. Так хоть есть с кем вечером посидеть и за жизнь поболтать.
Но в любом случае, жить хорошо, а с белоснежным манто жить еще лучше. Может, из всех пяти костюмов, выданных на примерку, все пять и оставить? Шкаф все равно почти пустой. А барона в щечку чмокнуть, он и согласится?
Снизу у дверей брякнул колокольчик. Похоже, кто-то из курьеров нарисовался. Теперь по городу и окрестностям мотаются эдакие зубастые феи-переростки. Крылья бабочки, башка пираньи, лапки с когтями. Раньше они обычно у крестьян где бедокурили или крупных монстров задирали. Сейчас же приставлены к делу. Регулярно облетают всю округу, собирают сообщения в деревнях и от выставленных редких секретов на крупных тропах. Так же несколько дежурят рядом, чтобы по приказу доставить депешу сразу на место. Володя расплачивается с ними какой-то хитрой пыльцой, которую вытряхнул с разумной рощи и гнилыми плодами. Нравится тварям чего вонючее сожрать и с ног до головы перепачкаться. Причем обычные местные дикие яблоки-груши не жрут, брезгуют. А как собранные в корзины фрукты к ним в амбар монстры приволокут, босс рукой проведет – и все, закрывай двери у местной почты побыстрее, потому как теперь в запале дележки могут и тебя вонючей дрянью обдать.
– Что стряслось? – поинтересовалась Маша, разглядывая висевшую вниз башкой на вбитом гвозде мордо-фею.
– Лесничий с северного кордона просил передать: к нему гость приехал. Хочет с Повелителем поговорить. Ждет.
– Что за гость сказали?
– Ым-пы-ра-тыр... Старик. Вредный. Занудливый. Лесничий даже проговорился, что будет не прочь, если гость где-нибудь в лесу совсем окочурится. Всего полдня гостит и достал уже всех.
– О как...
Маша достала из лежавшей у двери на полки коробки горсть соленых орехов и щедро отсыпала в подставленные лапы. Кроме фруктов крылатые наглецы любили еще сидеть на карнизах и плеваться шелухой в Фашида, регулярно подметавшего мостовую. Вредная и мстительная госпожа экс-наемница до сих пор не могла простить уроду старые прегрешения и поэтому была не прочь подгадить чужими руками. Уж больно забавно зомби тряс метелкой на фей и ругался, приводя тех в полный восторг.
– Значит, отдыхаешь, я пока с боссу. Наверное, ответ почти сразу назад отнесешь.
Отлично. Значит, есть возможность укокошить императора. Или хотя бы припомнить ему старые долги. Потому как маму-папу ублюдку Маша никогда не простит. Как и отобранный титул и графство. Похоже, представился отличный повод... Заодно и про здоровье можно поинтересоваться. Аврал с жильем пока завершили, самое время насчет испохабленного бока уточнить. Пусть Пилюриус ребра зарастил и в боевую кондицию вернул, но шрамы в зеркале смотрятся просто ужасно. Может, Володя еще какой неожиданной фишкой порадует? Типа на раз-два-десять сможет косметику освоить и шкуру обратно в бархатистое состояние вернет?
Императора все бесило. Буквально – бе-си-ло!
Как только приехал в лесничество, так и началось. Хозяин немаленького хозяйства приказ об организации встречи выслушал молча, лишь зло глазами сверкнул. Но – к вечеру закончил возиться со скотиной, подошел, поклонился:
– Завтра утром господин барон пришлет за вами личный транспорт. Ваш не пройдет по местным дорогам. Отдельно просили предупредить охрану, что если кто будет с оружием баловатсья, так всех вместе на болоте и прикопают.
То есть его, повелителя огромной империи, ставят в положение проштрафившегося чинуши и диктуют условия?! Но пришлось задавить забурлившую ярость, потому что в первую очередь необходимо было провести встречу, забрать свое и лишь затем вернуться домой. А по возвращению можно наглеца и проучить.
Второй неприятностью была сама поездка. Молчаливый огромный мужчина с зеленой кожей подогнал пыхтящий трактор, за которым на больших колесах покачивался железный вагон. В него гостей и загрузили. Внутри было пусто, лишь несколько широких откидных мягких сидений, обтянутых черной кожей. На них всю дорогу и тряслись по кочкам, подпрыгивая каждый раз, как колесо наезжало на очередной толстый корень. Но все же добрались.
А вот потом было совсем неприятно. Потому что дверь раскрылась, туда сунулась зубастая морда размером с диван и прочавкала:
– Господин император может выходить, его ждут. Остальные остаются на месте, если не хотят попасть на обед в качестве закуски. Безопасность гарантировали лишь венценосцу, хмы...
Четверка верных телохранителей остались внутри вагона, мрачно разглядывая округу сквозь застекленные бойницы. И, судя по свежим болтам, толстенные стекла приладили совсем недавно. Вроде как заперся и тебя никто не достанет. Но и ты сам шмальнуть куда-нибудь больше не можешь. Железный гроб, одним словом.
Император выбрался на площадь, услышал, как за спиной гулко захлопнули дверь. Поморщился от на удивление яркого осеннего солнышка и прошел по раскатанной бордовой дорожке до небольшого кресла, установленного под широким зонтом. Сел, покосился на противоположную сторону. Охнул про себя и внимательно присмотрелся:
– Докси?
