Городской комитет обороны принял меры к тому, чтобы ускорить эвакуацию матерей с детьми, детдомов, детприемников и домов инвалидов; эвакуировать население, не связанное с обороной города; создать неприкосновенный запас продовольствия на предприятиях…
Тогда же решено было из подростков создать при городском КП группу связных. Как же пригодились нам впоследствии эти ловкие, смелые, быстрые связные! Когда зверская бомбежка прерывала всякую связь между командными пунктами, между городским комитетом обороны, райкомами и предприятиями, связные становились главными передатчиками приказов, распоряжений, информации.
26 мая городской комитет обороны принял постановление «О подготовке населения к вооруженной борьбе в городе». На предприятиях и в учреждениях брался на учет каждый, кто способен держать в руках оружие. Каждый дружинник проходил регулярную боевую учебу, нес охрану предприятий. Никто из них не освобождался от основной работы на предприятиях и в учреждениях, все время находясь в боевой готовности. Это особенно страшило врага. Не случайно фельдмаршал Манштейн в своей книге «Утерянные победы» писал: «Мы знали, что все жители города, способные носить оружие, в том числе и женщины, были привлечены для защиты города».
27 мая на совещании руководящих работников города обсуждался вопрос о борьбе с парашютными десантами противника, о противохимической защите. Надо было позаботиться о более надежных укрытиях для населения от бомбежек и артиллерийского обстрела. Строились новые убежища, расширялись старые. Из центра города жители переселялись на окраины, которые противник реже бомбил. В течение трех недель мая с помощью командования удалось эвакуировать из Севастополя еще свыше десяти тысяч человек.
Снова мы оказались на старых подземных квартирах. Городской комитет обороны разместился в небольшом отсеке. Со мной поселились Петросян и Терещенко. Впрочем, в последующие дни на КП нам пришлось находиться сравнительно редко. Большую часть времени проводили на предприятиях, в убежищах, на огневых точках.
Петросян налаживал изготовление противотанковых «ежей». Их требовалось множество, а материалов не хватало. Петросян и Ефремов с обычной для них изобретательностью нашли выход из положения. В работу пошли конструкции разбитых цехов Морзавода и других предприятий, запасные пути железнодорожного узла, трамвайные рельсы. Петросян разыскал сварочные аппараты, организовал круглосуточную работу, обеспечил светомаскировку. Ежедневно изготовлялось по нескольку сот противотанковых «ежей».
Как это ни прискорбно, накануне штурма пришлось подумать о том, кто кого заменит в случае гибели. На заседании городского комитета обороны было принято решение «О заместителях руководящих работников города и районов». Договорились, чтобы все товарищи постоянно держали своих заместителей в курсе дел.
Пересмотрели распределение обязанностей между руководящими работниками, закрепив каждого за определенным участком обороны. За готовность к действиям боевых дружин ответственными назначили Сарину и Бузина. За продовольственное снабжение населения — Михалеву. Бакши поручили изыскивать дополнителные людские ресурсы для фронта. Багрий по-прежнему оставался ответственным за эвакуацию населения.
Севастополь бомбили и обстреливали непрерывно. Такого мы не знали во время первого и второго наступлений. Только за последние восемь дней мая на город было сброшено около тысячи бомб и выпущено свыше семисот тяжелых снарядов. В эти дни мы потеряли несколько человек из городского актива. Погибли председатель Северного райисполкома Загордянский, председатель городского оргбюро профсоюзов Евменова, секретарь Корабельного райкома комсомола Костя Гармаш.
Разведка и партизаны доносили командованию оборонительного района об усиленной подготовке немецко-фашистских войск к штурму Севастополя. Было ясно: гитлеровцы не остановятся ни перед чем, не пощадят жителей долго сопротивляющегося города. Но того, чему мы стали свидетелями через несколько дней, никто из нас все-таки не ожидал.
Много часов подряд наш командный пункт содрогался от непрерывных взрывов, а вышковые докладывали о новых и новых волнах бомбардировщиков. Со всех концов Севастополя поступали сообщения о больших разрушениях, пожарах, жертвах. Остановилось большинство предприятий, прекратилась подача электроэнергии и воды, нарушалась телефонная связь…
— Началось наступление? — спросил я генерал-майора П. А. Моргунова, связавшись с ним по телефону.
— Нет. Пока только подготовка к нему.
Бойцы команд МПВО, групп самозащиты и боевых дружин прилагали героические усилия, чтобы ликвидировать завалы, под которыми оказались люди, тушили пожары, восстанавливали водопровод, электроснабжение и телефонную связь, оказывали помощь пострадавшим. Большинство работников партийного и советского аппарата, штабов МПВО вместе со всеми работали в очагах поражения. Жертв становилось все больше. Комитет обороны дал указание до наступления темноты ограничиться помощью пострадавшим.
Положение было тяжелым, и мы опасались, что оно вызовет панику. Надо было немедленно подбодрить севастопольцев. Но как? Телефонная связь и радио не работали.
