– Идем, Милави, – раздалось за спиной.
Нэкман по-кошачьи бесшумно подошел со спины.
– Привет, Чип, – обрадовалась я.
– Привет! Ты тоже на гимнастику?
– Ага, – с облегчением вздохнула я, вспомнив, что в детстве, еще в средней детсадовской группе посещала акробатику, на которой десяток розовощеких карапузов (таких же, как я когда-то) радостно отрабатывали кувырки и мостик, – я ей уже занималась.
– О, это хорошо. Гимнастика у нас на высоком уровне, без спецподготовки не обойтись.
К слову сказать, к этим мудрым словам стоило прислушаться и еще раз задуматься о своей боязни лошадей. Не такой уж все-таки это был сильный страх…
Мы прошли по коридору и оказались перед входом в спортзал. По обе стороны от двери находились раздевалки: мужская и женская. Чип подтолкнул меня в нужную сторону:
– Тебе туда. И не задерживайся – госпожа Няу очень строгая.
– Поняла, – кивнула я, исчезая за дверью.
В раздевалке толпились девушки из нашей параллели и четверогодки – занятия у нас оказались общими. Все они были, как на подбор мускулистые и спортивные, словно модели из журналов о фитнесе. Смутившись, я замерла у входа, пока меня грубо не оттолкнули в сторону:
– Чего встала? Пройти дай, – голос Кибэлл не узнать было сложно.
«Вот черт, – подумала я, – а об этом Тахимэ могла бы и предупредить! А все-таки стоило выбрать лошадей…»
– Девочки, скорее! – раздался зычный голос из длинного прохода, ведущего в зал.
Я пулей кинулась к свободной скамье и торопливо натянула одежду подруги. Как назло, чешки оказались мне маловаты, а лосины узковаты. Но ничего не поделаешь, теперь мне оставалось лишь терпеть.
Госпожа Няу оказалась нэкманом, или нэкманшей, уж не знаю, как правильно их называть. Ее кошачьи глаза горели задором и энергией, а обтягивающий спортивный костюм повторял рисунок шкуры леопарда.
– Итак, все пришли? Нэми – вижу. Клэйра – ты опять жуешь жвачку? Мик – ты прогулял прошлое занятие, будешь отрабатывать. Как нет, я знаю, что прогулял, и записка от родителей тут не поможет! Новенькая – ага, Милави, вижу, тут. Все на месте – очень хорошо. По кругу бегом – марш!
Мы побежали, я мысленно поставила галочку возле первых десяти минут урока. Я, конечно, не легкоатлет, но побегать смогу, даже в ужасно жмущих пальцы чешках. К моему ужасу, эти самые десять минут пролетели слишком быстро. Что дальше? Я перевела взгляд на канат, бревно и батут. Будем надеяться, что программа тут стандартная, как в любой другой школе на физкультуре.
Закончив бег, все ученики выстроились в длинную линию, и госпожа Няу, удовлетворенно кивнув, разделила нас на три группы.
– Так, вы идете на канат, вы – на бревно, а вы – на батут.
К моему счастью, вредная Кибэлл ушла скакать на батуте. Жаль, что Чип оказался в команде с канатом. Я вздохнула, оглядывая бревно и раздумывая, какие неприятные сюрпризы оно может мне преподнести. Ожидания оправдались. Раздав задания двум остальным группам, госпожа Няу подошла к нам:
– Итак, программа обычная. Надеюсь, вы отшлифуете все элементы к соревнованиям. А ты, новенькая, можешь перейти на другой снаряд, если хочешь.
Глядя, как мощный парень с длинными, как у Тарзана, волосами ловко лезет по канату и, оказавшись наверху, выделывает замысловатые акробатические па, я решила, что пока предпочту остаться на бревне.
– Итак, делаем связку номер один – самую простую. Давай, Агния, ты первая! – отдала приказ госпожа Няу.
Гибкая, словно лиана, красноволосая девушка в зеленом костюме вышла вперед, встала возле бревна, а потом ловко на него запрыгнув, выдала целый каскад перекидок, сальто и стоек на руках.
– Неплохо, – кивнула преподавательница, сложив на груди руки, – Амбер, ты следующая, Миако, приготовься!
Наблюдая за тем, что творят мои одноклассницы, я почувствовала, как по спине пробежали струйки холодного пота. Мне ни в жизни не сделать даже самой простой штуки из тех, что были показаны на проклятущем бревне…
– Милави, твоя очередь! – как гром среди ясного неба.
Я вздрогнула, поднимаясь, и на ватных ногах проковыляла к бревну. О, ужас, ужас!
– Давай же! – настояла госпожа Няу. – Я жду. Хотя, ты ведь не знаешь нашу связку. Покажи что-нибудь свое.
Потупив с минуту, я со страху вспомнила, как на уроке физкультуры в школе делала на бревне что-то наподобие «ласточки» и еще какие-то примитивные упражнения. Что ж, ничего другого я показать не могла, поэтому, неуклюже взобравшись на снаряд, сделала сомнительный полушпагат, потом ласточку. Этого хватило, чтобы вызвать дружный смех окружающих.
– Что за детский сад, Милави, покажи что-то стоящее, сальто или перекидку, хоть что-нибудь.