Напротив в пяти метрах стоял другой стул, на котором нога на ногу сидел молодой парень в потертой кожаной куртке. Скрещенные на груди руки украшали многочисленные черные татуировки, покрывавшие и ладони, и вцепившиеся миниатюрными черепушками в каждый палец. Позади сгрудились несколько зверюг, каждая размером больше любого откормленного быка. Слева от неизвестного стояла молодая женщина в белоснежном пальто с огромным меховым воротником, а справа...
– Докси? Что с тобой случилось?
Его верная и любимая командирша карательного отряда скривила зеленые губы и ответила:
– Подохла я, господин император. Раз и навсегда. Теперь вот благодаря новому хозяину снова живу. Только по причине смерти от старой присяги избавлена и дала новую.
– Империю нельзя предавать!
– А я на империю и не посягаю. Только одному старому мудаку, который меня под молотки загнал, больше задницу лизать не собираюсь. Так что мы квиты.
Император попытался собраться с мыслями, а молодой человек счел затянувшееся молчание скучным и представился:
– Кто ты – я знаю. Меня же зовут Школота, я приемный сын барона Мюнхгаузена, полновластный хозяин Сколково и всех окрестностей, согласно подписанных твоим дедом документов девяносто два года тому назад. После смерти моего родителя я унаследовал все права и обязанности. Включая отдельный специальный статус моего города, дарованный короной за особые успехи в артефакторике. И, как владелец этих земель, хочу узнать, что понадобилось хозяину империи от вольного барона.
Старик подался вперед, жадно разглядывая молодого мерзавца. Значит, вот кто перебаламутил половину страны и породил кучу слухов, от которых у многих волосы дыбом встают. А что, похож. Некромант недобитый. Самозванец и наглец. Ну ничего, и не таких обламывали.
– Верни артефакт, щенок. И я...
– Что? Подаришь мне грошик? Слышь, плесень коронованная, хлебало подзавали и разговаривай вежливо. А то у меня так руки чешутся морду тебе набить, что могу и не сдержаться... Твоего здесь ничего нет. Совсем. Как гномам и их зверью ты с семейкой все просрал, так ваши хотелки и закончились. Четко по границе Леса, где теперь я живу. Так что думай сначала, прежде чем рот открывать.
Император презрительно посмотрел на пацана и попытался достучаться до здравого смысла безумца:
– Ты что, не понимаешь, с кем имеешь дело? Я – хозяин огромного государства, от края до края континента. Одно мое слово и этот гадюшник сровняю с землей. У меня руки не доходили до этого, потому что все зверье сидело тихо и не мешало. Но если ты действительно вздумаешь поссориться, то я пришлю армию и подожду, когда с тебя живого сдерут шкуру, натянут на барабан и заставят так идти до столицы, наяривая марши. Поверь, мои медики сумеют тебя заставить это сделать. А потом уже ты сдохнешь.
Володя медленно развел руки и несколько раз хлопнул в ладони. Затем щелкнул пальцами и справа от него высветился прозрачный зеленоватый лист, украшенный крохотными яркими буквами.
– Армия, говоришь. Ну давай посмотрим. В первый год после атаки Сколково, империя дважды посылала карательные батальоны. Потеряла четырнадцать тысяч человек, но не смогла даже сквозь чащобу до города пробиться. Поэтому все накопленные артефакты, все полезные и ценные вещи так и остались не вывезенными... Затем была вторая попытка через десять лет, уже специально подготовленных людей. Маги, ворожеи, егеря, разного рода авантюристы, наобещавшие твоим предкам грандиозный успех. Еще пять тысяч идиотов в минус. Ну и потом каждые пятнадцать-двадцать лет небольшие группы пытались найти дорогу к Сколково, заканчивая одинаково... Последнее время сюда не суются ни беглые преступники, ни дорожная стража, ни егеря. Все знают, что конец одинаков. В лучшем случае голову на палке где-нибудь на развилке дорог выставят. Или схарчат, даже косточек не оставят...
Легким жестом развеяв магический лист, Володя снова сложил руки на груди и закончил свое краткое выступление:
– Можешь привести хоть две армии, мы их всех используем. Кого моя ребята не доедят, на удобрения пустим или работать заставим. Пни корчевать, дороги облагораживать, дома штукатурить. Зомби работа всегда найдется. Но в этом случае, если ты действительно вздумаешь объявить мне войну, я пошлю своих людей с ответным визитом. И они сделают именно так, как ты только что грозился. Сдерут с тебя шкуру и с барабаном на шее пригонят сюда. Где ты превратишься окончательно в кикимору и будешь лягушек жизни учить... Докси, сделаешь это для меня?
– С удовольствием, – тут же отозвалась бывшая карательница.
Стоявшая рядом женщина надула капризно губки и легонько стукнула кулачком в плечу своему господину:
– А я? Я тоже хочу с него шкуру содрать! Почему ей все, а я опять на вторых ролях?
– Я вас обеих пошлю. Пусть Докси стражу и егерей на мою сторону переманивает, а ты уж можешь и ножиком помахать, раз так хочется... Короче, господин император, ты меня услышал. Сколково как было вольным городом, так и остается. Кому не нравится – могут у себя с горя отсосать... Я собираюсь здесь жить-поживать, добром торговать и жизни радоваться. Буду людей на работу приглашать, артефакты на ярмарку и в другие города отсылать. И советую тебе вернувшись домой хорошенько подумать, как нам дальше жить. Потому что я человек добрый и отходчивый. От тебя лично пока больших проблем не имел. И если мы договоримся по-хорошему, то вполне могу казне первой свои поделки продавать. А ты уже дальше наваривайся, если сочтешь нужным, на перепродаже.