Пожар потушили на удивление быстро и по-деловому. К счастью, пострадала только занавеска да на обоях остался след копоти. Игнорируя законы гостеприимства, Майкина мама бесцеремонно выставила гостей за дверь. Однако самое худшее произошло потом. Увидев разрисованный лист ватмана, мама порвала его и выбросила в мусоропровод. Туда же полетели изъятые из письменного стола номера «Тайной силы» и книга по астрологии.
В этот трагический момент Майка вспомнила пророчество гороскопа: «рыбам» нужно быть осмотрительнее в выборе деловых партнёров, иначе их ждут большие потери.
«Всё чистая правда», – подумала Майка, и на глаза её навернулись слёзы.
Стражи порядка
Счастье свалилось на Женьку и Лёху, как это всегда бывает, совершенно неожиданно. Они сидели во дворе и размышляли, чем бы заняться, когда увидели местную знаменитость Жорика. Жорик был большим человеком: во-первых, он уже перешёл в десятый класс, во-вторых, он ходил в клуб авиамоделирования, и, в-третьих и самых главных, на всероссийской выставке авиамоделей он получил диплом с золотыми буквами и печатью.
У Жорика в руках был красивый новенький планер. При виде модели у Женьки с Лёхой от восторга, что называется, в зобу дыханье сперло. И что самое удивительное, Жорик направлялся прямо к ним.
– Ребята, не присмотрите за планером, пока я в магазин сбегаю? – спросил Жорик.
Вопрос прозвучал музыкой в ушах неразлучных друзей. Неужели Жорик в самом деле оставит планер на полное их попечение? Это было круто. Женьку прямо-таки распирало от гордости.
– Какой разговор? Можешь на нас положиться. Муха не сядет. Лёха вообще прирожденный бодигард. Лёх, покажи бицепс! – Женька с энтузиазмом пихнул друга в бок.
– Ладно, культуристы. Надеюсь, бицепсы вам не понадобятся. Я по– быстрому, – улыбнулся Жорик, водружая планер на скамейку.
– Можешь не торопиться. Мы его будем изо всех сил охранять, – заверил его Женька.
Жорик ушёл, и друзья принялись охранять планер изо всех сил, но вскоре Женька понял, что делать это не так-то просто, а точнее – совсем непросто, потому что охранять его было решительно не от кого. Это было непредвиденное осложнение. Подумать только: охранять планер по поручению самого Жорика и чтобы ни одна живая душа об этом не знала! Но возмутительнее всего было то, что Лёха сидел с таким преспокойненьким видом, как будто его вовсе не волновало, хорошо они охраняют планер или нет.
– Ну чего ты на этот планер уставился? Нас его охранять поставили, а не глазеть на него, – наконец не выдержал Женька.
– А чего его охранять? Сиди себе и жди, пока Жорик придёт.
– Ха! Так охранять каждый дурак может. Это вовсе даже не охрана!
– Почему?
– Да потому, что охранять надо обязательно от кого-нибудь, а что никому не нужно, то и охранять незачем. Усёк?
– Ну, – покорно кивнул Лёха.
Ребята посидели ещё минутку.
– Эх, только зря время теряем, – сокрушался Женька. – Скоро уже Жорик придёт.
И тут ему повезло. Он увидел, как из подъезда соседнего дома вышла Майка – первая болтушка в классе. Она тащила за собой брата, щекастого кареглазого карапуза, чем-то похожего на неё. Конечно, интереснее было бы охранять планер от кого-нибудь из мальчишек, но выбирать не приходилось.
– Сейчас начнем от Майки охранять! – оживился Женька.
– Нет, она брата на детскую площадку поведёт, – резонно заметил Лёха.
К Женькиному глубокому огорчению, Лёха оказался прав. Не удостоив друзей вниманием, Майка направилась прямиком в сторону песочницы. Однако Женька не растерялся.
– Ничего. Нельзя ждать милостей от природы. Надо брать их своими руками. Сейчас как миленькая прибежит! – сказал он и во всю глотку крикнул: – Майка, эй ты! Привет!
– Привет, – отозвалась Майка и даже не посмотрела в их сторону.
«Вот вредина!» – мысленно возмутился Женька. Теперь привлечь внимание Майки было для него делом принципа.
– Гуляешь, что ли? – крикнул он ей вдогонку.
– А что, нельзя?
– Гуляй-гуляй, только учти, сюда подходить запрещено.
Майка остановилась.
– Почему это?
– По кочану, – объяснил Женька и, чтобы Майке было ещё понятнее, добавил: – Нельзя – и всё тут!
После таких объяснений случилось именно то, что предсказывал Женька. Майка решительно повернула в их сторону и потащила за собой упирающегося карапуза, который всей душой стремился строить из песка куличи.
– Подумаешь, раскомандовался. А может, мне тут нравится, – заявила она.
– Кому говорят, не подходи, – без особой угрозы предупредил Женька.
– Ага, разбежалась. Сейчас шнурки поглажу. Вы этот двор закупили, что ли? – съехидничала Майка, подходя ближе.
– Не закупили, а объект охраняем, – важно произнес Женька и как бы ненароком сдвинулся в сторону, чтобы был виден планер.
– Чего-чего? – с вызовом спросила Майка и осеклась.
Она увидела «объект», и её глаза округлились от удивления.
– Ой, какой клёвый! Ванечка, смотри, самолётик! – воскликнула она и прибавила шагу, тем более что карапуза тоже заинтересовал яркий планер и теперь его не надо было тащить насильно.