Голос госпожи Няу был таким требовательным и настоятельным, что я совершенно растерялась и, здорово запаниковав, чуть не свалилась с бревна. Перекидка. Я делала такую штуку на земле и то с трудом, а тут бревно. Я в отчаянии посмотрела в сторону батута и, как назло, встретилась глазами с Кибэлл. Она довольно созерцала мой позор, и я, пожелав не доставлять ей такого удовольствия, решилась…
Начало получилось обнадеживающим: руки надежно уперлись в бревно, мощный толчок подкинул тело вверх, позвоночник послушно изогнулся, но ноги так и не попали в опору, я упала спиной, больно ударилась и свалилась вниз.
Наверное, на какое-то время я потеряла сознание. Очнулась от оказавшегося под носом нашатыря, чихнула. Передо мной на корточках сидели испуганная госпожа Няу и миловидная женщина в белом медицинском халате. Я огляделась – поняла, что нахожусь в тренерской (судя по бессчетным кубкам на полках, вымпелам и грамотам на стенах). За приоткрытой дверью прятался взволнованный Чип. Увидев, что я пришла в себя, он яростно замахал рукой.
– Почему ты не сказала, что совершенно ничего не смыслишь в гимнастике? – разочарованно спросила преподавательница.
– Потому что с другими дисциплинами дела у меня обстоят еще хуже! – честно призналась я.
На этом разговор был окончен и тема исчерпана. Медсестра выписала мне справку-освобождение на три недели, а госпожа Няу обещала подумать, что со мной делать дальше.
Чип и Тахимэ посочувствовали мне. Правда, подруга быстро забыла о моей проблеме с физрой. На уме у нее было одно – спектакль. Я, посмотревшись в зеркало, обнаружила царапину на щеке и синяк возле виска. Отличный вид для театральных проб. Без сарказма. Мне совершенно не хотелось привлекать к себе внимание, а также участвовать в каких-либо массовых мероприятиях. Однако Тахимэ была непреклонна, и я, вздохнув, потащилась следом за ней в сторону актового зала, куда, помимо нас, тянулись вереницы школьников.
Глава 7. Война за Широхимэ
Хромая, я поплелась за подругой в сторону актового зала, двери которого оказались плотно закрытыми. Перед ними уже собралась целая толпа учеников: все галдели, орали, ругались и толкались, будто на базаре. Нет, скорее, будто в очереди, стоящей за бесплатными пирожными, которые вот-вот закончатся.
Решив не присоединяться пока к толпе, я прошлась по широкому коридору, разглядывая висящие на стенах фотографии учеников в сценических костюмах. Странные то были костюмы: один представлял собой монументальное сооружение в виде какого-то жуткого чудища, второй оказался костюмом гуся, третий выглядел более-менее по-человечески, как я поняла – это был костюм какого-то героя или принца. Правда, трое парней, наряженных в него на трех фото разных лет, не сильно тянули ни на принцев, ни на героев. А вот со следующей фотографии на меня взглянула истинная принцесса – неземная красавица в белом.
– Вот так буду выглядеть я, когда получу роль, – мечтательно произнесла подошедшая ко мне Тахимэ.
– Кто это?
– Принцесса Широхимэ, конечно!
– Я в том смысле, что за ученица тут изображена, – благоговейно поинтересовалась я, не в силах оторваться от прекрасной незнакомки.
– Аримари Миндо – лучшая Широхимэ всех времен, которую пять раз утверждали на роль. Как думаешь, смогу я сыграть лучше нее?
– Не знаю, – честно призналась я. – Я ее игры не видела.
– И не увидишь, – скорбно качнула головой подруга, – она пропала без вести год назад, так и не нашли…
Тем временем у входа в зал началась какая-то возня. Растолкав по сторонам нетерпеливых кандидатов на роли, в двери постучал какой-то парень с недовольным лицом и двойным подбородком.
– Открывайте! Быстро! – требовал он.
Дверь отворилась и оттуда высунулась глазастая толстушка с рупором. Парень быстро оттеснил ее в сторону и просочился внутрь.
– Кто это? – полюбопытствовала я.
– Фэйбл – председатель школьного совета, – поморщилась Тахимэ. – Жутко вредный тип! Терпеть не может творчество и самодеятельность, поэтому всячески пытается помешать репетициям школьного театра.
За дверью раздались громкие выкрики – разговор шел на крайне повышенных тонах. Ученики возле дверей испуганно притихли, прислушиваясь. Потом в зале раздался отчетливый звонок телефона и, спустя миг, в коридор вышел Фэйбл. На его лице уже не было того злобного выражения, с которым он явился на разборку с театралами. Парень слащаво улыбался и миролюбивым (по возможности) голосом что-то вещал кому-то в трубку. Бросив злой взгляд на толпу, председатель скрылся на лестнице.
– Фу-уф! – обрадовано выдохнула Тахимэ. – Вот что любовь с людьми делает!
– Ты о чем? – не поняла я.
– Просто у нашего гнусного Фэйбла, похоже, появилась подружка, и времени на вредничание и препирательства у него заметно подсократилось.
– А-а-а, – сообразила я. – Понятно.
У актового зала стало возрастать недовольство: ученики решили приступить к его штурму и дружно навалились на дверь. Спустя миг оттуда вновь показалась толстая девочка с рупором в руке и громко выкрикнула:
– Разойдитесь! Разойдитесь и не галдите! Вы сбиваете с мыслей режиссера! Вам объявят, когда начнутся пробы!
Кандидатов на эти самые пробы ее суровое предупреждение впечатлило мало, и, сообразив, что дверь открылась, они дружной толпой ринулись внутрь.