— Займите ваши места.
Откуда-то я точно знала, куда мне встать. И как только я оказалась там, куда меня привело это наитие — оказалось, что я стою в точно таком же кругу, как и Гарри... как и Драко с Дафной. Гарри что-то спросил... и я даже ответила... правда, не поняла — что именно. Такое ощущение, что разговор шел на непонятном мне языке... и то, что я сама принимала в нем участие — делало происходящее только более непонятным и загадочным.
Мои руки, практически независимо от сознания, задвигались и я узнала одно из самых простейших, но и самых темных заклятий: преобразование боли в Силу. Неужели, то, в чем мы участвуем — это жертвоприношение? Но... где же жертва? Или... тот кто в центре круга... Гарри?
Мальчик пробивает свою руку кинжалом, и кровь начинает капать на линии узора. Он что-то произносит, кажется, читает какие-то стихи... И поток Силы захлестывает меня. Что же чувствует Гарри, если Сила только что не сбивает меня с ног?
Неуслышанные слова всплывают в памяти: "если чувствуете опьянение — сразу отключайтесь". Но... Гарри говорил, что боль, превращенная в силу — уходит. И значит, я буду держать заклятье столько, сколько смогу. Пусть я сумею забрать и немного... но даже это означает, что он будет страдать немного меньше...
Все вокруг немного плывет. Поток Силы уже не сбивает с ног, но как будто затягивает в себя. Мне не нужна эта Сила, но ради Гарри я буду тянуть и тянуть ее...
Колдовской рисунок вращается, почему-то, вокруг меня. И в какой-то момент я осознаю, что Драко и Дафна висят у нас над головой... вверх ногами. Или это мы с Гарри повисли над ними?
Кровь течет по руке мальчика... и вместе с кровью с него стекает детский облик. Как будто превращение, происходившее с ним, когда он входил в круг — идет в обратном порядке. Серебро волос рассыпается по плечам, разворачиваются крылья, глаза вспыхивают багровым... А кровь продолжает течь, но уже не алая, а серебряная. Кровь продолжает течь на узор, а Сила — в меня. И я принимаю эту Силу, принимаю, чтобы забрать чужую боль.
Тени, отброшенные пустотой, танцуют за пределами круга, очерченного пылающей кровью. И я понимаю: Гарри... нет — лорд Морион зовет их. Зовет, чтобы обрести власть над ними.
И вот одна из теней ложится на светящиеся линии узора, вплетая себя в ритуал. Одна тень... потом — другая, третья... и вот уже весь чертеж скрыт этими непонятно откуда взявшимися тенями.
Тени пересекаются, наслаиваются друг на друга... И вдруг одна из них встает между мной и Гарри. И я понимаю — это поединок. Король Теней не хочет отдавать даже крупицу своей немалой Власти.
Чем же я могу помочь? Палочка осталась там... в реальности. Здесь — у меня нет даже ножа... Да и не помог бы он против Тени. Ведь и поединщики не достали никакого оружия. Это — поединок Воли и Веры. И мне остается только верить в то, что Темный Лорд Морион одолеет и повергнет во прах своих врагов.
Морион улыбается мне... и эта улыбка ранит Короля Теней опаснее, чем самое страшное оружие. Тени отступают, а на лоб Гарри ложится черная повязка.
— Ритуал завершен. Я именую тебя, Ксенос Морион.
В глазах темнеет... А когда я снова могу видеть — я уже сижу на диванчике в гостиной Гриффиндора, и меня обнимает отнюдь не грозный Лорд Морион, а мальчик Гарри. Вот только левая рука его как будто испачкана в серебряной краске... Ничего страшного... Если не знать, какого цвета кровь бежала по этой руке. Я осторожно прикасаюсь к покрытой серебром коже.
— Больно?
— Все хорошо, Герми. Это пройдет.
Голос Гарри успокаивает меня, и я откидываюсь на спинку диванчика, уже по-настоящему погружаясь в сон.
Глава 123. Возвышение. (Гермиона).
Следующие несколько недель просто выпали у меня из памяти. Нет, если постараться — можно вспомнить, как я ходила на лекции, что-то учила, привычно тянула руку в ответ на вопросы преподавателей... Но все это вспоминалось так, как будто бы я смотрела фильм о жизни какого-то персонажа. И это было хорошо. Потому что в этих воспоминаниях присутствует такое, что имей я возможность прийти в ужас, испугаться или хотя бы — удивиться, и, наверное, непрерывно валялась бы в глубоком обмороке. Мир вокруг меня менялся самым странным, чтобы не сказать — пугающим образом. Цвета неожиданно перекрашивались в другие, расстояния и формы — искажались... кажется, менялся даже ход времени.
Но, к счастью, та Я, которая была в то время, таких эмоций как страх и удивление — кажется, была полностью лишена. Она смотрела на меняющийся мир и воспринимала его как должное. Идет себе по коридору профессор Снейп в ослепительной белой мантии — и пусть себе идет. Надел белое — значит, так надо. На протяжении одного урока за окном дважды заходит и дважды восходит солнце — и пусть себе заходит и восходит. О таких мелочах как коридор, внезапно перекрутившийся так, что я оказалась вверх ногами, или школьная доска, становящаяся сиреневой, а потом — малиновой, — и упоминать не стоит. Мелочи все это... И так — как минимум три недели... а скорее всего — даже больше, потому как последнее воспоминание о том, как я выходила на улицу, включает распускающиеся листья нежно-пупурного цвета... и если я что-нибудь понимаю в происходящем — это означает, что уже пришла весна... и скоро — экзамены! О Боже, а ведь я...
