лорда представляло хоть какую-нибудь сложность. Все-таки не Старшая палочка, не Воскрешающий камень, и, даже, не мантия Смерти.
Омут принесла все та же Элис. В доме магглорожденной (пусть и только «официально») увы, домовика найти было малореально. Очень уж эффективно действовала пропаганда равенства от Дамблдора и Ко. Не менее эффективно, чем пропаганда «не носить меха» среди магглов. И, так же, как и у магглов, подобная политика грозит гибелью тем, кого она, в принципе, должна защищать.
Миа вытянула серебристую нить воспоминания, и жестом пригласила всех присутствующих с ним ознакомиться. Элис попыталась уйти, но Темный лорд перехватил ее за талию и усадил себе на колени.
- Это – воспоминание Гермионы Грейнджер, - абсолютно правдиво изложила вопрос Миа, введя большую часть слушателей во вполне понятное заблуждение, - о походе в Хогсмит вместе с Гарри.
***
Целоваться в кафе мадам Паддифут – давно стало традицией среди влюбленных парочек Хогвартса. Так что мы с Гарри отнюдь не были исключением. Таковым скорее смотрелась компания Рона Уизли и его товарищей, которые, вместо того, чтобы распределиться по парочкам, сгрудились кучкой и вслух обсуждали «нововведения» трехлетней давности в программе Хогвартса.
- … изменение самого человеческого «я», когда нормальный человек превращается в желающую сношать гусей и убивать детей гротескную крокозябру. Бесконечное разрушение всего до чего можно дотянуться, и саморазрушение себя самого. Разрушать, насиловать, убивать, пытать, жрать души. Все зло мира… - Дин Томас произнес это не то, чтобы громко, но явно не заботясь о том, что его могут услышать. Или, наоборот – нарываясь на драку, в которой его вполне могут посчитать правой стороной, ведь он никого впрямую не оскорбляет? Ну что ж. На такое можно найти вполне адекватный ответ… я уже открыла было рот, но Гарри покачал головой, и заговорил сам.
- …представляешь, как им, бедным, тяжело, когда вместо собственных мыслей в сознании шелестит шепот варпа, славящий Пятого из Четырех Великих богов Хаоса, Анафему, Бога-Императора Человечества? Чтобы отличить голос варпа от собственных мыслей – нужно иметь соответствующие знания… или, по крайней мере – твердую веру, чем большинство так называемых «лоялистов», а на самом деле – злейших врагов того Императора, который был до Ереси Хоруса, похвастаться не могут.
Гарри, точно так же, как и Дин до этого, голос не понижал… но и не кричал. Дин кривился, но пока что не дошел до стадии «бросаюсь на все, что вижу», и я решила ему немного помочь.
- Думаешь, их мозг насквозь пропитан варпом? – уточнила я.
- Разумеется, - кивнул Гарри. – Варп поет всем. Просто у кого-то есть знания и навыки, позволяющие отличить его голос от собственных мыслей, а кто-то – ведется на его песни, и несет чушь, несообразную ни с книгами, ни с реальностью… а при случае – и поддается Трону Черепов, кидаясь с оружием на всех, кто смеет не соглашаться с их единственно правильным мнением. Впрочем, для альтернативно одаренных считать таковыми всех, кто с ними не согласен – обычное дело…
Собственно, на этом разговор закончился и началась драка…
***
- Весело у вас там, - улыбнулся Том, обучавшийся у одного из библиариев Тысячи сынов, пусть и перешедшего в Черный легион, но все еще сохранившего знание о том, что такое голос варпа, и как отличить его от собственных мыслей, и передавшего это знание ученикам. И чем все закончилось?
Миа прервала воспоминание на начале драки… уж не знаю, из каких соображений.
- Вае виктис*, - процитировала Миа перевод высказывания галльского вождя Бренна, которое через века пронесли услышавшие его римляне. – За все, что разломали в процессе дискуссии о правильном толковании некоторых мест из Блаженного Августина, по давней британской традиции, заплатили те, кто остались на месте ее проведения.
/*Прим автора: «вае виктис» - «горе побежденным!», слова галльского вождя Бренна, взявшего Рим. Когда римляне попытались наколоть его с данью – он бросил на одну из чаш весов, которыми взвешивали золото, свой меч*/
Глава 62. Путь к мегалитам
Полная луна еще только поднималась над горизонтом, заливая мертвенным серебристым светом заледеневшую равнину, покрытую тоненьким слоем серого, ноздреватого, мокрого снега. Впрочем, серым мегалитам, приветствовавшим восход Луны, было плевать и на небольшой мороз, и на холодный и влажный ветер, прилетевший с морской равнины, поиграть над сушей. Столь же равнодушно относились к ночной темноте и превратностям погоды и по крайней мере двое из троицы, пробиравшейся к мегалитам. Третий же настороженно оглядывался по сторонам, периодически порывался засветить люмос на конце палочки (что неумолимо обламывали его спутники), и дрожал мелкой дрожью. Последнее в конце концов надоело его спутникам, и на недоучку было наложено согревающее заклинание. Впрочем, меньше дрожать от этого он не стал. Только теперь, вместо холода, что обжигал тело, эту дрожь вызывал страх, обжигающий душу.
- Тфу, недоучка, - бросил мужчина, идущий справа. Его мантия выглядела серой, а на руке, которой он поправил застежку на горле, те, кому ночная тьма не служила препятствием, смогли различить вытатуированную пирамиду, увенчанную всевидящим оком.