Решили обратиться к жителям города с письмом и немедленно разослать его со связными. А на основные предприятия направить работников горкома, горисполкома, райкомов.
Не прошло и получаса, как письмо городского комитета обороны было написано. Разъяснив обстановку и предупредив о возможности высадки парашютного или морского десанта, комитет предлагал усилить наблюдение за воздухом, усилить посты охраны, привести в полную готовность боевые дружины и вооружить их всем, чем возможно. При первом появлении врага действовать самостоятельно, не дожидаясь специальных указаний. Коллективам предприятий предлагалось проявлять больше инициативы, не прекращать снабжение фронта всем необходимым. В письме был установлен порядок информации руководящих органов.
В снабжении продовольствием и водой возможны были серьезные перебои, поэтому решили взамен хлеба выдать населению муку, организовать в убежищах выпечку лепешек, приготовление горячей пищи. Неприкосновенные запасы продовольствия могли расходоваться лишь с разрешения городского комитета обороны.
Только организованность, дисциплина, отсутствие паники, проявление полезной инициативы, максимальная помощь фронту, бдительность обеспечат нашу победу, говорилось в письме.
Связные разнесли наше письмо, размноженное на пишущей машинке. На важнейшие объекты отправились руководящие работники. Там, где это было возможно, собирали людей, зачитывали письмо. Вскоре связные стали возвращаться с сообщениями об обстановке и принимаемых мерах.
Руководители спецкомбинатов Терехов, Костенко, Боброва, управляющий Крымэнерго Шуркевич сообщили, что комбинаты и электростанции работают без перебоев. «Моральное состояние работающих на заводе здоровое, работу продолжаем», — докладывали директор завода «Молот» Никерин и секретарь парторганизации Иваниченко. «Настроение личного состава хорошее», — сообщил директор хлебозавода Сидоренко.
Прислала коротенькую записочку и Анна Михайловна Михалева. Она находилась на продовольственной базе, где возник большой пожар. «Многое удалось спасти, — писала она. — В тушении пожара особенно отличились секретарь парторганизации Сутырина, коммунистки Каракорская и Нагорная… Вывозим сухари и отпускаем продукты населению и предприятиям…»
О себе Анна Михайловна не обмолвилась ни словом. Потом выяснилось, что именно она подняла коллектив на спасение продовольствия.
Глубокое удовлетворение приносили донесения со всех концов города о том, что трудящиеся Севастополя не дрогнули в этот тяжелый день. В течение ночи необходимо было ликвидировать пожары, расчистить улицы, восстановить по возможности водопровод и телефонную сеть, развезти по убежищам продовольствие и воду. Требовалась помощь населения. Казалось бы, после такого страшного, изнурительного дня нелегко поднять людей на новый, ночной труд. Ничуть не бывало! Агитаторам не пришлось тратить много слов. Достаточно было сказать: надо разобрать завал на такой-то улице, помочь тушению пожара, и обитатели убежищ — женщины, старики, подростки — тотчас же принимались за дело. Многие из жителей города только что пережили гибель близких, потерю имущества, иные получили ожоги и даже ранения, но никто не жаловался. Работали молча и яростно.
Из этого вовсе не следовало, что севастопольцы — люди особых качеств. Нет, это были обыкновенные советские люди, у которых высокие патриотические и моральные качества, свойственные советскому человеку, воспитанные в нем партией и всем укладом нашей социалистической жизни, раскрылись в суровые месяцы осады с предельной силой и выразительностью. Жители любого города и села нашей страны вели бы себя в севастопольских условиях точно так же. Да так оно и было в Одессе, Ленинграде, Сталинграде, Бресте.
Всю ночь кружили над городом самолеты противника, изредка рвались мины, снаряды, языки пламени освещали работающих людей. Но еще до зари все пожары были потушены, улицы расчищены от завалов, восстановлена связь между КП и объектами, частично отремонтирован водопровод. Население получило продукты.
Сообщив обкому партии о событиях прошедшего дня, мы вместе с Ефремовым пошли на КП флота. Повсюду встречались самоотверженно работающие бойцы МПВО, дружинники, женщины. Июньское солнце взошло над морем, но никому не принесло оно радости. На смену звездам в дымноголубом небе опять повисли фашистские самолеты. Повторялся вчерашний день.
Как и накануне, мы разослали партийным организациям информационное письмо, подчеркивали: никакой паники. Дисциплина должна быть, как никогда, крепкой. Предприятия должны давать максимальное количество продукции для фронта. Там, где невозможно работать днем, работать ночыо. Быстро ликвидировать очаги поражения, своевременно оказывать медицинскую помощь. Боевые дружины должны быть готовы в любую минуту к борьбе с врагом.
Указания городского комитета обороны были восприняты всеми в городе безоговорочно. Пример дисциплинированности, выполнения долга показывали коммунисты и комсомольцы.