– Поосторожней, не смей называть меня трусом, – хмуро ответил Апси; Бегущий Кролик и Ночная Сова бормотали, что никого они не боятся, а я пристально смотрел на Красавца.
– Не боитесь! Прекрасно! Сейчас мы устроим окружение-атаку. Мы все храбрецы; мы докажем всем, что мы самые храбрые. Самая красивая девушка в нашем лагере будет рада узнать, кто из нас самый храбрый.
Последнюю фразу он произнес с ухмылкой, со значением глядя на меня.
– Как скажешь. Начнем прямо сейчас, – сразу согласились мы.
Окружение-атака была опасной забавой у воинов Черноногих. Окружив место, где скрывается вражеский отряд, они подползали туда, и каждый искал возможность первым обнаружить и убить врага; каждый должен был оставить свою метку – трубку, шляпу, кисет с табаком, ожерелье или что-то еще, на том месте, где он был, когда началась общая атака; это говорило о том, насколько близко к врагу он был в этот момент. Разумеется, чем ближе он был, тем был храбрее. Никто не хотел оказаться собственником самой дальней метки и стать после этого объектом долгих разговоров.
Мы привязали лошадей у ив в четырехстах ярдах к востоку от кустов, в которых спрятались враги. Потом мы распределились, чтобы начать сближаться с врагом; Красавчик указал нам места.
Мне выпало идти прямо на запад к маленькому кусту, Апси был слева от меня, Красавчик справа, остальные трое распределились по остальной части окружности. Поскольку другим было далеко до их позиций, я дал им достаточно времени для того, чтобы они добрались до своих мест в двухстах пятидесяти ярдах от кустарника, и тогда на четвереньках или ползком мы стали приближаться к нему.
Трава была не больше двух футов высотой. Я был уверен в том, что враги видят верх моей спины, пока я полз, упираясь локтями и коленями, держа в правой руке ружье, а в зубах – шляпу, которая должна была стать моей меткой. День был жарким, я обливался потом, который заливал мне глаза. Ползти было утомительно, и я полз все медленнее; судя по всему, у моих товарищей дела обстояли не лучше. Потом мои руки так заныли, что мне пришлось растянуться и отдохнуть.
Но скоро я заставил себя продолжать путь и прополз совсем немного, когда бабах! – раздался выстрел, и пуля прошла через траву рядом со мной. Да, враги меня видели! Мне нужно было быть осторожнее.
Я растянулся на земле и стал извиваться, продвигаясь по нескольку дюймов зараз. Интересно, подумал я, Красавчик действует так же или у него есть способ скрыть свое продвижение? Я должен быть ближе к кустам, чем он, когда начнется атака! Я подумал вскочить и пробежать, но не осмелился. Я самого себя ругал за такую робость.
Мне снова пришлось отдохнуть. а потом ползти дальше. Бабах! – раздался выстрел. Бабах! – ещё один. Я приподнялся и увидел дымок, поднимавшийся над кустарником, и услышал, как Красавчик запел свою военную песню.
Бросив шляпу, я вскочил и бросился вперед в тот миг, когда один из врагов выскочил из кустов; но прежде, чем я смог остановится и прицелиться в него, крак! крак! крак! заговорило ружье Апси, и тот упал. Я побежал и вместе с Апси ворвался в кустарник, где Красавчик, продолжая петь, потрясал своим копьём, указывая на одного врага, лежавшего у его ног, и другого, слева, лежавшего на спине; оба они были мертвы, кровь текла из ран у них на груди. Прибежал Ночная Сова, за ним Бегущий Кролик, и, когда все были в сборе, Красавчик закончил песню и спросил:
– Кто убил еще одного?
– Я, – ответил Апси.
– Хорошо! Хорошо! Я рад, что ты его убил.
Потом он хитро посмотрел на меня и добавил:
– Всё кончено. Теперь мы сможем посмотреть свои метки. Я сам – моя метка. Когда один из трех выстрелил в меня, а другой в Ночную Сову, я рванулся и пронзил их копьем, пока они не успели перезарядить свои ружья. Третий побежал. Я побежал за ним, увидел, как он упал, и вернулся к этим, чтобы добить, если они еще живы. Ладно, все кончено; проверим свои метки.
Первой померили расстояние до моей шляпы. и с довольной улыбкой Красавец сказал, что насчитал девяносто шагов. У меня получилось восемьдесят один, но я ничего не сказал – пусть будет так, я знал, что он хочет сделать меня проигравшим.
Действительно, метка Апси – чехол от ружья, и ожерелье Ночной Совы были ближе к кустарнику, чем моя шляпа; так что они отметили это и пошли искать метку Бегущего Кролика – пучок полыни, сорванный им. После некоторых поисков Апси нашел его и позвал нас туда.
– Ха! Померяем расстояние; оно меньше, чем до твоей метки, Красный Лис, – сказал Красавец и направился к кустарнику, стараясь делать шаги подлиннее.
Я знал, что моя метка ближе; меня бесило, что он делает такие большие шаги. Я хотел позвать его назад и заставить его начать снова, делая шаги покороче. Но я был слишком зол, чтобы говорить – и в этом не было необходимости!
Апси, идя рядом с ним, считал: «Двенадцать, тринадцать, четырнадцать…» и, выставив в сторону руку, задержал его:
– Стой! Твои шаги слишком длинные! Давай снова: пятнадцать, шестнадцать, семнадцать…
Вот так! Нахмурившись, но не сказав ни слова против, Красавчик повиновался и молчаливо согласился со счетом Апси когда, у края кустарника, они насчитали сто десять шагов и еще один последний.
