– В порядке очереди! В порядке очереди! Не толпитесь! – надрывалась толстушка, но все было бесполезно.
– Давай, Милави, не стой столбом! – подтолкнула меня в спину Тахимэ и принялась протискиваться через толпу, дружно штурмующую зал. – Мы должны быть в числе первых!
Я ей и слова сказать не успела – толпа внесла нас в большое помещение, уставленное рядами бархатных голубых кресел. Перед ними за тяжелым золотисто-лазурным занавесом скрывалась сцена. Перед занавесом, безразлично взирая на происходящее, стоял высокий темноволосый молодой человек в очках и полосатом шарфе. Когда галдящие школьники приутихли и поспешно заняли места, он объявил громогласно:
– Итак! Кандидатов на роли, вижу, много, а ролей всего девять.
– Всего-то, – нервно поджала губы Тахимэ и принялась считать по пальцам, – принцесса Широхимэ, принц Вэй, демон Унавона, лиса, пес, клубок ниток, а еще гуси, фонарь и прялка… Значит, гусей сократили… – она закусила ноготь и принялась мерить взглядом окружающих.
– Ролей так мало, – усомнилась я, оглядевшись по сторонам и встретившись глазами с Кибэлл. – Может, пойдем?
– Как это пойдем?! – бешеным шепотом возмутилась Тахимэ. – Да ты что? Для любого ученика школы этот спектакль – шанс заслужить невероятную популярность! А ты – уйти! Не смей даже думать о таком! – она сунула мне под нос весьма убедительный кулак.
– Ладно, давай попробуем, – кивнула я, задумавшись, светит ли популярность только той, кто получит роль принцессы, или гусю с прялкой тоже что-то перепадет.
Пока я думала, режиссер поправил очки, достал из кармана карандаш и список, а потом многозначительно кивнул своей помощнице. Та поняла с полуслова и громко гаркнула в рупор:
– Итак, желающие пробоваться на главную роль поднимите руки и приготовьтесь!
Быстренько пересчитав лес рук желающих, помощница вынесла из-за кулисы стопку листов с текстом и оперативно раздала кандидаткам и даже одному кандидату.
Прослушивание началось. Взволнованные, надушенные и уложенные девушки одна за одной поднимались на сцену и в меру собственной артистичности зачитывали с выражением текст из роли: «О Вэй, мой принц! Я жду тебя! Отыщи меня в царстве злого демона Унавоны! Приди, о мой принц! Приди!» – дальше шло еще пол-листа образных признаний и просьб о спасении.
Смотреть на старания кандидаток было смешно, а порой страшно. Некоторые из них жеманились и заламывали руки, другие придыхали так страстно, как могли. Когда на сцену вышла Амо и загробным голосом пробубнила вышеупомянутые слова, режиссер не выдержал:
– Да что же это такое! Бедный принц Вэй онемел бы со страха, окажись его возлюбленная такой! Ну, еще кто-нибудь?
– Эй, Тахимэ! – я толкнула подругу, но она, похоже, так растерялась и перенервничала, что впала в ступор.
Ситуацию надо было спасать, я со всей силы толкнула Тахимэ в бок и она, взвизгнув, подскочила на стуле.
– Иди, ни пуха, – шепнула я ей.
– Я боюсь, иди первой, – в ответ раздался сдавленный писк.
– Соберись, Тахимэ, ты же так хотела эту роль.
– Я стесняюсь его – режиссера. Он такой милашка…
– Забудь о нем, – тормошила я подругу, глядя, как на сцену победоносно взошла Кибэлл.
Красавица бросила на окружающих высокомерный взгляд, томно прочла текст и выжидающе уставилась на режиссера. Но его, по всей видимости, результат не больно-то устроил. Он разочарованно помотал головой и выдал коротко:
– Нет.
– Нет? – в недоумении переспросила Кибэлл.
– Нет, – недовольно рявкнул режиссер. – Следующая!
– Ну, давай же, Тахимэ, иди! – снова потребовала я, но она окончательно пала духом и только то-о-оненько просипела:
– Нет, иди ты…
– Вот и пойду, – я рассердилась и решительно двинулась на сцену.
Еще в тренерской госпожи Няу я кое-как переоделась из спортивной одежды в школьную форму, а вот неудобные чешки впопыхах сменить забыла. И они, между прочим, уже изрядно натерли ноги, поэтому походка моя выглядела со стороны совершенно неуклюже.
Итак, я заковыляла на сцену и, стараясь не смотреть в глаза строгому режиссеру, наизусть оттарабанила текст. Вышло не очень-то артистично, но наш строгий критик остался доволен.
Пробы подошли к концу, а Тахимэ так и сидела, ни жива ни мертва. Лишь в коридоре, куда творческий коллектив выгнал галдящих претендентов на роли, она отошла и схватилась руками за голову:
– Боже мой, что я наделала! Я упустила свой шанс, – она почти плакала, и мне стало невероятно жаль ее.
– Успокойся, Тахимэ, подумаешь, какая-то роль в школьном спектакле, это же не конец света? – я попыталась успокоить подругу, но она расстроилась еще сильнее и напустилась на меня:
– Это еще какой «конец света»! Это хуже! Я прохлопала свой шанс, а все из-за Кая…
– Кого? – переспросила я, но тут же додумалась – так зовут режиссера. – Он что, тебе нравится, Тахимэ?
– Ничего он мне не нравится! – возмутилась подруга и тут же предательски зарумянилась. -Это теперь не имеет значения, ведь роль наверняка отдадут задаваке Кибэлл!
