Ян тоже не упустил возможность с ехидством процитировать нового преподавателя:
— «Слабость порождает страх, страх порождает бунт и агрессию, агрессия порождает хаос и войну, война порождает смерть!». Он как колышки вбивает, воистину кузнец. Что до Анны, мне интересно, когда именно она наиграется, и что после этого случится. Я предвкушаю славную словесную битву её с нашим Ментором, но она всё никак не разразится.
— Меньше думай о лекциях, по которым нам не надо сдавать экзамены, — сказал ему Филь, — и больше о естествознании!
Он нервничал при мысли, что им предстоит весной сдавать Лонергану общий экзамен по всем темам сразу, а еще надо было успеть сделать десять больших петард. В качестве экзаменационной задачи профессор решил использовать барометр — это всё, о чем он предупредил.
Опасаясь сесть в лужу на экзамене, Филь в свободное время штудировал, что можно делать барометром за исключением того, чтобы стукнуть им по голове противного профессора. Поэтому что именно происходит в Алексе у кого на любовном фронте, ему было наплевать — его преследовало ощущение, что сразу несколько важных запущенных им стрел должны сойтись вместе к грядущему лету. Окончание строительства Хальмстема, и закладка газового котла, котлован под который уже начали рыть на Булимонском пустыре, и окончание учебы, после которой Филь понятия не имел, чем заняться. Он хотел встретить этот момент во всеоружии и не желал отвлекаться на пустые вещи.
Следующая неделя прошла без происшествий, однако в её конце Филь обратил внимание, что в супе, который варила Анна с Ирением, прибавилось ингридиентов: вокруг Ментора Алексы поднялись на крыло и стали сужать круги еще две девицы. Одна из них, тощая дылда Глория Дроди, с кафедры профессора Иллуги, была особенно настойчива. Она даже осмелилась явиться на пару занятий по морали и праву в выходном платье, каждый раз другом, объясняя это тем, что неудачно упала в весеннюю лужу в ученической одежде. Анна, которая вроде остыла по отношению к Ирению, не стерпела этого, и впервые за три года Филь воочию увидел, на что она способна и о чем давно предупреждал его Ян.
В первое появление тщательно причесанной Глории в платье, будто сошедшей с картинки о деревенской пасторали, Анна, дождавшись паузы в «забивании колышек», сказала отчетливо на всю аудиторию, делая вид, что обращается к Мете:
— Мне нравится такая Дроди, но ей не хватает щек, кос и груди. Как же ей хорошо, когда она причесывается и волосы убирает с лица! Сразу перестает быть дояркой без платочка.
Филю пришлось приложить усилие, чтобы не гоготнуть в голос. Остальные присутствующие оказались куда щедрее на веселье. Глория метнула в Анну озлобленный взгляд. Ирений полностью проигнорировал происшедшее.
К концу лекции Глория отошла от нанесенного удара и разулыбалась, обсуждая что-то вполголоса со своей соседкой, кудрявой Леппикой Клема, кривясь только когда её взгляд натыкался на Анну. Второй удар не заставил себя ждать.
— Глория сегодня очаровательна, — подгадав момент, опять сказала Анна громогласно, — мила, естественна. Хотя не красавица, что уж говорить. Лицо такое, будто всю родню схоронила.
— Дура белобрысая! — парировала Глория неуспешно, ибо Анна ухом не повела, старательно конспектируя Ментора.
Этот раунд закончился, но главная драка была впереди. Через три дня, на очередной лекции по праву, на которую Глория заявилась в еще более неуместном платье, Анна вздохнула, опустив голову, словно молясь за здоровье противницы.
Филь от нетерпения подпрыгивал в ожидании развязки, но она случилась, только когда у него уже болела шея от постоянного выворачивания её назад. Глория временами морщилась, словно платье ей было неудобно, и в какой-то момент, когда в аудитории стало тихо, раздался отчетливый голос Анны:
— Мета, ты обращала внимание, какое у Дроди сиротско-несчастное выражение лица? Всё время кажется, что её обижают, и она еле сдерживается, чтобы не расплакаться. Форма глаз, что ли.
Это было бревно, которое переломило спину Глории. С криком «Ах ты, мерзкая крыса!» она кинулась на Анну, сидевшую рядом ниже.
— Белоглазая уродина! — уточнила она в полете.
— Сося Икс! — успела обозвать её Анна.
Они вцепились друг другу в волосы, и Мета шарахнулась в сторону, чтобы дать им место. Остальная аудитория вскочила на ноги, чтобы ничего не пропустить из небывалого зрелища.
— Ух ты, прям бешеные кошки! — завопил от восторга Николас Дафти и принялся скандировать: — Да-вай, да-вай, му-тузь!
Аудитория подхватила за ним, хлопая в такт, Ян с Метой тоже хлопали. Видимо, это был один из тех случаев у них, когда «каждый за себя».
Представление прервал Ментор, подлетев к дерущимся и растащив их в стороны за шиворот. Он понес их к выходу на вытянутых и расставленных в стороны руках. Девицы вырывались, но мало что могли сделать с кузнечной хваткой. Вернулся он через пять минут, держа в руках ключи.
— Э… Ментор, где моя сестра? — сдержанно поинтересовался Ян.
