Морион встал на место в ногах Джинни и заговорил на иллитири. Четкие, чеканные слова падали, отрицая старый, и формируя новый мир. Признаться, я ожидала, что эта роль достанется мне, а Гарри – возьмет на себя жертвоприношение… Но если Морион посчитал нужным поменяться ролями, то мне, как ученице, остается только подчиниться.
Слова звучали… но слов было недостаточно. Нужно было согласие того, а в данном случае – «той», кто подвергался Изменению, и готовность жертвовать. Это было нелегко. Ведь сейчас в кругу лежал не урод и сволочь из числа врагов Луны, а моя подруга и уже почти сестра Джинни. Но я решительно извлекла атейм из ножен небытия, и опустилась на колено. Короткое касание кожи. Ранка открылась совсем крошечная. Но тело Джинни забилось от боли, никак не связанной с повреждением тела. Сейчас сила варпа касалась ее.
Наверное, можно было бы провести Джинни по тому же пути, каким Мори провел меня и Драко с Дафной. Да и путь Ключей или же Луны отнюдь не был столь беспощаден. Но Джинни слишком долго была в распоряжении врага. Ей было привычно подчиняться матери. И сейчас волны варпа позволяли нам увидеть ее такой, какая она есть, без наносного смирения и без того, во что ее пытались превратить. Боль, страх, отчаяние, желание защищать и помогать… льющаяся кровь и ярость, обращенная на врагов… похоть и жажда жизни… колдовство, амбиции и стремление возвыситься. Древний Змей взглянул на нас пламенеющим рубином своего единственного Ока.
…
Я открыла глаза, рассеивая взглядом окутавшую тайную Комнату Тьму. Василиск Слизерина окружил септаграмму своим телом, отрицая и защищая нас, тех, кто внутри, от кошмара вовне. Один из его золотых глаз вспыхивал рубиновым пламенем, когда очередной низший, решивший подзакусить телами и душами колдунов, ослабленных тяжелым ритуалом, попадал вместо места ЗА обеденным столом – НА стол для более сильного. А над ним парил Морион, разя клинком и тяжким словом. Кровь низших лилась рекой, собираясь в предусмотрительно созданные еще Изумрудным магом бассейны.
Я подняла атейм, убирая его туда, откуда взяла. Присоединяться к бойне у меня не было ни сил, ни желания. Да и варп, локально взбаламученный ритуалом, постепенно успокаивался. Мне же было интересно: что сталось с Джинни?
Внешних проявлений проведенного ритуала не было от слова «совсем». Даже нанесенный мной шрам – исчез бесследно.Но вот инициация варпом – полноценно получилась. Сейчас я видела перед собой такую же колдунью варпа и будущую княгиню демонов, какой и сама являюсь. Теперь можно будет доверить Джинни некоторые секреты из тех, которые ранее мы опасались ей рассказывать просто из боязни ее слабости. Ну а, заодно, проведенный ритуал удачно вписался в более масштабные события, проводимые как Темными лордами, так и Светлым кругом. Каждый из более-менее крупных игроков сейчас стремился к одной и той же позиции, оценивая ее как выгодную именно для него. И чья оценка была вернее – покажет будущее.
Я опустилась на колени возле разметавшейся Джинни. Ее одежда сгорела в Пламени Удуна. Также в этом пламени исчезло все лишнее, все, что мешает, все, что кажется.
Как последовательница Архитектора Судеб, я положила руку на живот лежащей без сознания девочки, и произнесла:
- Нет судьбы!
Сейчас, когда принудительные инсталляции, навешенные на душу Джинни другими – исчезли, ее судьба действительно определялась только тем, какая она есть, а не тем, что хотел бы видеть кто-либо еще.
Черное лезвие Кайгерн Скрытной мягко рассекло твердый гранит, погрузившись в него ровно настолько, чтобы меч встал вертикально, не качаясь. Черный камень Иного мира, Ксенос Морион опустился на колено напротив меня, и положил свою руку на мои пальцы.
- Наша! – произнес он, соглашаясь с моими словами и отрицая их. Пусть сейчас с Джинни были окончательно сброшены цепи чужой воли… он она оставалась той, кто она есть. Наверное, это можно назвать судьбой. Ведь в той фразе, которую я начала, есть еще и продолжение: «…кроме той, что творим мы сами». Наверное…
Глава 41. После ритуала. (Джинни)
Лежать голой было несколько… стыдно. И, почему-то, меня больше смущало присутствие Гермионы, чем Гарри, хотя раньше я спокойно купалась вместе с ней в душе. Но после этого «Наша!» все почему-то изменилось. Странно…
- Ритуал завершен, - произнес Гарри, не убирая руки с моего живота. – Я именую тебя, Янтарь!
- Ритуал завершен, - подтвердила Гермиона, поднимаясь. – Кстати, ты можешь встать.
Я поднялась и задергалась в поисках хоть чего-нибудь, что могло бы сойти за одежду.
- Не дергайся, - твердо прекратил мои метания Гарри. – Ты ведьма, или где? Просто представь на себе любую одежду, которая тебе нравится.
Я закрыла глаза, и представила, что стою в той самой мантии, которую как-то раз видела в витрине «Твилфитт и Таттинг». Разумеется, у нас не хватило бы денег купить эту мантию… подозреваю, даже если бы мы продали Нору – все равно не хватило бы… Но сейчас я как вживую почувствовала прикосновение мягкой ткани к своей коже. А открыв глаза, я с удивлением убедилась, что на мне – действительно та самая мантия!
