Морского завода. Тут их перегружали на баржи и баркасы, которые и доставляли груз к берегу Северной бухты, к штольням будущего спецкомбината.
— Трудно, — говорил директор завода М. Н. Сургучев. — Погрузочные механизмы и квалифицированные рабочие уже эвакуированы в тыл, транспорт не приспособлен, людей в обрез…
Выход был один: шире привлечь население, а коммунистам и комсомольцам возглавить работу на решающих участках. «Коммунисты, вперед!» — под этим лозунгом были обеспечены успех строительства оборонительных рубежей, создание партизанского отряда и ряд других важнейших мероприятий по обороне Севастополя. Поэтому и сейчас горком и райкомы партии направили на Морской завод и в штольни десятки коммунистов с других предприятий. С помощью первичных партийных организаций подобрали для спецкомбината инженеров, техников, мастеров.
Секретарь обкома по промышленности Л. Е. Спектор, наши работники А. А. Сарина и А. А. Петросян, а также командиры управления тыла флота сутками не выходили из штолен, покидая их только для того, чтобы побывать на заводе или в горкоме с новыми требованиями и предложениями.
Приложил тут руки и Саша Багрий со своим комсомольским активом. Они организовали соревнование комсомольско-молодежных бригад на погрузке и разгрузке оборудования. Надя Краевая занялась устройством быта в штольнях, главным образом детского, а молодой коммунист Костя Гармаш, позднее выдвинутый секретарем Корабельного райкома комсомола, — вопросами производства. Много инициативы и находчивости проявили комсомольские вожаки Тася Абрамович и Рая Иванова.
Кажется, сделали все необходимое, чтобы быстрее закончить пуск спецкомбината. Но дело продвигалось медленнее, чем требовала обстановка.
В обеденный перерыв мы приехали в штольни, решили провести здесь митинг. Под землей было мрачно, сыро, тяжело дышалось. Подключили несколько сильных ламп и, сдвинув три-четыре ящика, сделали что-то вроде трибуны. Я говорил с людьми о том, что у меня на душе: в первую очередь о неудовлетворенных нуждах флота, о необходимости ускорить пуск комбината. Рассказал о героической обороне Ленинграда, об отважном политруке Фильченкове и его товарищах, отдавших свою жизнь за Родину…
В передних рядах стоял пожилой рабочий. Он внимательно всех слушал, затем вышел вперед:
— Верно, товарищи, тут говорилось. На фронте наши сыны насмерть с фашистом бьются, а у нас дела туго двигаются. Так ли надо помогать фронту?
Подземный цех наполнился гулом одобрения.
— Я вот что скажу, — продолжал рабочий. — Дадим нашей Коммунистической партии слово, что пустим комбинат на две недели раньше срока.
Его поддержали другие выступавшие. Говорили, что можно поднатужиться и преодолеть трудности, чтобы иметь возможность в полную силу снабжать защитников города вооружением и боеприпасами.
— Что же решим? — спросил я начальника спецкомбината С. Т. Терехова. — Значит, семнадцатого?
— Против народа не пойдешь, — развел он руками. — Будет семнадцатого ноября!
В те дни через линию фронта ушел в тыл врага наш севастопольский партизанский отряд. В нем было больше двухсот человек, в том числе сто сорок коммунистов и комсомольцев. Вскоре поступили сведения, что партизаны успешно ведут бои с противником, выводят из окружения воинские подразделения, доставляют командованию сведения о расположении врага.
Приближалась зима, а в Севастополе еще оставалось много населения, непосредственно не связанного с обороной города. Разместить всех в надежных убежищах не представлялось возможным. К тому же надо было экономить продовольствие, завозить которое с Большой земли становилось все труднее. Поэтому городской комитет обороны принимал энергичные меры к эвакуации возможно большего числа людей, особенно женщин, детей, больных, стариков.
Чуть ли не каждого человека приходилось долго и терпеливо убеждать в необходимости эвакуироваться. Севастопольцы не хотели покидать родной город. Соглашались лишь под напором неотразимых аргументов. Затем надо было снабдить отъезжавших продовольствием, доставить к месту эвакуации, помочь погрузиться на корабль или транспорт.
Улицы и дворы опустели. Встречались лишь одинокие пешеходы, патрули, дежурные. В редкие часы затишья жители спешили перенести в укрытия необходимые вещи. Там обосновывались капитально, с семьями. Устанавливали кровати, переносили матрацы, посуду.
А враг неистовствовал. Севастополь стал самым настоящим фронтовым городом. Нередко бывало так, что на промышленные объекты и жилые кварталы налетов совершалось больше, чем на передовые позиции, и некоторые предприятия находились ближе к передовой, чем воинские части. Все севастопольцы стали фронтовиками, показывавшими образцы мужества.
Когда на одной из береговых батарей не оказалось снарядов, секретарь парторганизации рыболовецкой артели «Рыбацкая коммуна» Котко и председатель артели Евтушенко с риском для жизни организовали доставку боеприпасов на яликах.
Подбитые орудия, автомашины, танки для ремонта приходилось доставлять с передовых позиций в город.
— А что, если ремонтировать прямо на передовой, — предложили рабочие мехстройзавода. — Особенно когда ремонт небольшой. Сколько будет выиграно времени…