Глаза парня налились кровью. Он понимал, надо идти до последнего. Иначе его самого разделят на дроби…
— Двуличная сволочь! Сдохнуть!? Только после тебя! — Заорал Виктор.
И через несколько парт швырнул металлический треугольник, опять надеясь на чудо. Канцелярский предмет оказался куда крепче, чем надо. Он летал, словно боевой бумеранг.
Неизвестно что именно хотел предпринять математик. Но в долю секунды холодная сталь врезалась в его лоб, пробив череп.
Мужчина вздрогнул, вытянув руки, как вампир, восстающий из гроба. Учителя затрясло. По лицу потекла кровь. А сам он откинулся на стуле, тяжело дыша.
— Как тебе такое уравнение, гадина!? Надеюсь приятно!
— Зря… Я просто хотел научить… Вы не понимаете элементарного… — прохрипел математик.
Как ни странно, но учитель оказался жив. А вот его цепной демон затих. Наверное, он питался энергией хозяина.
— За такую учебу на бутылку сажают, как мне недавно сказали, — хмыкнул Виктор. Потом подошел к двери, но та все еще не открывалась.
— Помоги мне. Дай восстановление… — хрипел недобитый противник.
Да, уровень не был пройден. Даже отбившись от ужасной напасти, Виктор не выбрался из кабинета. Значит, требовалось еще что-то. И проклиная все на свете, парень приблизился к противнику.
— Что я должен сделать? Видишь, меня не пускают из твоей чертой конуры!
— Посыпь меня мелом.
— Чего!?
— Посыпь меня мелом для восстановления, — сдавленно повторил учитель.
— У старика, наверное, глюки, — подумал Коврин.
Он замялся на мгновение, рассматривая стол. Но ничего необычного тут не было. Единственное, деловой портфель математика. Может быть, в нем что-то важное?
Мужчина хотел потянуться к портфелю, как полуживой убийца опять подал голос:
— Помоги мне… Ты получишь бонус. Я вижу, ты умней остальных.
— Эх, дядя, какой еще бонус!? Ты меня прикончить хотел. Лучше бы сразу был вежливее. Сидел бы вот, журнальчик писал.
Виктор машинально открыл толстую тетрадь в плотном переплете. Неизвестно зачем, но хотелось в нее заглянуть. Вряд ли это желание возникло случайно. Потому Коврин принялся читать последние записи.
— Нет… Лучше помоги. Восстанови меня, — снова взмолилось окровавленное тело. Только слушать его никто не стал.
Почерк математика оказался красивым, такие «письмена» называют каллиграфическими. И написано было следующее:
— Сегодня на урок прибыла ученица. Девушка примерно двадцати лет. Не могла сосредоточиться у доски, проявляя оскорбительное волнение. Пришлось ампутировать пальцы рук. Умерла от болевого шока…
Под кожей Виктора пробежал холод. Судя по толщине журнала, уже много учеников «не сдали экзамен». И с каждым из них была проведена кровавая самостоятельная работа.
Нет, этот ублюдок страшнее тех гопников. Он подходил к ужасной миссии изощрённо, хладнокровно и даже без злости. Что сказать, метод математического анализа.
Коврин с отвращением бросил разлинованную книжицу на пол.
— Ты не понимаешь, они сами все виноваты… Не уважают науку, — шевеля скрюченными пальцами, процедил математик.
— А ты, упырь, уважаешь, что ли!? — Воскликнул Виктор.
— Я всю жизнь шел научным путем.
— Подыхаешь, а все равно понтуешься. Тогда скажи, сколько у человека должно быть глаз?
— Это подвох…
— Подвох? В нашем научном храме!? Нет, серьезно, друг, сколько органов зрения должно быть у здорового человека!?
— Восстанови меня.
— Отвечай, чертов «Ломоносов»!
— Два, чтоб тебя… У человека должно быть два глаза.
— Ответ неверный, козел!
Злость переполняла парня. Обезумев от коктейля эмоций, он вырвал из ноги кровавую ручку. Подпрыгнув, как дикая кошка, всадив ее в глазное яблоко противнику.
Тот завизжал не своим голосом. Все вокруг задолжало. Коврин увидел, как надвигается вспышка белого света. Похоже, произошел адский взрыв.
И вот он уже лежит на полу посреди освещённого коридора, смутно припоминая случившееся. Неизвестно как, Виктора выбросило прочь из класса. Судя по боли в спине, с неистовой силой.
— Ах, падла, вот зараза… С такими учителями маньяки не нужны. Что хоть случилось, — процедил парень, ощупывая тело.
Руки вроде на месте, ноги тоже. Жить можно… Как и в прошлый раз перед лицом вспыхнула уродливая, зелёная таблица. Над ней было написано:
— Боевые навыки — плюс один балл. Умственные способности — плюс один балл. Вы имеете право на одно перемещение.
— Отвали! — Выдохнул Виктор. Все надписи тут же исчезли.
— А хотя стоп, вернись. Меню! Опции! Как там тебя!?
Коврин с досадой щёлкнул пальцами, и табличка опять появилась.
— О, прям по щелчку… Высшие технологии. Ладно, что тут у нас? Охренеть! Лучше бы физических способностей подкинули. Эти гребанные навыки боевые и ум… Я и так не дурак, вроде. На кой черт только сдалось? А перемещение… Уйди!
