— Ох, Цинта! — крикнул он. — Он меня чуть не схватил!
— Кто тебя чуть не схватил? — спросила Гиацинта.
— Это был просто кошмар. Он проходил мимо и выглядел ужасно, и пах ужасно, и шипел. Я столкнулся со старой крысой и спросил, кто это. Она ответила: «Ласка». У неё стучали зубы, шерсть стояла дыбом, и она тряслась от страха, хотя была раз в пять больше этого существа. А потом он, похоже, убил мышь. Я слышал её крик.
— Люпин, — сказала Гиацинта.
— Но, мама, — запищали мышата, — ты же говорила, что здесь, внутри, мы в безопасности, ты сказала, что сюда никто не проберётся.
Прежде чем Гиацинта успела ответить, они услышали ужасное шипение, о котором говорил Робин, и семейство школьных мышей бросилось врассыпную.
Для жаждущей крови ласки это была незабываемая ночь. Она скользила по соломенному лабиринту, убивая ради убийства. Дети Гиацинты были для неё легкой добычей. К концу ночи она прикончила троих из них.
С этого дня дела пошли всё хуже и хуже. Страх перед возвращением ласки заставлял выживших искать убежища в других местах, и через некоторое время ещё четверо мышат достались сове, коту и лисе. К концу марта от всего мышиного семейства остались только Гиацинта, Драный Робин и их последняя дочь, малышка Лаванда, которая всё время держалась поближе к матери.
— Я родила девятнадцать детей, — сказала Гиацинта, — и из них осталась только эта крошка.
— Цинта, ты забываешь про Флору, — возразил Робин.
— Ах да. Ещё эта упрямица.
— Интересно, как она там?
Гиацинта задумчиво взглянула на супруга:
— Пожалуй, нам стоит это выяснить.
— Выяснить? — не понял Робин. — Как же нам это выяснить? Она ведь в школе, а мы здесь, в соломе.
— Надеюсь, мы не долго здесь останемся, — сказала Гиацинта. — Это ловушка.
— Ты же сама привела нас сюда, — ухмыльнулся Робин.
Гиацинта сердито посмотрела на своего встрепанного и бесхвостого мужа:
— Ну вот! Теперь, оказывается, я во всем виновата.
— Мама, — спросила Лаванда, — а почему мы ушли из школы?
— Там стало небезопасно. Там был яд.
— Ну конечно, — сварливо возразил Робин, — а здесь только и опасностей что совы, коты, лисы да ласки.
— Ну хорошо, хорошо! — перебила его жена. — Мы вернёмся. Конечно, если Флора жива. Иди и узнай.
— Кто, я? — не понял Робин.
— А ты что, решил, что я пошлю Лаванду?
— Почему бы нет? Бежать так далеко, через всё поле, — я уже стар для этого, а у неё ножки молоденькие. Да ещё и хвост есть.
— Лаванда, — повернулась к дочери Гиацинта, — ступай поиграй. Мне нужно серьёзно поговорить с твоим отцом.
Несколько часов спустя бесхвостая мышь боязливо пересекла поле, перебежала через школьный двор и нырнула в дом. Драный Робин направился к первому классу, где рассчитывал найти Флору. Но тут незнакомый голос окликнул его сзади:
— Эй, ты!
Робин обернулся и увидел перед собой странную мышь, гораздо больше его самого и к тому же с розовыми глазами и сверкающей белизной шкуркой. Мышь решительно двинулась к нему.
— Эй, ты!
— Кто, я? — переспросил Робин.
— Да, ты, старый бесхвостый огрызок. Что тебе здесь надо?
— Я хочу повидать Флору.
— Ещё чего! — крикнула белая мышь и с сердитым писком набросилась на бедолагу Робина.
Глава десятая, в которой Робин получает трёпку
А в молодости Робин был неплохим бойцом, но эти времена давно миновали. Молодость и превосходство в весе давали Бою все преимущества, так же как и внезапность нападения, так что Робину пришлось несладко. Особенно мешало отсутствие хвоста, такого важного для равновесия, и он отступил перед яростью противника.
— Так ты хочешь увидеть Флору? — рыкнул Бой. — Она моя, ясно? Моя!
— Но Флора моя, — пропыхтел Робин и тут же вскрикнул от боли, потому что незнакомец прокусил ему лапу.
Шум потасовки привлёк внимание Флоры, и она прибежала как раз вовремя, чтобы увидеть эту ужасную сцену. Робин явно был не в состоянии оказать достойное сопротивление своему более молодому и сильному противнику. Поцарапанный и окровавленный, он отчаянно пытался отбиваться тремя лапами, но исход схватки был очевиден.
Флора бросилась между драчунами.
— Стой, Бой! Перестань! — крикнула она. — Ты не понимаешь, что делаешь.
— Понимаю, — пропыхтел Бой. — Я луплю этого гадкого, драного старика. Он мне закапал кровью всю шёрстку. Сказал, что хочет увидеть тебя. Зачем такому старому, грязному мышу такая девушка, как ты?
— Прекрати! Это мой отец!
— Твой отец? — растерялся Бой.
— Да. И ты повредил ему ногу. А ещё называешь себя моим парнем!
— Твоим парнем? — теперь удивился Робин.
— Да ты откусил ему хвост! — возмутилась Флора.
— Я не откусывал, — попытался оправдаться Бой. — Или откусил?..
— Нет, Флора, — заступился за него Робин. — Это не он откусил. Но хорошо, что ты появилась, не то он бы меня прикончил.
— Папа, как ты? — бросилась к нему Флора. — Ты сильно ранен? Где мама? Где мышата? Почему ты здесь?
