Младшие Хозеки занимались здесь обычными делами: носились на лошадях, купались в речке, читали книги, играли в Юку. Время от времени они навещали своего друга — чаще это оказывались Ян с Габриэль, — но Филь каждый раз отказывался присоединиться к ним. В конце они махнули на него рукой, и Габриэль обозвала его колченогим маньяком.
Филь не мог покинуть пост, не наложив сначала руки на причитающуюся ему половину сундука с золотом. Он еще не нашел ему применения, но уже заручился разрешением оставить его у себя. Империя после нашествия нуждалась в деньгах, и г-н Клемент милостиво пошел Филю навстречу за обещание уплаты пятипроцентной мзды. Торг вышел нелегким, и Филь жалел, что разрушения в столице ограничились городом, миновав Кейплигский замок.
Была еще одна причина, по которой Филя было трудно согнать с опушки: если молодые Хозеки посмеивались над ним из-за ничтожности ожидаемой им суммы, г-н Хозек считал, что вторжение неминуемо ввергнет семью Фе в полную нищету. Ведь дом Фе также пострадал, а на его восстановление не было денег, учитывая, что от Катаоки остались одни угольки. Количество членов семьи Фе, гостивших в Меноне, также не улучшило характер г-н Хозека.
Филь терпел его насмешки из последних сил, более всего желая треснуть его по лысине своей палкой. Но лучше было придумать, как значительно приумножить полсундука золота, чтобы натянуть нос хозяину Меноны.
В небе показалась новорожденная луна, и деревья стали отбрасывать угольно-черные тени. С тяжким вздохом Филь направил стопы к дому: очередной день ожидания закончился ничем. И тут он ощутил на шее знакомое покалывание. С замиранием сердца он обернулся.
— Принимай, братец, блюдо с золотым яичком, — окликнула его чумазая Эша с отчаянно скрипевшей телеги.
На телеге стоял сундук, в котором неделю назад груз наконечников покинул Новый Свет. На сундуке восседал заросший, с длинной бородой, ухмыляющийся Ирений.
— Заждался, наверное? — спросил он Филя.
Тот кивнул, опираясь на надоевшую ему палку, едва не плача от счастья.
— Мы вынуждены были ехать почти до Италии, — сказала Эша, — пока не удалось сбежать от благодарного сопровождения, чтобы они не заметили Врата!
Она соскочила с телеги и, выдернув раковину из земли, погасила Врата.
— Сколько там? — пожирая взглядом сундук, выдохнул Филь.
— Несколько больше, чем рассчитывали, — ухмыльнулась Эша. — По колено в золоте, по локоть в серебре. Принц был вне себя от радости, когда мы появились, он уже не верил в наше возвращение.
— Дела там, похоже, идут к войне, — прибавил Ирений. — Осенью будет жарко. Ты уже придумал, что станешь делать с этими деньгами?
— По колено в золоте, по локоть в серебре, — прикипев взглядом к сундуку, повторил Филь, не смея поверить, что их сумасшедшая затея удалась даже лучше, чем ожидалось. — Нет, Ирений, я еще не придумал! Но ты знаешь, что? Я обязательно придумаю. Я непременно придумаю такое, что сделает нас очень богатыми, вот увидишь!
От избытка чувств он запулил палку в небеса и, прихрамывая, побежал к телеге, забрался в неё и крепко обнял Эшу так, что она возмущенно пискнула. Потом встал рядом с Ирением, ухватил его одной рукой за пояс, и сказал:
— Поехали быстрей, а то в потемках трудно карабкаться по лестнице! Г-н Хозек решил, что мы жжём слишком много свечей, так что он всех гонит спать с закатом.
— А он что, здесь? — беспечно поинтересовалась Эша, трогая телегу. — Он вроде собирался в Кейплиг, когда мы уезжали.
— Он там успел побывать три раза за это время, — сказал Филь. — Сегодня должен был снова вернуться к вечеру.
— И как, всё такой же желчный? — спросил Ирений.
— Сами завтра увидите, — с кривой усмешкой ответил Филь.
Утром Ирений разбудил Филя с первыми петухами.
Кузнец не желал везти золото в Бассан и компаньоны договорились сложить его в хальмстемском Хранилище, пока не придумают, что с ним делать. Филь был уверен, что Мастер не откажет хозяину замка в этой услуге. А если откажет, то г-н Клемент не получит свои отступные. Убежденный, что не мытьем, так катаньем он добьется своего, Филь вознамерился составить Ирению компанию, тем более, что давно пришла пора проверить, как обстоят дела в Хальмстеме с ремонтом и затянувшимся строительством.
Пока они умывались в серых сумерках у колодца, на крыльце дома нарисовался хозяин в ночном колпаке с соколом в руках. Отпустив птицу, он кивнул гостям и скрылся обратно.
— Ни «здравствуйте», ни «до свидания», — хмыкнул Ирений. — Интересный отец у твоих друзей. Хоть бы поинтересовался, как мы съездили!
Филь ничего не сказал на это. Он представлял, как работает голова у г-на Хозека, и был уверен, что тот заметил тяжелый сундук, который они для сохранности оставили на ночь в гостиной, поэтому не стал задавать вопросов. А пускаться в разговоры из вежливости было не в его привычках. Оставалось понять, зачем г-н Хозек поднялся в такую рань и кому предназначалось письмо, которое он послал с соколом.