– Да уж, нехилая модель. Только руками не трогать, – грозно предостерег Женька и добавил: – И вообще вали отсюда. Ходят тут всякие, а нам, между прочим, Жорик сказал никого близко не подпускать. Он только нам доверяет. Так что двигай попом, чеши хип-хопом.
– Грубиян! – обиделась Майка.
– Ой, Лёха, держи меня, а то я упаду. Бельё меня воспитывает. Как там тебя, майка или трусы?
– А ты… А ты… – Майка пыталась найти обзывалку пообиднее. – А ты Женька шимпанзенька!
– Не в склад, не в лад! Поцелуй корову в зад! И вообще, такого зверя не бывает, – заплясал Женька на одной ножке.
– Зато уроды бывают, вроде тебя, – не осталась в долгу Майка.
В общем, охрана получалась что надо! Крутая охрана! Пока Женька и Майка обменивались мнениями, карапуз почувствовал себя на свободе. Несмотря на то, что был ещё очень мал, он уже крепко уяснил, что свободой, когда её дают, надо пользоваться. Что он и не замедлил сделать. Малыш подошёл к планеру и схватил его за хвост.
– Эй, он его взял.
Лёха толкнул в бок Женьку, который был так занят перепалкой, что не замечал, что творится вокруг.
– Кого? – буркнул Женька, недовольный, что его отвлекают.
– Планер, – сказал Лёха.
К этому времени Женька тоже увидел, как малыш с довольным видом держит новую игрушку.
– Что же ты молчишь?! – накинулся он на Лёху.
– А я и не молчу, – пожал плечами Лёха.
Поняв, что лучше вести переговоры напрямую, Женька как можно внушительнее обратился к карапузу:
– Положи самолёт на место. Его брать нельзя.
Малыш, видимо, был иного мнения. Поняв, что игрушку у него собираются отнять, он ещё сильнее прижал планер к себе.
– Что же ты, раззява, за своим ребёнком не смотришь! – набросился Женька на Майку.
– Вы бы сами лучше за своим планером смотрели, спецназ сушёный, – взъерепенилась Майка и засюсюкала с малышом: – Ванечка, ты же хороший мальчик? Положи самолётик.
Ванечка ухватился за планер, всем своим видом показывая, что лестью его не купишь.
Нужно было принимать решительные меры. Женька скомандовал:
– Лёха, давай я ему руки разожму, а ты вытаскивай планер.
Сказано – сделано. Женька вцепился в карапуза, Лёха – в планер, карапуз заревел. Майка с криком «Сейчас же отпусти его!» бросилась на спасение брата. Образовалась куча мала. Скоро было не разобрать, кто в кого за что вцепился и куда тащит. И тут раздался треск…
Когда прибежал Жорик, охранять было уже нечего. Вернее то, что осталось от планера, можно было не охранять. Жорик увидел обломки, и по выражению его лица Женька с Лёхой поняли, что двор – это не то место, где бы им сейчас хотелось находиться.
Не разобравшись, что к чему, Жорик пообещал накостылять виновному и тут же выполнил своё обещание. Причём виновным оказался Лёха, потому что бегал гораздо медленнее Женьки.
Позже друзья сидели в укромном месте за домом. Лёха прикладывал ко лбу монету.
– Теперь ещё шишка вскочит, – угрюмо сказал он.
– Шишка – это пустяки! Это пройдёт. Мне от несправедливости больно, – рассуждал Женька, отчаянно жестикулируя.
– Угу, – кивнул Лёха, а Женька продолжал:
– Ведь всё из-за этой Майки. Я же ей человеческим языком говорил: «Не подходи». А она ещё этого Ваньку-встаньку с собой приволокла. И ей как с гуся вода. Вот что обидно и больно!
Лёха потрогал набухающую на лбу шишку и подумал, что лучше бы ему было больно от несправедливости. Он бы потерпел.
Слава
Женщины очень непостоянны. Женька понял это на собственном опыте. В последние дни Лена Синицына, которая нравилась ему уже целый месяц и которую он провожал после школы, смотрела на него как на пустое место. Сначала Женька не придал этому значения и попробовал испытанные способы обратить на себя внимание: пулял в неё бумагой из трубки, дёргал за косу, но вместо того, чтобы в ответ стукнуть его книжкой или ещё как-нибудь по-человечески ответить на его душевные порывы, Синицына красноречиво повертела пальцем у виска и заявила:
– Дурак ты, Москвичёв. У тебя ума только на такие глупости хватает. Лучше бы делом занялся, как другие.
После этой тирады Женька понял, что у него есть соперник. Неспроста в последнее время Ленка то и дело трещала о Вадике, с которым училась в музыкальной школе: что он талантливый и что будет учиться в консерватории. Стоило Женьке постичь истину, как он почувствовал непреодолимую неприязнь к юному дарованию. «Тоже мне, вундеркинд пузатый. Тюфяк занюханный», – сердито подумал Женька. По правде говоря, сам он тоже был далеко не культурист. Но он понял главное: для Синицыной важна слава, а не человек.
За обедом он включил стоящий на столе приёмник. Кухня заполнилась звуками фортепианной музыки. «И дома покоя нет», – мрачно подумал Женька, выключил радио и тут из окна увидел, как Синицына с огромной нотной папкой прошествовала в музыкальную школу. Казалось, все только и думали о том, чтобы лишить Женьку душевного покоя.