Я оглянулся. Под ногами была поверхность воды, в которую я почему-то не проваливался. Какие-то руины возвышались вдали. Надо мной медленно проплывала какая-то поломанная кукла. Игрушечный медведь, набитый ватой, проглядывающей из разорванной ткани, пробрел мимо. Детский зонтик с торчащими спицами, неторопливо тонул в воде. Ключ в спине плюшевой мыши провернулся три раза, и она открыла глаза. И вместе с мерзкой игрушкой, открыла глаза Бездна у меня под ногами.
Тысячи глаз смотрели на меня отовсюду. Тьма наступала. Я побежал. Туман сгущался. Вода под ногами сменилась брусчаткой. Но страх по-прежнему гнал меня вперед. Дверь на которой были прикручены цифры «602» со скрипом отворилась. Я запрыгнул туда, надеясь спастись от преследующего меня кошмара. Огромный полуголый мужик в странном шлеме в форме пирамиды (и как он во всей этой фигне что-то видит?) взмахнул огромным мясницким ножом…
Я снова открыл глаза. Бездна смотрела на меня из-под воды…
- Нет… нет… НЕТ!!!
Свет коснулся моих глаз. Я оглянулся вокруг. Не было ничего кроме света. И я услышал Голос. Он звучал, как будто множество людей говорили чуть-чуть не в такт. От этого сказанное не становилось неразборчиво, но зато эффект получался просто жуткий.
- Ты прошел испытания, - говорили мне неведомые голоса. Я содрогнулся при воспоминании об этих мордредовых испытаниях. – И заслужил награду. Прими же ее…
- Что? Что за награда? – я обрадовался, что, кажется, смогу выбраться из этой переделки еще и с прибылью.
- Вот это все, - я посмотрел туда, и сюда. Вокруг не было ничего. Где же обещанная награда? – Нет никаких преград, никаких барьеров. Не нужно работать. Не требуется заботиться о том, что есть, что пить… - и в самом деле, я почему-то не чувствовал голода, - где спать. Полная свобода. Здесь нет тех, кто оскорблял и обижал тебя. Нет тех, кто кичился перед тобой своим богатством. Некого грабить, мучить, насиловать и убивать. Это – твоя заслуженная награда. Это – твой рай!
Глава 92. Железная клетка. Часть третья. (Гермиона Грейнджер)
Штурм дома моих родителей мы наблюдали с несказанным удовольствием. Сработало менее десятой части защитного периметра… но Пожирателям Смерти этого хватило. Правда, некоторые подробности Мори от нас скрыл, сказав, что некоторые из отловленных и скованных зеркалами тварей – «слишком близко к Дворцу, чтобы он мог позволить нам на это непотребство смотреть». Впрочем, того, что осталось – мне вполне хватило, чтобы моя мстительность была полностью удовлетворена. Или нет…
Шагая к залитому кровью крыльцу, я позвала… и они пришли. Я шагнула вперед, называя имена.
- Черная Арису, Кровавоухий кролик… - тень с косой из адаманта слегка наклонилась, показывая, что заметила меня.
- Белая Арису, Воля Бездны, - бесчисленные игрушки, сломанные и целые, улыбнулись мне, звякнув цепями.
- Элис, девочка из сгоревшего дома… - черная кошка мяукнула, облизав лапку, и девочка в синем платье сверкнула бликом отсутствующего здесь и сейчас солнца на перевернутой Ультиме.
- Алесса, хозяйка Тьмы и Тумана… - мертвенно-бледное лицо с кошмарным черным гримом немного наклонилось, обозначая приветствие.
- Я позвала вас, и вы пришли на зов, - продолжила я. – Пойдете ли вы за мной дальше?
- Милой Госпоже нет нужды беспокоиться, - четыре силуэта наложились на пятый – милой девочки в старомодном платье, и стали одним. – Верная Алиса последует за ней… сколько сможет.
Я кивнула Алисе, и мы пошли вперед. Чешир мяукнул, и растворился в воздухе. Но я знала, что онвсе еще где-то тут.
- Что Милая Госпожа хочет сделать с теми, кто пришел жечь ее дом? – спросила меня Алиса, оставаясь за правым плечом.
- Для них уже нет будущего, - вздохнула я.
- Трижды по три раза будут прокляты, - отозвался Мори из-за моего левого плеча. – Не будет им спасения и возрождения.
- …но я хочу создать то, чего не было… но что могло бы быть, - Дочь Малкава улыбнулась вдалеке. – Не то, чтобы это пошло всем на пользу.
Я подошла к крошечному белесому огоньку, едва мерцающему на краю вечной Ночи. Я коснулась его, хотя он всячески старался избежать этого. И я Увидела.
Дверь дома была выбита. Девочка, что пыталась убежать, но упала, поскользнувшись, в ужасе пыталась отползти от тени в серебряной маске, что появилась на пороге.
- Ну что, маггла, поиграем? – спросил тот, чье воспоминание я сейчас просматривала.
- Она звала, - выдохнула Алиса. – И даже была услышана. Но она оказалась слишком слаба, чтобы развернуть Темную тропу, чтобы Туман поглотил того, кто пришел в ее дом.
Я встала на краю. Я сама стала Краем – преградой между Миром Смертных и Эмпириями Вечных… и слабым местом в этой преграде.
- Душа твоя во мрак стремиться… - слова рождались, но их произносила не я. Они проходили через меня откуда-то, где имели смысл. – Желаешь убедиться? Город опаснее своих обитателей. – обратилась я к той, что шла справа и сзади. – Не так ли, Алесса?
- Когда тебе долгое время больно и страшно, страх и боль превращаются в ненависть, – отозвалась она. - А ненависть меняет мир.