— Я пришёл повидаться с тобой, Флора. Я же сказал этому, как его?
— Бой. Его зовут Бой. И он хочет тебе кое-что сказать.
Бой на секунду оторвался от вылизывания шкурки.
— Да? — удивился он.
— Да, — сурово подтвердила Флора. Что-то в её голосе очень напоминало материнские интонации. — Ты хочешь извиниться.
— Не хочу, — покачал головой Бой.
— Ну что же, очень хорошо. В таком случае я больше никогда не стану с тобой разговаривать.
И она с гордым видом зашагала прочь.
— Она у меня девушка с норовом, — сказал Робин, зализывая рану. — Вся в мать.
Бой с любопытством посмотрел на старого мыша. «Надо же, — подумал он, — это её отец. Кто бы мог подумать! Она такая аккуратная, такая хорошенькая. И сердитая, — добавил он про себя. — Может, лучше как-то исправить положение, хотя, если честно, не вижу необходимости извиняться. Он должен был сразу сказать, кто он такой».
Бой прокашлялся:
— А вы неплохо деретесь. Для старика, конечно.
— Да, в своё время я выиграл не один поединок, — кивнул Робин.
Оба помолчали. Бой пытался придумать, что бы ещё сказать.
— Лапа болит? — спросил он.
— Да, — сказал Робин.
— А, — сказал Бой.
Они ещё помолчали. Стало уже совсем светло, но не было нужды прятаться. Шли пасхальные каникулы, и в школе никого не было.
— А можно мне спросить: как вы потеряли хвост?
— Сова, — сказал Робин.
— О! — сказал Бой.
«Не больно-то этот старик разговорчив, — подумал он. — Что бы такое сказать, чтобы ему было приятно? А, знаю!»
— Ваша дочь, Флора, — самая красивая девушка, которую я видел.
Робин перестал вылизывать лапу и взглянул в розовые глаза:
— Вылитая мать.
— В самом деле?
— Да. Гиацинта — настоящая красавица.
— Гиацинта. Красивое имя. Кстати, а как вас зовут?
— Робин.
— Робин. Красивое имя.
— Ты думаешь?
— Несомненно. И конечно, прекрасное имя — Флора.
— Она тебе нравится?
— Да, Робин, очень.
— А… а ты ей?
— Да, я настоящий счастливчик.
«Ага, а ещё ты настоящий красавчик, — подумал Робин, — с такими-то розовыми глазами и белоснежной шёрсткой. Неудивительно, что она влюбилась в тебя».
— Никогда не мог понять, почему Гиацинта выбрала именно меня, — признался он. — Я не был самым красивым тогда, а уж теперь и тем более.
«Бедняга, — подумал Бой, — ухо драное, хвоста нет — а тут ещё я лапу прокусил. Неудивительно, что Флора вышла из себя».
— Извини, — сказал он.
— За что? — не понял Робин.
— За то, что я тебя поколотил.
— А! Да ничего страшного. Но приятно, что ты это сказал, Бой.
Флора слышала каждое их слово. Гордо удалившись, она спряталась поблизости и, услышав извинения Боя, тут же прибежала обратно.
— Ну, папа, — сказала она, — а теперь расскажи мне про всех. Как они? И что ты тут делаешь?
Робин рассказал всё, что случилось с тех пор, как они покинули школу. Слушая его ужасный рассказ, Флора иногда вскрикивала: «О нет!», — а Бой только шире раскрывал свои розовые глаза.
— Вот я и пришёл посмотреть, что происходит здесь, — закончил свою историю Робин. — Точнее, твоя мать послала меня. Кстати, я ведь должен вернуться и всё ей рассказать. Она, должно быть, волнуется и не знает, что со мной, они обе, вместе с малышкой Лавандой. Конечно, если за это время с ними не произошло ничего ужасного. Я должен срочно возвращаться.
— Но ты же не можешь ходить, папа, — возразила Флора. — Ты даже не можешь наступить на лапу, а уж тем более идти так далеко.
— Но кто-то же должен привести их сюда.
— Давайте я, — предложил Бой.
— Спасибо, мой мальчик, — сказал Робин, — но для мыши твоего цвета это было бы чистым самоубийством. Нет, я должен идти сам.
— Никуда ты не пойдёшь, — заявила Флора.
— Но мы же не можем оставить их там, в этой смертельной ловушке.
— Нет, не можем, — согласилась Флора. — Я сама пойду и приведу их.
Глава одиннадцатая, в которой Флора отправляется в путешествие
И прежде чем остальные успели возразить, Флора исчезла. Она знала, что отец не сможет последовать за ней, и очень надеялась, что Бой этого тоже не сделает. Она даже боялась подумать о том, что может случиться с ним днём на открытом пространстве, с его-то слабым зрением и нюхом, гораздо слабее, чем у любой дикой мыши. «Или что может случиться со мной», — вздохнула Флора. И всё же она храбро продолжила путь, надеясь вскоре увидеть кучу соломы. К сожалению, она не могла видеть много дальше собственного носа — весенняя трава уже изрядно выросла. Оставалось надеяться на слух. Сначала она услышала какой-то отдалённый гул. Он быстро приближался и становился всё громче, пока не превратился в оглушительный рёв, надвигавшийся прямо на неё. Земля под ногами дрожала.
Флора в ужасе оглянулась и увидела надвигающееся прямо на неё красное чудовище. Отчаянно отпрыгнув в сторону, она очутилась на самом краю поля, возле небольшого обрыва. На склоне этого обрыва она увидела большую дыру. Флора бросилась туда и скрылась в дыре в тот самый момент, когда чудовище прогромыхало мимо.