Г-н Хозек оказался настолько добр, что лично выставил для них на стол кружки, кувшин с можжевеловым квасом и пироги с рыбой, оставшиеся со вчера. Приглашающе поведя рукой, он налил себе квасу, прищурился на Филя и сказал:
— Что-то ты сегодня зеленей обычного. Ну, хоть больше не передвигаешься, как черепашья задница.
— Доброе утро, — сказал Филь.
Далее завтрак продолжился в полной тишине. Спустя какое-то время Филь обратил внимание, что Ирений с хозяином смотрят на него, словно у него на лбу вырос рог. Тут он заметил, что смолотил все пироги, до которых смог дотянуться. Кузнец поднялся из-за стола и хлопнул Филя по плечу.
— Гляжу, ты уже выздоровел! Иди собирайся, я пойду займусь телегой.
Когда он вышел, г-н Хозек хмуро заметил:
— Явились, не запылились и сразу положили глаз на чужое добро.
— Это его телега, — не желая спорить, напомнил Филь. — Он её пригнал из Бассана и ездил на ней в Старый Свет.
Он поднялся, чтобы поскорей убраться в свою комнату.
— Подождем, пока император Флав услышит об этом, — угрюмо пробормотал г-н Хозек.
Последнее замечание никуда не лезло: г-н Хозек был осведомлен о договоренности с Клементом. И вдруг Филь сложил, наконец, вместе странные приступы скупости хозяина поместья с его внезапно испортившимся характером.
— Что он у вас забрал? — выпалил он по наитию.
Г-н Хозек скривился как от приступа зубной боли.
— Булимонскую поляну, — произнес он в кружку, — которая была моей на задах Кейплигского замка. Еще не забрал, но через два дня я буду вынужден подписать купчую. Ему, видите ли, приспичило расширяться, и он теперь выкручивает руки всему городу, пользуясь положением и скупая земли за бесценок.
Филю пришла в голову страшная мысль, его сердце оборвалось.
— Это ему вы отправили письмо?
— Я был вынужден… — сбивчиво начал г-н Хозек.
Не дослушав, Филь вынесся во двор, гонимый ужасом.
— Ирений! — завопил он на всё поместье. — Торопись, нас вот-вот ограбят! В Хальмстем нам больше нельзя, поехали в Бассан!
После истории, случившейся с ними два года назад, сомневаться не приходилось: император мог легко наложить лапу на их золото, наплевав на любые договоренности.
Ирений в конюшне поднял голову, отвлекаясь от осмотра тележных колес, и озадаченно спросил:
— Кто собрался нас грабить?
— Флав! — выпалил Филь.
Он пересказал недавний разговор с г-ном Хозеком. Слушая его, Ирений снимал с телеги колеса, которым было пора менять железные ободья.
— Не понимаю, чего ты боишься, — сказал он. — Император женат на твоей сестре и, возможно, хотел получить для неё весть из первых рук, что мы вернулись.
Не веря ушам, Филь воскликнул:
— Соколиной почтой? В двух часах от столицы? Ирений, не глупи! Он хотел точно знать, когда мы станем богаче на несколько тысяч золотых, чтобы тут же послать за нами зеленые береты! Зуб даю, что они уже несутся сюда во весь опор!
Ирений скосился на подпрыгивающего от нетерпения компаньона.
— Успокойся и дай мне закончить работу! Как закончу, так поедем.
Филь понял, что кузнеца не удастся переубедить, и заметался по конюшне.
— Тогда я сейчас спрячу свою долю! Ты мне поможешь? Знаешь, куда здесь можно спрятать, чтобы никто не нашел?
Сбив обод с одного колеса, кузнец взялся за другое.
— Прячь на здоровье, хотя бы вон под сено. Только помогать тебе мне некогда.
Филь метнулся к копне сена, но куча показалась ему слишком незначительной для того, чтобы хоронить там драгоценный клад. Недолго думая, Филь вынесся вон.
Заскочив в стоявший рядом амбар и оценив его как более подходящий, он побежал в дом, чтобы набить карманы золотом. Там он лоб в лоб столкнулся с Габриэль. Умывшись, приодевшись и заплетя косы, она выглядела как свежее румяное яблоко.
— Чего ты разбегался? — сказала она.
Вместо приветствия Филь отодвинул её с дороги.
— А почему ты без палки, позволь спросить? — не унималась Габриэль. — Вся моя работа пойдет насмарку, если ты где-нибудь оступишься!
Не обращая внимания на сестру, Филь нырнул к сундуку.
— Филь, ты сошел с ума! Всего неделю, как встал на ноги, и уже прыгаешь козлом… Ах!
Она замерла с ладонью у рта, когда он открыл сундук. Филь отметил про себя, что сестра ни на йоту не верила в его идею, коли так удивилась, и стал нагребать монеты в подол рубахи.
— Это всё твое? — сдавленно спросила Габриэль. — Что ты будешь с этим делать?
Филь снова отметил, что с ней бессмысленно вести разговоры по делу, потому что она их не запоминает.
— Наша — половина, — напомнил он. — Её надо срочно спрятать!
— Зачем? — не отставала Габриэль.
Филь метнулся во двор. В амбаре он стал искать куда сунуть золото, споткнулся о вилы, лежавшие на земляном полу, и рассыпал монеты. Следом в полутемный амбар сунулась Габриэль.
— Так для чего тебе сдалось его быстро спрятать? — спросила она, глядя, как Филь в смятении бегает кругами.