- Но все-таки… - новичок в очередной раз дернулся и оглянулся, - почему именно сегодня?
- А когда еще? – усмехнулся его сосед слева. На тыльной стороне его ладони цветущий побег роды обвивал грубо сколоченный крест, ожидающий приговоренного.
- Разумеется, в день летнего солнцестояния, - отозвался новичок. – В день, отмеченный друидами, - спутники презрительно фыркнули, на что, впрочем, разглагольствующий новичок не обратил внимания, - в день когда сила Света – максимальна…
-…когда Свет начинает убывать, а Ночь готовится к победному маршу? – отозвался иллюминат. – Любой день между Зимним и Летним солнцестояниями – лучше, чем то, что выбрал бы.
- Как тебе только зачет по символогике поставили? – бросил розенкрейцер, молчаливым взмахом палочки испепеляя гранта*, поднявшегося к путникам из распадка между двумя довольно длинными, но низкими холмами, через один из которых как раз и переваливала дорога, лежавшая под ногами ночных путников.
/*Прим. автора: Грант - в городском английском фольклоре демон - предвестник бед в облике годовалого жеребенка, стоящего на задних ногах, со сверкающими глазами*/
- Но если «все равно»… - продолжил вопрошать стажер, проигнорировав вопрос спутника, надо сказать – в значительной степени риторический: обоим старшим путникам было отлично известно, что стажер для этой миссии был избран не за академические успехи, или же выдающиеся навыки, но за несокрушимую твердость убеждений, выражающуюся в умении профессионально колебаться вместе с линией партии. - …то почему именно сегодня? Почему – ночью? Холодно ведь… и страшно.
- Вот именно потому, что страшно и холодно, - криво усмехнулся розенкрейцер. – Меньше шансов нарваться на магглов: то, что мы будем делать – неизбежно нарушит Статут Секретности… если, разумеется, у наших действий будут свидетели.
Некоторое время путники двигались в молчании. Причем, если новичок, как и положено неопытному, но очень ретивому бойцу, дергался на каждый шорох, его спутники лишь посмеивались над его энтузиазмом. Однако, по мере приближения к цели, роли начали меняться. Если новичка несколько успокоила широкая равнина, залитая беспощадным лунным светом, по которой было достаточно трудно подобраться незаметно, то вот его товарищи заметно напряглись.
- Чего замедлились? – оглянулся новичок на старших товарищей. – Сами же говорили: «Надо спешить!»
- Боюсь, мы уже опоздали, - отозвался тот, что носил на руке знак пирамиды. – Мегалиты просыпаются…
- Они уже поют, - согласился его напарник. – Но мелкий прав. Бежим!
Новичок, вместо того, чтобы подчиниться, крутнулся на месте… и рухнул, срубленный точно направленным ступефаем.
- Балбес! – в сердцах высказался носитель знака пирамиды. – Энервейт! – и пояснил, зашевелившемуся новичку: - Аппарировать у самых мегалитов – не лучшая идея, даже когда они спали… А уж сейчас – и вовсе смертельно опасно. Бежим!
- Они успеют? – спросил у меня Том, отвернувшись от заклятого зеркала, через которое мы наблюдали за посланниками Светлого круга.
- Даже если прямо сейчас развернутся и пойдут назад – все рано будут на месте именно тогда, когда нужны, - отозвался я, отхлебывая имбирный чай, что заварила мне Миа. Сейчас начинающая княгиня демонов устроилась слева от меня, и завороженно наблюдала за происходящим. Надо сказать, что видела она при этом несколько больше, чем те, кто находился сейчас непосредственно возле древних мегалитов.
- И это – специалисты? – удивилась Миа, глядя на то, как трое магов Светлого круга бегут по асфальтовой дорожке.
- Статут не пошел на пользу европейским магам, - пожал плечами Том. – В большинстве своем мы давно уже превратились в магглов с палочками. Даже в моем Внутреннем круге тех, кто мог бы заметить Границу, а главное – понять, что именно видит – можно пересчитать по пальцам одной руки.
Я испытал приступ одной из главных демонических добродетелей: гордыни. В моем окружении даже недавно инициированная Джинни догадалась бы, как пройти эту простенькую ловушку. Суть ее была в том, что магглы могли кружить рядом с мегалитами как хотели: те, кто возвели каменное кольцо, частично устоявшее даже под напором всеразрушающего времени, магглов в грош не ставили, и были уверены в своей победе при столкновении со сколь угодно большим войском, не располагающим магической поддержкой. И нельзя сказать, что у них не было для этого оснований. Но вот маг мог безопасно миновать границу, отмеченную заплывшими рвом и валом только там, где это разрешили ее создатели. Пройти, коснуться мертвого камня, поклониться живым и мертвым, обозначить свое присутствие и то, что не имеют дурных намерений… Те же, кто проникали на священную землю иначе… пересекая Грань в неуказанном месте, перелетая ров, аппарируя через него, или еще каким образом – сами выбирали свою судьбу. И если память об опасности аппарации еще осталась, то вот о том, что Грань опасна и для тех, кто перемещается по поверхности земли – уже, похоже, позабылось. Что и неудивительно: ведь мегалиты спали уже долгие века, и сторожевые заклятья реагировали только на самые яркие вспышки магии… Но сейчас мегалиты пробуждались… и их грозная Сила застыла на грани реальности, в шаге от воплощения.