– Твой Кай очень четко сказал ей «нет», – успокоила я.
– Точно?
– Сама слышала…
– Это хорошо, – слабо улыбнулась подруга. – К кому-нибудь другому я попробую напроситься в дублерши.
Пока мы рассуждали, совещание окончилось, и девушка с рупором стала оглашать результаты. Ко всеобщему удивлению роль Широхимэ отдали… Амо.
Тахимэ облегченно вздохнула – «Ура! Кто будет дублершей, считай решено!» Я тоже искренне порадовалась за одноклассницу.
Толпа постепенно рассосалась. Остались лишь те, кому достались роли, а мы с Тахимэ решили подождать Амо. Тихо, как мышки, пробрались в актовый зал и присели на задние сиденья, но зоркий Кай тут же заметил нас и потребовал покинуть помещение. Когда мы плелись мимо него на выход, он остановил меня:
– А вы куда?
– На выход, чтобы не мешать репетировать участникам.
– Ин-Ин, ты ей не сказала? – Кай строго посмотрел на свою помощницу.
Та быстро сверилась со списком:
– Прошу прощения, в спешке пропустила, – потом взглянула на меня. – Мы утвердили вас на роль гуся.
– Почему гуся? – поинтересовалась я, но тут же догадалась, что дело, видимо, в моей неуклюжей походке.
– У гуся самый длинный текст, – опроверг мою догадку режиссер, – а вы так быстро запомнили монолог принцессы, что кроме вас быть гусем просто некому…
Глава 8. День забот
– Какое счастье, Милави, что главную роль отдали Амо, – щебетала Тахимэ, пока мы топали по тропинке от школьного автобуса. – Представляешь, что было бы, если бы выиграла Кибэлл?
– И что бы было? – сонно поинтересовалась я, зевая (ночью я спала плохо – мне хотелось заснуть, чтобы вновь оказаться дома, но сон не шел, и я всю ночь провела в полудреме).
– Эта зазнайка задрала бы нос еще выше! И вообще, Милави, разве справедливо отдать роль Широхимэ этой?
– Я не знаю, – я пожала плечами, – Кибэлл ведь как все старалась, тут ее не упрекнешь…
– Да что с тобой? – подруга яростно сверкнула глазами. – Ты оправдываешь Кибэлл?
– Я просто хочу спать, поэтому плохо думаю, – призналась я честно.
– Нечего было полночи ворочаться, – тут же упрекнула меня Тахимэ, строго грозя пальцем – на ее аккуратном ноготке ярко блеснул изумрудный лак. – Ну, ничего – сегодня нас ждет урок энергетической гимнастики – там госпожа Нефрита живо твои силы восстановит.
Расписание на среду выдалось очень насыщенным и загруженным. Согласно ему нас ожидала тренировка Звездной Силы, но ее почему-то отменили, а вернее поменяли местами с той самой энергогимнастикой.
Я не успела расспросить подробности про то, как именно будет восстанавливать мою энергию госпожа Нефрита, но искренне надеялась, что ее занятия не походят на урок госпожи Няу. Второй физры мне не пережить.
У ворот с драконами нас ждал Чип. Под мышкой у него была зажата папка и рулон бумаги.
– Привет, Тахимэ! Привет, Милави, – что такая сонная?
– Привет, Чип! – хором поздоровались мы, и подруга добавила. – Ты уже знаешь новость?
– Какую? – тут же поинтересовался нэкман.
– Я буду дублершей Широхимэ в школьном спектакле!
– Круто, поздравляю, – Чип с напускной торжественностью пожал ей руку и тут же уточнил (кстати, очень зря). – Главную роль не дали?
Лицо Тахимэ тут же помрачнело, но она нашлась, что ответить:
– Главное, что ее не дали Кибэлл. Амо – свой человек. Сто процентов – я ее дублерша. Так что – вуа-ля! А, кстати, это у тебя что за хлам? – она кивнула на папку в руках Чипа.
– Это мой список, – торжественно произнес нэкман, – и вы обязаны в него записаться.
– Что еще за список? – с недоверием поинтересовалась Тахимэ, заглядывая в папку, и обнаружила там чистый лист. – Что-то я ничего не вижу.
– Это потому что я еще не вписал всех желающих участовать.
– Участовать в чем? – спросили мы хором.
– В митинге.
– Каком еще митинге?
– Митинге за права нэкманов! – пояснил Чип, потрясая пустым списком перед любопытным носом Тахимэ.
– А что с ними не так? С правами вашими? – удивилась подруга. – Вас что, притесняют разве?
– Конечно, притесняют, – тут же возмутился Чип. – Думаешь легко терпеть всякие двусмысленные шуточки по поводу ушей и всего остального.
– Чего остального, Чип? – непонимающе нахмурилась Тахимэ. – Эти твои акции протеста до добра не доведут. Чего тебе спокойно-то не живется?
– Вот и ты туда же, – сердито фыркнул Чип. – Даже в праздничный спектакль ни одного нэкмана не взяли.
– Но там же нету кошек? – ляпнула Тахимэ, естественно, не подумав.
После этой фразы лицо Чипа стало злым, а глаза сверкнули желтыми искрами:
– И что? Почему мы должны играть только кошачьи роли? Вот Милави, например, дали роль гуся, но она ведь не гусь?! А, ну тебя! – он разочарованно махнул рукой. – Я тебя, Тахимэ, даже записывать не буду…
– Не очень-то и хотелось, – проворчала подруга.