В «хлебном» я взял буханку черного за 18 копеек и пару рогаликов по 5 копеек, разменяв «четвертной». В «рыбном» купил бутылку молока за 30 копеек, десяток котлет-полуфабрикатов по 10 копеек за штуку (мне их положили в кулёк из серой упаковочной бумаги). В рыбном отделе я увидел и сразу захотел копченую скумбрию. Пара достаточно крупных ошеломляюще вкусно пахнущих рыбин мне обошлись в 80 копеек. Я подумал и взял еще пачку пельменей за 70 копеек. Приготовить их было проще всего.
На следующий день ехать, разумеется, ни в какую Карелию я не собирался, поэтому и закупился продуктами. Кроме того, я планировал нажарить и отвезти котлет maman. Конечно, лучше всего для этого подошло бы варёное мясо, да где ж его возьмешь? Причем уже завтра?
По дороге домой я нарочно прошел мимо цыганских домов, предварительно накинув на себя «каменную кожу» — на всякий случай. Как выяснилось, не зря. Отойдя чуть-чуть подальше, я ощутил, как защипало кожу на спине. Я обернулся. На втором этаже в окне с торца здания колыхнулась занавеска, а меня словно обдало горячей волной жгучей ненависти. За окном явственно просматривалась иссине-черный овальный контур чьей-то ауры — то ли колдуна, то ли ведьмы.
И пощипывание кожи на спине говорило само за себя — так защитный конструкт-заклинание информировал об отраженном негативном воздействии.
Решение пришло мгновенно. Я в ответ сложил пальцы в кукиш и вытянул руку в сторону окна. А вдогонку через направленный кукиш швырнул заклинание-конструкт «дротик» — импульс мёртвой силы. Хотя Герис и говорил, что надо использовать «живую» силу по живым, «мёртвую» по мёртвым, но при этом упоминал, что удар мертвой силой по живому повлечет за собой разбалансировку работы органов и даже их омертвение, которое невозможно будет излечить. Всё зависит от того, сколько вложить силы в силу. Вот такая тавтология получилась.
Кстати, аура за стеной ощутимо поблёкла и стала меньше по размеру — «дротик» попал в цель. Есть!
Задерживаться больше я не стал.
Дальше по дороге зашел к Андрею. Он-то точно должен быть дома. И я угадал.
— Здорово!
— Здорово!
Мы пожали друг другу руки. Андрей отошел в сторону, приглашая зайти.
— Не, — отмахнулся я. — Я домой. Надо продукты выложить. А то пельмени слипнутся, молоко прокиснет. Можешь ко мне зайти?
— Подожди, — сказал Андрей. — Переоденусь.
Он влез в футболку, натянул старенькие трико с пузырями на коленях. Июль только начинался. На улице стояла удушливая жара. В деревне она переносилась легче.
— Пельмени будешь? — я поставил воду. Пока она закипала, уложил остальные продукты в холодильник.
— Давай! — пожрать Андрюха никогда не отказывался.
— Ты когда приехал? — поинтересовался Андрюха, цепляя пельмени с тарелки. Он их обильно полил майонезом, поперчил. Я же просто положил кусок сливочного масла. Maman готовила пельмени иначе. Она просто варила пельмени как суп, добавляла туда картошку, лук и подавала их вместе с бульоном.
— Сегодня, — ответил я. — За мной отец в деревню пригончил. Припряг товарища на «Жигулях».
— В больнице был? — понимающе то ли спросил, то ли подтвердил Андрей.
— Был, — кивнул я. — Там уже всё нормально. Мишка вернулся?
— Не, ребята с лагеря должны в среду приехать.
— У тебя отработка закончилась?
— Ага, — Андрюха довольно улыбнулся, сытно рыгнул, отодвинул пустую тарелку. — Мы недели две ходили, дурака валяли. В одном классе два дня стены красили, в другом три дня стены и пол. А потом краска то ли кончилась, то ли куда-то делась. Из-за неё директор с трудовиком поцапались.
Андрюха хохотнул.
— Шефы две бочки краски привезли. Бочку салатовой для стен и бочку темно-красной для полов. Когда её сгрузили, директор хвастался, на всю школу хватит. Не хватило. Директор трудовику пригрозил милицию вызвать, а тот его послал и заявление на увольнение написал. Сейчас разборки идут. Только это не трудовик…
— Ладно, фиг с ними, — перебил я. — Ты мне скажи, кто мою maman отловил. Что люди говорят?
Андрей вздохнул:
— А то ты не догадываешься?
— Да я догадываюсь. А вот кто, конкретно… Знаешь, нет?
Андрей помялся, ответил:
— Говорят, что Лекса с Янкой Тощим. Только нет их сейчас в поселке. Менты искали, по домам ходили. Не нашли.
— Так их же забрали в армию? — удивился я.
— Сбежали они! — сообщил мой одноклассник. — Или отпустили их. Я думаю, что сбежали. Потому что менты просто так искать не будут. А недели две назад я сам их видел!
— Где?
— Да здесь! Возле своего дома вечером тусовались.
— Значит, где-то здесь тусуются, — задумчиво сказал я.
Андрюха усмехнулся:
— На дачах они прячутся. Сто процентов на дачах.
Вдоль дороги на город от поселка до самого завода километров на пять растянулся дачный кооператив, разумеется, тоже «Химик»: участки по 6 соток да деревянная, иногда кирпичная, хибара с мансардой. Практически каждая семья в нашем посёлке имела такую дачу: грядка лука, грядка моркови, квадрат 5×5 картошки, малина-клубника-смородина да цветы. И домик с крохотной кухонькой и комнатушкой. Такая дача была раньше и у нас, пока maman её кому-то не продала после развода.