Удрученно кивнув, Бегущий Кролик сказал:
– Да. Правда, я оказался очень далеко, но посмотрите, насколько ниже трава здесь, чем вокруг. Я должен был двигаться, извиваясь как змея.
– Верно. Трава тут короче, – сказал Красавчик.
– Когда Гром-Птица орошала дождями эту долину, над этим местом она не пролетела, – с издевкой сказал Апси.
Но я над ним смеяться не мог. Я сочувствовал Бегущему Кролику, он был так печален, когда мы возвращались к своим лошадям. Я бы хотел, чтобы проигравшим был Красавчик; над ним я смеялся бы долго и громко.
Больше с Красавчиком мы не охотились: он не мог ждать до вечера, чтобы с триумфом вернуться в лагерь, и его товарищи должны были вернуться вместе с ним. Но мы с Апси должны были добыть мясо, так что, попросив Ночную Сову передать дяде, чтобы он прислал нам лодку, когда услышит выстрел на другом берегу озера, мы сели в сёдла и поскакали вверх по склону к Узким озерам, располагавшимся напротив нашего дома, недалеко от него.
Следы лосей и оленей пересекали лес во всех направлениях, и двух-трех животных мы заметили, но тащить их до озера было слишком далеко, а день клонился к вечеру. Мы хотели оказаться поближе к берегу, когда соберемся стрелять.
Было около четырех часов когда, пройдя через лес, мы увидели блеск воды в озере. Было еще рано для животных идти на водопой, но день был очень жарким, и мы надеялись найти лосей или оленей вдоль берега. Мы напоили лошадей, напились сами, потом забрались на скалистую возвышенность, чтобы осмотреть окрестности, и скоро увидели лося, который вышел из леса и остановился на песчаном берегу в трехстах ярдах выше нас.
– Ха! Всего один! – недовольно произнес Апси.
– Лучше чем ничего, – ответил я. – Пошли.
Мы вернулись в лес и прошли вверх, пока не решили, что находимся примерно напротив лося, потом проползли в сторону берега и, осмотревшись через окружавшие его ивы, увидели не одного, а девять крупных лосей, стоявших в воде или у воды, не дальше пятидесяти ярдов от нас.
– Стреляй в правого, а я в дальнего левого, – шепнул я.
– Да, – знаком ответил Апси.
Мы бесшумно проползли через ивовые заросли и открыли огонь. Мой лось упал, остальные, не понимая, что происходит, продолжали стоять, пока я не подстрелил еще одного, и еще двух Апси. Остальные пять бросились в лес, но только один до него добежал. Четверых, крупных и жирных, мы уложили – всего получилось восемь!
Мы освежевали и разделали только трех, когда увидели, что кто-то плывет к нам на нашей лодке – мой дядя собственной персоной. Он возьмет только одного лося и пришлет работников на пароме за остальным мясом. Нет, Красавчик с товарищами не появлялись; о нашем столкновении с Воронами он не знает. Что же случилось?
Мы всё ему рассказали, и, когда закончили, он проворчал:
– Вы, молодые, все время влипаете в какие-то неприятности. Первое, что могу сказать – мне нужны добытчики мяса. Так что в следующий раз, когда увидите военный отряд, оставьте его в покое. Ха! Так вы меня и послушали. Этот Красавчик! Набросился сразу на троих с одним копьем! Да он просто псих, хоть и храбрый. А ведь он устроил это ради тебя, Красный Лис. Лучше держись подальше от Зари.
– Я его не боюсь. Но не волнуйся: ей до меня дела нет, – ответил я.
– Сам подумай: быть женой вождя – это лучшее, что только может быть. А кто её мать – всего лишь женщина, сбежавшая от мужа! А ее отец – воин никакой и такой скупец, что никогда не зовет гостей, чтобы поесть и покурить. Тьфу! – сказал Апси.
– Ладно, хватит! Скоро ночь. Давайте я помогу вам разделать остальную добычу, – сказал дядя.
Прежде, чем мы освежевали и разделали последнее животное, до нас донеслись из лагеря крики и пение множества людей. Мы поняли, что это значит: Красавчик прибыл в лагерь и расписал всем свои сегодняшние подвиги.
– Эх! Как мне жаль Бегущего Кролика! – сказал Апси.
Мы загрузили лодку мясом, дядя взялся за весла, а мы с Апси, вернувшись к лошадям, отправились в длинный кружной путь домой. Когда мы вернулись, было уже поздно, но в нашем доме и домах наших работников еще горели очаги, и все мужчины, женщины и дети выбежали наружу, чтобы приветствовать нас: Женщина-Горностай, плача и смеясь одновременно, обнимала и целовала нас, потом завела нас внутрь и, поставив перед нами хорошее угощение, потребовала от нас подробный рассказ о столкновении с Воронами.
Рано утром нас посетил Красный Рог, он пришел, чтобы похвалить Апси за то, что тот убил воина Ворон, и заодно сказал нам, что никто из тех, кого подозревают в краже белой шкуры, не покидал своей лежанки в течение ночи, все спали.
После завтрака мы с Апси спустились в лагерь и зашли в вигвам Большого Озера, где нам пришлось рассказать шайенам о стычке с Воронами. Они очень заинтересовались и очень хвалили нас. Было похоже, что они прекрасно чувствуют себя в удобном вигваме Большого Озера и не собираются уходить, чтобы посетить Чернон