— Это империал? — прошептал он. — Что ты просишь за него?
Николас дал ему монетку, сказав:
— Это старая английская крона, четверть нашего империала, вернешь аспрами.
Филь глянул на потертую, ранее не виданную денежку, слишком легкую для настоящей.
— Такую я сам могу отлить! — фыркнул он, вернул её погрустневшему Николасу и вновь погрузился в размышления.
Ничего путного в голову ему не приходило. Условия, в которые загнал их Флав, перекрыли обычные пути обогащения. Филь подумал, что если нельзя продать товар, то придется продавать услуги, и перебрал в уме пункты правил, которые их вынудили заучить наизусть в первую неделю. Правилами запрещалась оплата услуг учеников персоналом Алексы, но в них не было ничего об оплате услуг между учениками. Судя по всему, это была единственная дырка в норку с золотом.
— Ян, а что ты умеешь хорошо делать? — спросил Филь сразу после лекции. — Нам надо придумать услугу, которую мы сможем продать.
— В принципе, ничего, — заинтересованно ответил Ян. — Езжу на лошади, швыряю доски и довольно метко кидаю прочие не столь большие предметы. Еще могу довести кого-нибудь до бешенства, если тебе это чем-то поможет, но лучше будет попросить Анну.
— Этого мало, — проговорил Филь удрученно, — надо придумать что-то такое, что нужно всем!
Ян ответил невозмутимо:
— Тогда мы пропали. Я не располагаю ничем в данный момент, кроме своего честного имени. Доверяю тебе загнать его по любой цене, какую посчитаешь нужной, а пока давай поспешим. Уже час вечерни, как говорит наш монах, и мой желудок сводит от голода!
Из дверей трапезной, куда потоком вливалась толпа учеников, тянуло вкусными запахами. В животе Филя забурчало, он прибавил шагу. Ведомый более носом, чем глазами, он отдавил пятки Ёлке, шагавшей впереди. Девушка сердито обернулась, но тут же расплылась в улыбке, да такой, что можно было пересчитать зубы у неё во рту.
— А, это ты! Я не видела тебя со вчерашнего дня, где ты пропадал? Давай в эти выходные опять кататься?
— Давай, — поспешно согласился Филь, сглотнув слюну от нахлынувших из-за ее спины ароматов.
Ёлка упорхнула, её место заняла Габриэль.
— Филь, Палетта тоже хочет прокатиться с тобой в выходные! По школе ходят слухи, что вы с Яном обалденно правите санями!
Раздраженный очередной помехой на пути к столу, Филь ответил, закладывая галс вокруг сестры:
— Ладно, это обойдется ей в один аспр.
Габриэль фыркнула за его спиной то ли с досадой, то ли с удивлением, а он плюхнулся на привычное место и с жадностью оглядел угощения. Как оказалось, благоухание исходило от обжаренных в сметане белых грибов, которые Филь сильно любил, даром что не ел их раньше в Старом Свете. И запеченной съедобной лозы, которую требовалось выдержать срезанную три месяца в темноте, иначе ею можно было отравиться. Правильно приготовленная, она вкусом напоминала маслянистую ореховую массу.
В конце трапезы между Филем и Яном протянулась рука, и Габриэль звонко припечатала серебряным аспром о столешницу.
— От Палетты, чтобы тебе не отвертеться!
Задрав нос, она удалилась, а к Филю разом поворотился весь стол естествознания. Николас Дафти жадно уставился на монету. Фристл Бристо сдержанно поинтересовался:
— На что собираем деньги?
Смахивая монету в карман, Филь сказал:
— На новый свинарник.
— Епитимья от ректора? — ухмыльнулся Ральф Фэйрмон. — Я вижу, ваша слава дороговато вам обходится.
Услышав это, Филь и Ян посмотрели друг на друга. Встав из-за стола, они выскочили на улицу, чтобы без помех обсудить пришедшую вдруг обоим на ум спасительную идею.
— Правильно, мы поставим на торги наше санное время, — начал Филь оживленно, — как я раньше-то не додумался!
— Загоним втридорога нашу известность, — радостно поправил Ян. — Хочу заметить, идея гениальная!
— Выдадим билеты на необходимую сумму, — возбужденно воскликнул Филь, — пока все еще помнят про наш поход в деревню и есть возможность взвинтить цену!
— А ты посчитал, во что это встанет? Осталось собрать девятнадцать аспров, где нам набрать столько желающих?
Филь задумался, взвешивая так и сяк покупательную способность клиентуры против количества поездок.
— Надо сделать все уроки до субботы, — сказал он, помрачнев, — а то в выходные у нас не останется времени. Мы будем, как проклятые, кататься на санях!
К выходным требуемая сумма была собрана за исключением одного аспра, добыть который не представлялось возможным. В Алексе все узнали, во что влипли Филь с Яном, и доступная помощь от доброжелателей была уже получена, а число желающих прокатиться за деньги исчерпано. Вечером в пятницу Филь снял с дверей трапезной объявление, написанное совместными усилиями его и трех Хозеков:
«Два галантных кавалера, известных своими подвигами, готовы прокатить всех желающих в санях с ветерком в эти выходные за скромное вознаграждение. Оплата: пять крайтов за поездку или один аспр за три. Катание состоится в любую погоду. Передумавшим деньги не возвращаются. За билетами обращаться в дормиториум естествознания к Филю Фе и Яну Хозеку».
