Когда Солнце уже давно перевалило за середину своего пути в синеве, Чёрная Ласка, стоявший на краю леса, вдруг повернулся к нам и знаками сказал:
– Пришло много врагов. Идите и посмотрите на них.
Быстро присоединившись к нему, мы увидели тридцать или сорок человек, цепочкой поднимавшихся по проходившей через поляну тропе. Передние нашли двух убитых и дали остальным знак поспешить к ним. Все собрались вокруг убитых и перенесли их к концу поляны и занесли в лес, чтобы похоронить по своему обычаю, из чего мы поняли, что это тоже были Перерезающие Горло. И что теперь нам было делать?
– Похоронив мертвых, они пойдут дальше по тропе, – сказал Чёрная Ласка. – Давайте встретим их где-то выше и неожиданно на них нападём; убьём многих.
– Если бы мы были военным отрядом, мы бы так и сделали, – сказал Безумное Перо. – А сейчас, друзья мои, мы должны избегать всего, что может помешать нам выполнить нашу священную миссию – вернуть священную шкуру.
С этим согласились все, кроме Чёрной Ласки – он пробормотал, что мы не должны упускать случая убить многих врагов.
Сам я подумал, что Перерезающие Горло, потеряв двух своих воинов, любым способом постараются отомстить за них; возможно, они нападут на людей, разгружающих пароход, и его пассажиров. И, когда они вернулись на поляну и продолжили подниматься по тропе, я сказал об этом.
– Верно, это они могут сделать, – согласился Безумное Перо, – потому что их разозлила гибель двух разведчиков. Но то, что они сделают с огненной лодкой, нас не касается.
– Меня касается. Я должен предупредить людей моего народа о грозящей им опасности, – сказал я.
– Верно! Верно! Он должен это сделать, – крикнул Апси, и его поддержали Чёрная Ласка, Красавчик и Красный Рог.
– Я должен это сделать. Нельзя терять времени. Я иду. Прямо сейчас, – сказал я.
– Мы пойдём с тобой, – сказали остальные, кроме Безумного Пера, и он, видя такое положение, сдался, но сказал:
– Раз так, я тоже пойду с тобой. Но, Красный Лис, не забывай: если из-за твоего упрямства наша священная миссия провалится, ты будешь в этом виновен, и ты будешь в ответе.
– Да, меня все будут проклинать, – ответил я, когда мы пошли к лошадям и садились в седла.
Мы поднялись к поляне, прошли немного через лес, потом свернули и дальше двигались параллельно тропе, на достаточном от нее удалении, чтобы Перерезающие Горло не смогли нас услышать. Спустившись к реке Мариас в нескольких сотнях ярдов выше ее устья, мы вброд перешли её и спустились к пароходу, экипажу и пассажирам, толпящимся на берегу, и работникам, продолжавшим разгрузку. Некоторые пассажиры носили форму Северо-западной Канадской Королевской Конной полиции, другие – форму армии США. Большинство остальных представляли разношерстную толпу: белые воротнички из Штатов, трапперы в одежде из оленьей кожи, носившие мягкие шляпы жители Монтаны из форта Бентон, Хелены и других городов. Я узнал У. Г. Конрада, известного торговца из форта Бентон, стоявшего у ограждения верхней палубы, а в штурманской рубке был капитан Марч, самый известный лоцман с Миссури. Я помахал рукой, крикнув им спуститься, и нас сразу окружила толпа пассажиров и членов экипажа, которые с любопытством уставились на нас, особенно на Человека В Маске. Смотрели и на меня – мою украшенную вышивкой одежду из оленьей кожи, расшитые бусами мокасины, раскрашенные сумки из сыромятной кожи, притороченные к седлу. Подошли, протиснувшись через толпу, капитан Марч и Конрад, и я кратко сказал им о приближении военного отряда. Оба отнеслись к этому очень серьёзно: по их словам, военные отряды, особенно сиу, ассинибойны и арикара, часто обстреливают пароходы и находящихся на них людей. Услышав об этом, многие пассажиры побежали в укрытие на пароходе, а работники сказали, что больше не станут его разгружать. Я быстро посоветовался со своими товарищами и, когда они согласились со мной, сказал капитану, что, если он сможет высадить нас на берег с другой стороны от устья Мариас, мы сможем проследить за приближением военного отряда и отбросить его, если он появится.
– Ха! Это дело! Я пойду с вами, – проревел один из трапперов, и к нему присоединились еще несколько человек.
Для нас спустили шлюпку, мы привязали лошадей, сели в неё вместе с пятью трапперами и двое работников быстро доставили нас на берег ниже устья речки, в сотне ярдов от парохода. Когда лодка отчалила, мы, не теряя времени, пересекли узкий песчаный пляж и углубились в заросли деревьев и кустарников. Там, быстро посоветовавшись, мы расположились в десяти-пятнадцати футах друг от друга, трапперы были справа, самый дальний из них оказался почти на берегу Миссури, и, устроившись поудобнее, стали ждать, что будет дальше.
Работники, подгоняемые капитаном Марчем, возобновили разгрузку. Глянув в ту сторону, я увидел, как несколько пассажиров вышли на корму и, проводив нас взглядом, ушли назад.