- Пусть успокоится страдающая душа, - обратилась я к мертвой девочке, зная, что меня слышат. – Мы станем твоей ненавистью.
Распадающаяся душа прошла через меня, отдавая мне что-то, чего не хотела отдать, что-то, чего я не могла осознать… И на улицах города, погруженного в туман и пепел, появилась скорченная, мучительно выгнутая фигура, что не могла подняться, но не могла и прекратить ползти.
Я шагала от одной мертвой души к другой. И мои спутники шли за мной, принимая на себя часть того груза, что я не хотела принимать. Это не было моим долгом. Это было необходимостью. Спираль Парадокса все сильнее и сильнее охватывала мир. Крошечный эпизод, почти незаметный на фоне происходящих событий, стал сердцем зарождающегося шторма. Ничтожное семя копило силы, чтобы, прорвав душащую защиту, рвануться к небесам стремительно растущим Древом. Но время для этого, хоть и было близко, но еще не пришло.
Сияющий силуэт возник в небесах, и голос, исполненный мощи, загрохотал, оставаясь неслышим спящим городом.
- Как ты смеешь судить мертвые души?!
- Я не сужу, - ответила я. – Я лишь создаю Путь… а вступать на него, или нет – выбор свой они сделали сами. Хочешь, я создам Путь для тебя?
Приняв молчание за знак согласия, я продолжила:
- Копье уже выковано и ждет. Его кровь так красна… И что может быть проще времени?
Поглаживая рукоять рапиры, я смотрела на того, кто еще не заключал Договора, который привел его к погибели вечной, и миры раскалывались и наслаивались друг на друга.
- Милая Госпожа, - улыбнулась за моей спиной Алиса, - не стоит обращать внимания на того, кого нет. Еще не подписан контракт, еще не тронуты печати, и Звездный меч в ножнах ждет времени, когда сможет сорваться в полет.
Согласившись с Доброй Алисой, я исключила Пятнадцатого из поля своего восприятия… и он исчез из моего мира.
Стоя на границе Тьмы и Света, Порядка и Хаоса, я медленно вращала мир вокруг себя, создавая Пути для других, и выбирая свой. И когда выбор был сделан, я шагнула вперед, возвращаясь туда, где есть имена.
Мир вокруг покачивался. Не сразу я осознала, что это просто Мори несет меня на руках. Оставалось последнее.
- Я отпускаю тебя, Алиса. Сила еще кипела во мне, и Тяжкое слово изменяло внимающий ему мир. – Найди ту, чьей ненавистью, злостью и жаждой мести станешь ты.
- Благодарю тебя, Милая Госпожа… - девочка в голубом платье и белом передничке сделал книксен и светло улыбнулась. – Ничто еще не закончилось. И, возможно, мы встретимся снова, принцесса демонов.
Глава 93. Дикая охота. (Джинни Уизли)
Я устроилась на кровати, и, болтая ногами, вспоминала, как изображала столик перед Луной, Гарри и Гермионой. Почему-то вспоминать об этом было совсем не стыдно, и в чем-то даже приятно. Как пальцы Гарри касались моей кожи, когда он брал с моей спины разложенные там сладости… А ведь некоторые особенно вкусные вещи хитрюжка-Луна, по моему – преднамеренно, расставила там, где спина… уже и не вполне спина. Вот интересно: если я напишу об этом маме – она в ответ пришлет вопиллер? Или поздравления? Есть у меня смутное подозрение, что второе… Но проверять все равно не тянет.
После того безумного чаепития, меня все-таки подняли, выпутали из химеры, в которую меня затянула Луна, и заставили-таки поверить, что я – одета. (Я… сказать, что «вопила и отбивалась» - будет неправдой, но вот более пассивные методы сопротивления пошли в ход. А уж убедить меня, что я – одета, удалось не вдруг и не сразу). После этого Гарри стал объяснять мне, что со мной, собственно, произошло. В принципе, я и так понимала, что мое восприятие окружающей действительности – не естественно. Почти полноценная одержимость Гарри… и при этом – готовность оставить его Гермионе… или даже присоединиться к гарему… Это понятно, когда речь идет о воспитанных в Индии сестрах Патил, или же вовсе нестандартной по любым меркам Луне. Но откуда это во мне?
Вот Гарри мне и объяснил, что мое сознание, формирование моей личности – оно и близко не «естественно». Точнее, оно естественно настолько же, насколько естественен рост дерева, которое, когда оно было еще молодым и гибким саженцем кто-то, согнул, а потом оно уже само росло так, в согнутом положении. Мама, искренне стремясь к лучшему, настолько накренила мою формирующуюся личность рассказами о «Мальчике-который-выжил», что выбора у меня реально не осталось. И что в некоторых вариантах реальности я-которая-не-я могла и с радостью воспользоваться опытом мамы в зельеварении. Признаться, мне было очень неприятно такое слышать, но Луна подтвердила, сопроводив кивок головой пространным рассуждением о мозгошмыгах, пенчекряках и прочих лунопухах. Однако, несмотря на это, меня все равно приняли… Хотя Гарри и признался, что тоже вмешался в мое формирование, когда я была его адорат, всеми силами убирая естественные для человека чувства, такие как ревность, и желание быть единственной, поскольку править привнесенную одержимость было уже поздно. В чем-то я ему за это благодарна. И теперь… Кто я? Птица Дикой охоты… Интересно, как это? Гарри сказал, что рано или поздно, я почувствую и пойму это… Но пока что я все-таки ощущаю себя девочкой и человеком, а не леди фейри и птицей Дикой охоты.