Это было четвертое объявление по счету. Предыдущие три исчезали одно за другим, пока Габриэль не заявила во всеуслышание, что выцарапает глаза тому, кто это делает. Она приняла близко к сердцу вставшую перед друзьями задачу.
Более не обижаясь на Филя за свою подругу, Габриэль провела рекламную кампанию, результатом которой стала ссора между Филем и Ёлкой. Ушей Ёлки не успели достигнуть слухи о причине объявления, и она посчитала, что Филь собрался с неё тоже содрать оплату.
— Ты чего? — вылупился он на неё. — Договор дороже денег!
— Да? — заносчиво проговорила Ёлка. — Кто тебя знает, если ты с девушек берешь деньги за катания! Я считаю, мужчина должен быть способным дать в нос обидчику, и в этом тебя не упрекнуть. Но скупых я терпеть не могу! Мне нравятся мужчины, которым процесс дарения приносит удовольствие, а не зажимающие чужую радость по своим сундукам. Только такие имеют шанс заполучить такую бесценную особу, как я, в друзья!
Филь нахмурился, осмысливая сказанное, одновременно испытывая гордость, что его причислили к мужчинам. «Бесценность» в переводе на торговый язык означала: сколько ни заплати, всё мало. Для Филя это была бессмыслица, что вызвало у него резонный вопрос:
— Слушай, Ёлка, а если не в друзья, а просто прокатиться, можно получить разницу деньгами?
Она надулась и больше с ним не разговаривала. Филь расстроился, потому что Ёлка ему нравилась, но её отказ кататься освобождал драгоценное место в плотном расписании, которое успело попортить немало крови ему и Яну. Простая на вид идея, как оказалось при ближайшем рассмотрении, таила в себе кучу подводных камней.
Самым большим препятствием была очередь на сани, которую требовалось строго соблюдать. Количество народа в ней зависело от грядущей погоды. Скорость спуска можно было считать постоянной, зато время подъема должно было увеличиваться по мере нарастания усталости к концу дня. Пытаясь определить минимальное и максимальное количество спусков, которое они могут сделать и от которого зависела цена на билеты, друзья вынули душу из Меты, Анны и Габриэль, заставляя их вспоминать самые последние мелочи прошлого катания. Затем, вооруженные цифрами, они погрузились в расчеты.
Анна хихикала, наблюдая за их потугами. Когда они запутались в переменных, она предложила им не маяться дурью, а воспользоваться теорией вероятности и достала свои конспекты по математике — якобы, подобные задачи поддаются расчету только с помощью этой теории. Из всех Хозеков и Фе, Анна единственная была причислена к кафедре профессора Иллуги, и объяснила основные положения спасительного, по её словам, анализа. Потратив две бессонных ночи, Филь с Яном одолели самую тяжелую часть и определили окончательную цену как раз на лекции профессора. Рассерженный их сдавленными ликующими возгласами, ректор изъял у них расчеты, занявшие собой две полные тетради.
Утро субботы выдалось хмурое. С серого неба сыпал мелкий снежок. Погода играла друзьям на руку — это должно было уменьшить очередь к саням. Снежная буря была бы лучше, но полагаться на такую удачу было рискованно и её решили не учитывать в матрице ожидаемых событий. На многократно выверенном горизонте маячил темным пятном лишь одинокий недостающий аспр.
Едва друзья вышли за ворота, у Филя вырвался стон — макушка холма была забита публикой. Запланированные на этот день пятнадцать поездок на двоих оказались под угрозой. На завтра намечалось столько же, и в душу Филю закрался холодок тревоги при мысли, что выданные обязательства будут не выполнены. Его спина невольно зачесалась — место, куда отец безжалостно вколачивал розгами науку о том, что репутация стоит дороже барышей.
— Филь, — услышал он крик Габриэль, — скорей сюда!
Оставив Яна, он устремился в начало очереди, где Габриэль сидела в санях с Палеттой, стоявшей в его списке первой на ближайшие три поездки.
— Спасибо, сестренка! — сказал он, занимая место Габриэль, и от избытка чувств чмокнул её в щеку.
— Это нечестно, он влез без очереди! — воскликнул сзади Курт Норман, но Филь уже летел вниз по склону, радуясь, что выиграл полчаса времени.
Палетта всю дорогу визжала так, что он оглох на одно ухо и заложил вираж, только чтобы остудить её поднявшимся вихрем.
— Кажется, я не прогадала, — рассмеялась она, — ты лучший из всех!
Филь ставил Яна выше в управлении санями, но промолчал из деловых соображений.
— Давай быстрей, — поторопил он, — а то в очереди долго стоять!
— Ну и что? — удивилась Палетта.
— А то, что надо успеть сделать семь поездок до заката!
Филь припустил вверх по склону, Палетта двинулась за ним. Наверху, едва отдышавшись, она толкнула Филя локтем, показав на садившегося в сани профессора Лонергана:
— Это ваш профессор, да? Ты знаешь, что у него было три жены?