И тут на меня обрушился водопад знаний. Оказывается, даже в таком, отстраненном состоянии — я по-прежнему впитывала знания, читала книги, и даже делала домашние задания. И все, что выучила "Она" — помнила, знала и умела я.
Так... а что со мной сейчас?
— Очнулась, котенок? — Голос Гарри звучит в моей голове... и это значит, что вопросы вслух — несколько неуместны.
— Что со мной было?
— Ты изменилась. — Гарри... нет — Ксенос Морион, теперь я четко чувствую, когда уместно употреблять имя той или иной его ипостаси — задумчиво вертит в руках розу... синюю? Неужели изменения еще продолжаются? — Синяя роза — символ забвения. К счастью, я успел воткнуть по розе всем вам, прежде чем мы вывалились в реальный мир.
— Символ забвения... Но — зачем?!
— В ходе ритуала Возрождения Вы трое пропустили через себя такое количество Силы, которое гарантированно превратило бы в Зверей Хаоса даже полный круг из тринадцати чернокнижинков.
— Тринадцать человек?!!
— Именно так. — Застываю в изумлении. — Вы сумели выдержать, и остаться людьми. Но остаться такими же, как были — не могли в принципе. Это не совместимо с самой сутью Всеименяющегося. Так что вы, все трое — изменились. А чтобы эти изменения не стали фатальными — пришлось воткнуть вам в волосы по Розе Забвения. Прости...
— За что?!!
— Не люблю я пользоваться такими вещами... Ненавижу! Ведь, по сути — это смерть... временная... но все-таки смерть.
— Ты спас меня, и просишь за это прощения?
— Я подверг ваши жизни, и даже нечто большее — опасности, даже не предупредив об этом.
— Мори... — Я прижимаюсь к тому, кто стал для меня... кем? Пока что я не могу ответить даже себе на этот вопрос... Но, когда-нибудь, я обязательно дам ответ! — Мори...
Сознание отчетливо распадается на четыре... личности? Части? Сознания? Не знаю... Одна часть, которую мне хочется считать главной, желает лишь одного: прижаться, стать ближе к... тому, чье имя — Ксенос Морион... и не думать больше ни о чем. Не думать, не рассуждать, не пытаться ничего осознать... Но другая часть сознания в то же время холодно и спокойно обдумывает сложившуюся ситуацию, разбираясь в том, что я потеряла и что приобрела. А третья... третья нашла себе совершенно отвлеченную загадку, и сконцентрировалась на ней. Ведь на самом деле, как интересно: Морион, Черный хрусталь, в попытке создать уменьшительно-ласкательную форму, превращается в "Мори" — безусловный и не допускающий двоякого толкования приказ: "Умри!". И, наконец, четвертая — просто и без рассуждений паниковала, наблюдая весь этот разнобой. В мыслях этой четвертой все чаще и чаще проскальзывало слово "шизофрения". Но вот какая из этих четырех — я? Как ни странно, всех их я воспринимала именно как себя, но все-таки, их — четыре... и как это понять? Или я — пятая?
— Держись. — Рука, лежащая на моих плечах, обнимает меня чуть крепче. — Ты привыкнешь.
— К чему?
— Распределять собственное сознание на несколько потоков — нормально для аналитиков вообще, а уж для аналитиков, хоть раз побывавших в Хаосе — тем более.
— И что мне с этим делать?
— Те, что есть сейчас — потихоньку сольются в один...
— Но кто из них — я?
— Я буду учить тебя работать с потоками сознания, разделять их и объединять вновь по собственному желанию. Но пока что запомни главное: сколько бы потоков ты не выделила — личность остается только одна. А потоки сознания — всего лишь инструменты для познания тобой окружающего мира.
— Но... но они — такие разные... Как все они могут быть мной? Или как я могу быть всеми ими, или... Я запуталась...
— Позже ты перестанешь задумываться об этом... или сформулируешь такой ответ, который тебе понравится. А пока... Выбери тот поток сознания, который тебе сейчас больше всего нравится, и прими решение считать именно его — собой. А остальные — станут, как я уже сказал — просто инструментами.
Слова Мори вызвали определенную реакцию у всех... ладно, будем называть это — потоками. Как будто повернулся некий калейдоскоп, и осколки мыслей сложились в новую картину, не совпадающую с предыдущей, но имеющую некую внутреннюю цельность и красоту.
— А...
— Ты — очнулась первой. Драко и Дафна пока что — в исцеляющем трансе.
Замечаю, как поток сознания, обдумывающий проблему уменьшительного имени, разделяется на два: один продолжает искать осознание ответа на мой вопрос, а второй — переключается на новую задачу. Как интересно! Теперь пытаюсь уже осознанно выделить еще один поток, который разбирался бы с поступающими сведениями обо мне самой, и учился работать с остальными потоками... И у меня это получается. Вот только волна неприятных ощущений от паникующего потока — становится почти непереносима. Пытаюсь убрать поток, отвечающий за панику... и не могу сделать этого.