Время шло. Враги не появлялись. Наши пустые животы требовали пищи; хотелось пить. Красный Рог, который был слева от меня, осторожно знаками сказал мне, что ему трудно сидеть так долго и не курить. Я начал думать, что нет смысла сидеть здесь, и что теперь Безумное Перо станет ругать меня за то, что мы потеряли так много времени, когда, уже на закате, из леса выскочил белохвостый олень, проскочил через нашу линию, увидел катер с работниками и, развернувшись, помчался к равнине. Красный Рог знаками сказал:
– Смотри внимательнее! Враги близко.
Я посмотрел на траппера справа. Он кивнул: «Они идут.»
Мимо нас пробежало несколько кроликов; послышался шум крыльев рябчиков; треск сломанной ветки; шевельнулись ветки деревьев, и вот в шестидесяти-семидесяти ярдах от нас появились враги. Они шли медленно, очень осторожно, одной группой. Красный Рог предупредил нас, что, когда враги появятся, никто из нас не должен двигаться, пока он не крикнет «Сканакит!» (Стреляйте), и тогда пусть каждый сделает все что сможет. Трапперы с улыбкой согласились. Но теперь мне было не до улыбок – Красный Рог не давал команды, а враги все приближались, и мы могли уже рассмотреть их угрюмые раскрашенные лица и видели, что ружья они держат наготове. Направлялись они к середине нашей линии, идя прямо на меня и Красного Рога. Я особо заметил одного из них – высокого, крупного телосложения, с единственным орлиным пером, вертикально торчащим на затылке. Его я должен будку застрелить первым, если смогу. Но я этого не хотел. Я просто должен был сделать свою часть общего дела.
Я держал ружье наведённым на высокого воина, когда Красный Рог крикнул, и, как мне показалось, все выстрелили одновременно. Что тут началось! Враги начали вопить и стрелять, мы тоже вопили и опустошали магазины своих ружей, едва успевая передергивать затворы и прицеливаться. Сквозь облака порохового дыма я мог видеть Перерезающих Горло – некоторые упали, остальные побежали в поисках укрытия назад, откуда пришли. Потом вдруг настала тишина; мы собрались вместе (никто из нас не был ранен) и пошли посмотреть, что мы сделали. Красавчик был чуть впереди и крикнул:
– Этот большой, с пером на голове, я его убил!
– Нет! Это я убил его! – крикнул Красный Рог.
Мужчина был ближайшим к нам из лежавших Перерезающих Горло и казался мертвым. Но, когда Красавчик сбоку приблизился к нему, он приподнял большой пистолет, который держал в руке, выстрелил, и Красавчик качнулся назад, потом вперёд, и, поражённый в сердце, упал прямо на своего убийцу. Мои товарищи завопили от ярости и рванулись вперед. Красный Рог одним выстрелом прикончил большого Перерезающего Горло. Еще шестеро лежали по кустам – тех, кто ещё был жив, сразу добили. Апси, Чёрная Ласка и Большой Вапити были за то, чтобы преследовать убежавших врагов, но Безумное Перо и Красный Рог это запретили. Мы все собрались вокруг Красавчика, сняли его тело с убившего его Перерезающего Горло и на минуту застыли в печальном молчании.
Наконец Безумное Перо сказал:
– Наш храбрый друг ушел к Песчаным Холмам. Мы похороним его. Вместе с ним положим оружие и вещи тех, кого мы убили.
– Неважно мы стреляли, – сказал один из трапперов. – Мы должны были уложить их гораздо больше.
Мы положили Красавчика на некотором расстоянии от убитых Перерезающих Горло, сложили вокруг него их вещи и накрыли его ветками и камнями. Когда мы закончили, почти стемнело, и шлюпка ожидала нас у слияния рек. Когда мы высадились, пассажиры и члены экипажа окружили нас, горя желанием услышать, что там было. Трапперы охотно все рассказали, но мы были слишком опечалены гибелью Красавчика, чтобы много говорить. Наконец капитан Марч, а потом Конрад, поговорили со всеми нами, и очень нас похвалили. Нет сомнения, сказали они, что мы не дали военному отряду их обстрелять. Они провели нас в кают-компанию и поставили перед нами обильное угощение – много разных блюд и напитков. Человек В Маске отказался садиться за стол и взглядом попросил у меня помощи. Скоро он с подносом, полным еды, спустился на берег, где в темноте смог снять маску и поесть.
Капитан Марч, Конрад и еще несколько человек, в том числе священник в тугом воротничке, сели за стол вместе с нами, и я рассказал им о том, что мы ищем шкуру белого бизона. Мне было очень неприятно услышать фразу, сказанную священником кому-то, сидевшему рядом с ним:
– Этот молодой человек мог бы найти занятие получше, чем проявлять свою храбрость, потакая индейцам в их языческой вере.
Ту ночь мы провели рядом с пароходом, дежуря по очереди, но Перерезающие Горло так и не появились. Мы позавтракали на борту, Человеку В Маске отвели отдельную каюту, где он поел в одиночестве. Мы отдали капитану Марчу лошадь бедного Красавчика, и один из трапперов отправился на ней в форт Бентон, чтобы оттуда прислали повозки за грузом. День мы провели на корабле и рядом с ним; немного поспали. Настал вечер, и капитан Марч дал нам щедрые подарки – табак, патроны и прочее. Потом он развел пары и перевёз нас и наших лошадей через реку, и мы продолжили свое долгое путешествие.