Виктор убрал незатейливое меню. Потом мечтательно протянул:
— Желаю переместиться к себе домой в Подмосковье и забыть на хрен об этой дыре. А если меня снова начнет драть ностальгия, то лучше куплю приставку… И буду долбить в игры, но не участвовать в них, сука. Так как насчёт этого!? Где мое гребанное перемещение!? Или ты врешь? Врешь, я спрашиваю!? Система всегда врёт.
Выкрикнув это, мужчина понял, что все еще сидит на полу. Тело разбила слабость, голова немного кружилась. Вокруг постепенно растекалась кровь. Как в культовом, но чертовски старом ужастике.
Хотя стоп, это его кровь! Несмотря на прохождение уровня, рана не заросла. Напротив, она выглядела просто ужасно. Дурацкий поступок Виктора растревожил ткани, усилив кровотечение.
Там в классе убойная доза адреналина позволяла не чувствовать ущерб. Наоборот, тело казалось источником дикой энергии. Теперь наступил спад.
Виктора бил озноб, нога жутко болела. Голова шумела. Казалось, что вся жидкость из организма вылилась на этот злосчастный пол. Хотелось дремать.
Там, на площадке, сон хорошо помогал. Правда, только от усталости и небольших мозолей. Здесь серьезная рана. Вероятно, задета артерия. Хотя нет, иначе бы Виктор давно умер.
Но даже если так, все равно, спать очень опасно. Есть риск попросту не проснуться. Или быть найденным кем-то из местной «фауны».
Если сейчас вероятность вернуться назад сумбурная, то потом она полностью испарится. Значит, рисковать не стоит.
— Черт, черт… Как же ее заживить? Хотя бы остановить кровь. Господи, знал бы, захватил на прогулку бинты…
Коврин попытался подняться. Но адская боль не позволила этого сделать. Пришлось плюхнуться на пол, как бесформенный мешок мусора.
— Эй, вы, радиоведущие чёртовы!!! Это же игра, так? Значит, ущерб должен быть меньше. Должны быть эти… жизни. Не должно так гореть! Или вы в игрушки не рубились что ли!? Да я и сам не особо. Но все же!
Виктор решил замолчать, чтоб сэкономить силы. Надо подумать. Надо искать выход. Мужчина завороженно смотрел в пустой, типовой коридор, старясь заметить нечто полезное.
Дешёвый ремонт, неровные полы, ещё советские двери кабинетов. Тягучая тоска. Здание без учеников напоминает ужасный дурдом. Да и с ними тоже… Точнее, даже ещё сильнее.
Недаром Виктор всегда ненавидел школу. Наверное, это чья-то тупая шутка. Сарказм вселенского масштаба. Если тебе не нравилась учёба, то вали в другой мир, который и есть — извращённая учеба.
На этот раз догадливость молчала. Все ресурсы были исчерпаны. Апатия заполнила мозг. Виктор осторожно дополз до стены. Облокотился на нее, глядя в белое окно.
— Да и хрен бы с ним. Походу, я хорошо пожил. А что ещё надо? Плейбой, филантроп… Красивая гибель в битве со злом. Романтично, но мало. А может и вполне достаточно. Какая разница? Даже после сотни лет жизни я думал бы точно так же.
Коврин медленно закрыл глаза, отдаваясь на волю случая. Потом поднял веки, затем снова зажмурился. В перерывах между морганиями в глаза бросился небольшой треугольник, лежащий на полу.
Раненный осмотрел непонятный сгусток. Небольшой кусок мела. Парень не помнил, что брал его с собой. Но здесь же все через задницу. Потому особо не удивился.
— Какой полезный артефакт. Это, наверное, чтобы написать последнюю просьбу. Поверьте, она будет матерной. Или ещё лучше, напишу здесь проклятие. Чтоб вы все сами подохли, как твари. Желательно, решая долбанутые задачи.
Коврин поднял кусок белого камня. Рука предательски дрожала. В голове что-то стучало. И казалось, этот мелок — настоящее издевательство над несчастным.
— Подсунули мне реликвию! Затрамбуйте ее в очко, как свечку от геморроя!
Умирать, так с музыкой. Точней, с идиотскими шутками. Это последнее, что можно сделать в такой ситуации. Виктор замахнулся, чтоб выкинуть мел. Но в сознании отчётливо предстал математик.
— Посыпь меня. Восстанови меня мелом, — в горячке говорил он.
Вряд ли это был бред. Расчётливый тип, чувствуя верную гибель, не мог позволить себе нести ерунду. Каждое его слово таило практичность. Не сложно догадаться, какую именно.
Виктор был не в том состоянии, чтобы радоваться. Хотя некая бодрость появилась. Парень покрутил минерал, рассматривая его на свету. Ничего необычного не было. Но интуиция дотошно терлась под сердцем. Именно она дала команду броситься под парты. И теперь пыталась вновь спасти неразумное тело.
— Ладно, ладно… Надеюсь, это не снимают на камеру. Лечи меня, мел! Восстанови ногу! Во имя солнца! — Коврин хотел сказать что-то наподобие заклинания. Как всегда, получился бред.
Но это уже не смущало. Он ткнул белый конус в рану, взвыв от боли, как несчастный щенок. Похоже, такой метод лечения был не совсем подходящим.
— Чертова паскуда! Идиотский бред наркомана! Чтоб вам всем ноги по отрывало, шлюхи! — Взревел несчастный человек.
Резким движением он сломал продолговатый камень, будто желая отомстить за страдания. Когда мел треснул, то из него посыпалось что-то синее и блестящее. Оно напоминало новогоднее конфетти или блёстки для макияжа.