Стоять босиком на камне было холодно, и я, снова закрыв глаза, представила себя в легких, но красивых туфельках. Конечно, если пройти в них по Хогвартсу – будет не очень хорошо, но вот покрасоваться перед Гарри и Гермионой – почему бы и нет?
- Ого! Хрустальные туфельки? – удивилась Гермиона, заставив меня открыть глаза.
И в самом деле, хру…
- Не хрустальные, - покачал головой Гарри. – Если глаза мне не изменяют – алмазные. А недешевые вкусы у нашей Джинни!
- Прокормим, - махнула рукой Гермиона. – Нам же Ару доступ к алмазным полям на К’Сале не закрыл? А там на такие туфельки набрать – минут пятнадцать походить, да не лениться, за камушками нагибаясь.
Вот тут я почему-то почувствовала в словах Гермионы некую… неискренность. Почему-то ее взгляд периодически отдрейфовывал к бассейнам по периметру комнаты, в которых сейчас кипела серебристая жидкость. А ведь когда мы с Гермионой пришли сюда – бассейны были пусты! Но не может же быть, чтобы те смутные видения, которые посетили меня, пока я валялась, содрогаясь от боли, были истинны? Ведь это не может быть кровь? Кровь ведь не бывает такого цвета, правда?
- А давайте посмотрим, что сейчас в Хогвартсе делается? – улыбнулась Гермиона, отвлекая меня от не слишком комфортных раздумий. – Мы тут встряли, как я предполагаю, часа на три, так что нас уже должны были потерять…
- Давай, - согласился Гарри, и щелкнул пальцами.
Из бассейна справа от нас поднялся пузырь кипящей жидкости. Он начал медленно, но постепенно ускоряясь, разгоняться, сплющиваясь и превращаясь в зеркальный диск, диаметром около двух метров. Только, вот было он какой-то странный…
- Спиралодиск, продукт чуждого разума, - прокомментировала происходящее Гермиона.
- Ага, - согласился Гарри, и еще раз щелкнул пальцами.
Теперь в серебряной поверхности отражалась не наша троица, а туалет Плаксы Миртл, из которого мы начали свой путь в Тайную комнату, и в который Гермиона очень уж кружным путем направила Рона.
Гарри сказал, чтобы мы уселись прямо на пол. Дескать «представление вот-вот начнется».
Признаться, сидеть в мантии на голое тело было несколько неуютно, но просить Гарри, или Гермиону наколдовать мне еще и трусики… Ой, стыдно-то как… нет, лучше уж так посижу.
- Вот тут он и сидел, - показала Макгонагалл на место в углу туалета.
- Просто сидел и смотрел в стену? – уточнил Дамблдор.
- Просто сидел, - подтвердила наш декан.
- Странно… - бубенцы в бороде директора звякнули. – И каково его состояние сейчас?
- Когда я была у Поппи, он все еще рвался сюда. Пришлось наложить на него петрификус – только так удалось успокоить. Говорил, что «Должен сидеть в сортире и пялиться в стенку».
- Странно, - повторил директор. – Возможно – он увидел что-то, чего не должен был видеть? Просто «оказался в неудачное время в неудачном месте?
- И долго он так еще будет? – спросила я Гермиону.
- Ну… - она задумалась. – Время я никак не ограничивала. Но, признаться, не думаю, чтобы моих сил хватило больше, чем еще минут на двадцать.
Летящей походкой, в черной мантии без какого бы то ни было подбоя, в туалет ворвался преподаватель зельеварения профессор Северус Снейп.
- Северус, что с мальчиком? – заботливо спросил Дамблдор.
- Это еще не «империо», - отозвался зельевар, - но уже определенно, нечто большее, чем «конфундус». Такое ощущение, что тут замешана не только ментальная магия. Мальчишке как будто… подменили судьбу.
- Очень точная формулировка, профессор Снейп, - следом за преподавателем зельеварения в туалет просочилась профессор Трогар. – Кто-то закрыл некоторые из доступных мальчику Путей, оставив открытыми только те, в которых он сидит и смотрит в стену этого туалета. Кажется, приказ был сформулирован примерно так «вали отсюда дальними закоулками, в туалет Плаксы Миртл. Сиди там и не отсвечивай».
Признаться, посыл Гермионы профессор Трогар воспроизвела хоть и не вполне точно, но весьма и весьма близко к тексту. Не могла же профессор знать, что Гермиона не просто послала «дальними закоулками», но точно указала маршрут и график движения?
- Почему Вы так думаете? – заинтересовалась Макгонагалл.
- Рональда Уизли видели, когда он обходил редко посещаемые уголки школы. При этом некоторые свидетели отметили некоторую… неестественность его поведения, - разъяснила преподавательница магии Хаоса. – С другой стороны, я не думаю, что это было что-то большее, чем брошенное в сердцах пожелание. Увы, Рональд Уизли вообще склонен к необдуманным поступкам, так что вполне мог нарваться на такое вот.
- Мог, - вздохнула Макгонагалл. – И что нам теперь с этим делать?
- Либо искать того, кто так уверенно послал Рональда в голубую даль*, - ответила профессор Трога, - чтобы он… или она сняли заклятье. Либо просто подождать. По моим расчетам, эффект «посыла» продлится еще около восемнадцати минут.