Летом, начиная с майских праздников, многие из жителей поселка переезжали на дачи и жили там в иллюзии огорода и деревенской пасторали, благо вода, хоть и сезонная была, и электричество тоже имелось. А некоторые так называемые селяне даже умудрялись установить газовые плиты, запитав их баллонным газом.
Были, конечно, и пустые дачи-участки: брошенные либо оставшиеся без хозяев. В общем, есть где спрятаться-пересидеть.
У Андрюхи в районе солнечного сплетения ярко красным цветом светился какой-то орган. И всё время, пока мы общались, это свечение меня отвлекало и сбивало с мысли. Наконец я не выдержал:
— Андрэ! У тебя живот болит что ли?
Андрей замолчал, посмотрел на меня и выдал:
— Нет. С чего ты взял? Вообще-то у меня диабет с детства.
Точно! Я, честно говоря, забыл. Как-то вылетело из головы. В районе солнечного сплетения кроме желудка у человека находится поджелудочная железа, отвечающая за выработку инсулина в организме. У Андрея был диабет первого типа — поджелудочная инсулин не вырабатывала совсем. Поэтому ему периодически и кололи этот самый инсулин.
Я коснулся рукой его плеча, на самом деле активируя и посылая в него конструкт-заклинание регенерации всего организма. Потом коснулся рукой его солнечного сплетения, посылая в больной орган импульс живой энергии — небольшой, дозированный, больше скорее из интереса посмотреть, получится ли у меня лечение одноклассника?
«Исцеление, — мелькнуло в голове. — Не лечение!»
Кстати, а цвет-то поблёк! Поджелудочная железа стала бледнеть прямо на глазах!
— Не больно? — я снова коснулся Андрюхиного пуза.
— Не-а, — одноклассник с подозрением посмотрел на меня. — А что?
— Ладно, — кивнул я. — Потом расскажу.
И снова пульнул в него импульсом. Красный цвет почти исчез совсем. Поджелудочная светилась бледно-розовым контуром. На всякий случай я воздержался от дальнейших «процедур». Завтра посмотрим.
Тем временем Андрюха что-то рассказывал. Я не вслушивался, думая о своём. Он это понял и отвесил мне подзатыльник.
— Ты чего?
— Я тебе уже минут десять талдычу насчет штанов! А тебе пофиг что ли?
— В смысле? — вскинулся я и поправился. — Извини, Андрэ, задумался… Так что там насчет штанов?
— Я в Доме быта 5 метров джинсовой ткани взял! — сообщил приятель. — Чистая «деним-ёлочка». У Мишки тётка выкройки штанов сделала на 48 размер. У тебя фурнитуры не осталось? У меня сейчас глухо.
Я задумался. Фурнитура какая-то была. Только вот насчет комплектности…
— Сейчас посмотрим!
Я залез в шкаф. Джинсовую фурнитуру — пуговицы, лейблы, этикетки, замки, заклепки — которые мы срезали со старых штанов и курток на пункте приёма вторсырья, я хранил в шкафу в чемодане, расфасованную в пакеты. В каждом пакете — свой комплект, своя фирма́. Здесь ведь как? Главное — комплектность: если «Левайсы», то 6 заклепок, 5 пуговиц-болтов, кожаная потертая этикетка-лейбл, внутренние ярлыки… Полный комплект у меня был только на «Вранглер». Я протянул пакет Андрюхе:
— Держи! Не забудь про швы…
У «Левайсов» шов на штанине был внутренний, у «Вранглеров» внешний.
— Поучи мать борщ варить! Мишка приедет, сошьем.
— Я в доле, — напомнил я. — Вы для себя или на продажу?
— Для себя, конечно!
Андрюха подхватил пакет и ушел.
Я закрыл за ним дверь, присел на диван и привычно вошел в Астрал.
Снова пространство стало учебным классом, а Герис словно ждал меня, сидя за учительским столом. Я поздоровался, рассказал ему про цыган, про мать, попросил совета — прежде всего, как найти виновников? Герис насмешливо фыркнул:
— Меня удивляет твоё поведение! Ты — маг! И скорее всего, единственный маг в этом мире! И ты из этой пустяковины делаешь проблему?
Он встал, подошел ко мне, присел на стол возле меня (точь-в-точь, как наш учитель по истории!).
— Ты — маг Жизни, Смерти и Разума! Неужели ты не можешь справиться с кучкой каких-то маргиналов? Ты⁈
Он отвернулся, встал у доски:
— Ты меня разочаровываешь… Хотя, какой из тебя маг? Так, недоучка-адепт.
— Наставник, — обиделся я. — Вы бы научили меня, как надо…
Я замешкался, не желая произносить слово «убивать», а «защищаться»… Защищаться как раз Герис меня и учил — конструктам-заклятьям «каменная кожа», «каменная кожа плюс».
— А самому догадаться никак? — Герис прищурился. — Ты же уже применял и «дротик», и «понос»? Фактически наработал опыт.
Он отвлёкся, снова встал передо мной и снизу вверх сказал:
— Конечно, существовало в нашем мире мнение, что маги Жизни не должны калечить и тем более убивать. Они ведь по своей сути — целители! Целители! И должны только созидать, спасать!
Его философствование на меня, откровенно говоря, наводило тоску. Лучше бы научиться чему-нибудь лишний раз, ей-богу!