— Обе в Печальном карцере, — ответил тот, словно ничего особенного не произошло, бросил ключи на кафедру и поднял веселые глаза на учеников. — Что ж, продолжим!
Быстрая эффективная расправа подняла его популярность среди учащихся, и более всего среди девиц. Но никто из них уже не рисковал оказывать ему знаки внимания. «Доярка без платочка» и другие эпитеты, которыми Анна наградила Глорию, внушали ужас точностью попадания, и желающих попасться на язык ей не находилось.
Анна с Глорией просидели два дня в карцере и вышли оттуда изрядно охолонувшие. Ирений еще прочитал Анне какую-то лекцию на развалинах кузни, и она совсем присмирела. Возвращаясь с обеда, Филь не преминул спросить её, на какую тему её воспитывали.
— Он отчитал меня, как маленькую, — усмехнулась Анна. — Заодно не упустил возможность прочитать лекцию на тему, какими законными способами может мстить оскорбленная девица. Я еле удержала серьезное выражение лица!
Она вдруг присмирела.
— А скажи-ка ты мне, дорогой, что мне со всем этим делать. Я не умею мыслить утилитарно, как ты, а сейчас мне нужен именно деловой совет. У меня есть два давних ухажера — твой друг-кузнец не среди них, — и в обоих мне что-то не нравится. Мне не нравятся бедные мужчины, а один из них беден. Другой не хочет детей. И обоих я при всем желании не могу назвать привлекательными. Но замуж-то выходить мне надо!
Филь дернул плечом, показывая, что не понимает, над чем тут долго размышлять.
— Вот еще беда, — сказал он. — Есть двое: один богатый, другой бедный. Одному плюс, другому минус. Оба не нравятся, значит, каждому по минусу. Один хочет детей, второй нет. Первому плюс, второму минус. В итоге у каждого по одному минусу. Может стоит поискать третьего?
Утилитарность ума, однако, не помогла самому Филю. Едва зазвенела апрельская капель и потекли ручьи, он забыл обо всем. Выходя с очередной лекции по праву, Леппика Клема проскользнула мимо него, сказав «Филь Фе, пропустите меня, я тороплюсь!», он вдохнул запах её волос и пропал.
У Леппики было прелестное лицо, стройное тело, и двигалась она с поразительной грацией. Нежную бледную кожу её лица оттенка слоновой кости обрамляли шелковистые волосы, завивавшиеся крупными кудрями. Они умилительно торчали над высоким лбом, более мелкие, но такие же хорошенькие. Широко расставленные глаза под прямыми аристократическими бровями смотрели задорно и лукаво.
Сначала Филь хотел обожать её издалека, но решил, что ничего из этого не получится. Как бы ни желал он избежать «обезглавливания», об этом уже было поздно скорбеть: Леппика снилась ему ночью, чудилась ему днем, и временами даже профессора на занятиях разговаривали её голосом. Филь собрался с духом и после очередной лекции, не оставившей у него в голове следа, догнал девушку.
— Привет, — сказал он, — хочешь кочерыжку?
Она обернулась на него, взгляд её стал удивленный, словно она не верила своим глазам, затем отвернулась, рассмеявшись, и сказала:
— Нет, спасибо!
Ничуть не обескураженный Филь пустил в ход тяжелое оружие, которое надеялся сохранить для неё же на завтра.
— А яблоко?
Сунув кочерыжку в рот, он нырнул свободной рукой в карман и достал оттуда желто-зеленое сокровище, распространяющее вокруг себя одуряющий аромат. Оно обошлось Филю в перековку всех коней школьной конюшни. А у какого джинна его стащил Якоб, его меньше всего интересовало.
— Ух ты! — карие глаза Леппики вспыхнули от восторга. — Такая красота ранней весной! Конечно, хочу!
Филь дал ей яблоко, не упустив возможность пожать её пальцы.
— Так, — сказала она, отдернув руку. — Об этом мы не договаривались.
— Я только хотел проверить, что ты настоящая, — виновато произнес он. — Уж больно ты красивая!
Её глаза с новым вниманием обежали его. Она чуть заметно порозовела.
— Что ж, это простительно. Только тебе надо знать, что я дочь начальника стражи порта, накоплений у нас нет, и, если я позволю неуважение к себе, мне придется остаться в семье, которая довольно большая.
Непонимающий взгляд Филя вызвал к жизни легкую усмешку:
— Это просто! Один раз посеяв сомнения, я могу обнаружить себя в ситуации, когда устраивающие меня кандидатуры окажутся недоступны.
— Я доступен! — выпалил Филь. — Что ты хочешь обо мне знать?
Новый взгляд прелестных глаз обежал его с еще большим вниманием. Леппика сдержанно проговорила:
— В силу известных тебе положений имперского Семейного Уложения, ни одна девушка в Алексе не упустит из виду вероятного жениха вроде тебя или твоего друга Яна. Так что можешь быть уверен, что за прошедшие три года вас изучили вдоль и поперек. В Империи есть специальные конторы, занимающиеся только этим, и состояние Яна, например, более ни для кого не составляет здесь секрета. Ты некоторое время представлял собой загадку, потому что из-за отсутствия семейной истории, которую можно выверить, не было понятно, чего от тебя ожидать, но это обычная история с сиротами. Поэтому тщательно следили за твоими делами, которые показывают, что ты надежный человек и у тебя легкий характер.