– Как вы об этом узнали? Вы видели у нас эту шкуру, видели, как он её прятал?
– Неважно, как мы это узнали, – начал я и запнулся, не зная, что сказать дальше, но тут, к моему удивлению, меня выручил Красный Рог.
– Сестра, о сестра моя! Я не думаю, что ты, верящая в наших богов, принимала участие в краже шкуры, предназначенной в дар Солнцу, – сказал он.
– Он заставил меня это сделать. Сказал, что убьёт меня, если я не буду стоять на страже, пока он не войдет в вигвам Безумного Пера, чтобы украсть её. Он заставил меня помочь ему спрятать эту шкуру в маленькой пещере у подножия утёса.
– Какого утёса? – спросил Красный Рог
– Там один утёс – выше этого места, к югу от ручья, – выдохнула она.
– Верно, Красный Рог, такой утёс есть, – сказал я.
– Ах! Ах! – воскликнул Красный Рог. И добавил, обращаясь к ней: – Сестра, не плачь; с тобой и твоей почти-дочерью все будет хорошо. А теперь иди, пока не вернулся твой мужчина.
Она помедлила немного, чтобы прийти в себя, и, уже выходя, спросила:
– Что теперь вы двое будете делать?
– Пока не знаем. Одно могу сказать: о твоём участии в этом никто не узнает. Всё это останется между нами тремя.
Но, когда она вышла, мы с Красным Рогом быстро обсудили, что теперь нам следует предпринять, и я пошел домой.
– Что с тобой случилось? Ты такой хмурый и озабоченный, – сказал Апси, когда я встретил его перед постом.
– Завтра утром пойдёшь со мной в лагерь и всё узнаешь, – ответил я и больше ничего не сказал.
Я хотел уйти, побыть с собой наедине и хорошенько все обдумать. Я должен был связать пропажу священной шкуры с Жёлтым Медведем, потому что только так я мог заставить его отпустить Зарю. Но, может статься, я могу навсегда лишиться тех дружеских чувств, которые испытывает ко мне Заря. Может оказаться, что она не простит мне того, что я собираюсь сделать с её отцом.
Ну да ладно – чему быть, того не миновать. Другого способа спасти её я не видел. Я должен был сам разобраться с Жёлтым Медведем, Я не мог позволить Красному Рогу рисковать, возводя на того столь тяжкие обвинения.
Утром мы с Апси спустились в лагерь, и я отозвал Красного Рога в сторону, чтобы сказать ему, что хочу единолично обвинить Жёлтого Медведя в краже священной шкуры. Я хотел сделать это в его вигваме, в присутствии приглашенных гостей, а потом потребовать, чтобы он позволил Заре не выходить замуж или выйти за того, кого она сама выберет.
– Поступай как знаешь, – неохотно ответил тот, – но будь осторожнее с Жёлтым Медведем, он человек непредсказуемый и может быть страшен. В любом случае я тебе помогу, если это будет нужно.
Я весь был на нервах, мне не терпелось дождаться начала пира, когда Жёлтый Медведь вышел из своего вигвама и начал кричать, приглашая к себе гостей; сначала он назвал имена тех, кто жил в нашем лагере, потом своих соплеменников. Он назвал имена Красного Рога, Безумного Пера и многих других.
Первым на приглашение откликнулся Двойной Гром; он был так огромен, что с трудом пролез во входное отверстие вигвама, и весь вигвам трясся, пока он там ворочался. Последними из приглашенных пришли Безумное Перо и Красный Рог; последний сказал мне, выйдя из своего вигвама:
– Внимательнее за ним следи, сын мой, и надейся на меня, если тебе понадобится помощь.
Апси смотрел на удалявшиеся фигуры, потом на меня, и спросил:
– Что он имел в виду?
– То, что Жёлтый Медведь украл белую шкуру, и я скоро пойду туда и объявлю об этом, а потом потребую, чтобы он не отдавал Зарю Двойному Грому.
– Ох хо хай! Ох хо хай! – выдохнул Апси. Как ты это докажешь? Где шкура?
И потом, когда я всё ему рассказал, с угрюмой яростью воскликнул:
– Вот значит как! Почти-брат, куда бы ты не пошел, я иду за тобой!
– Тогда пошли! Прямо сейчас, пока они курят первую трубку!
Когда я встал, меня трясло, не хватало дыхания, но я заставил себя успокоиться. Я вошёл в вигвам Жёлтого Медведя впереди Апси, и оказался рядом с Зарёй, справа от неё; дальше за ней сидели Бобриха и её мачеха, перед ними стояли блюда и котелки с угощением. Рядом с Жёлтым Медведем, на его лежанке напротив входа, сидел огромный, как гора, Двойной Гром, остальные гости располагались вдоль стен.
Наше неожиданное появление заставило всех замолчать, и все уставились на нас. Жёлтый Медведь, нахмурившись, сердито спросил:
– Что вам тут нужно?
– Жёлтый Медведь, – громко произнес я, – я пришел сказать всем твоим гостям, что ты вор! Это ты, ты один, украл священную белую шкуру и…
– Ложь! Бледнолицая собака! Умри, лжец! – крикнул он и потянулся за своим ружьём.
Но, не успел он прицелиться, раздались громкие протестующие крики «Нет, нет!»; громче всех кричала Заря, к моему удивлению, она одной рукой обхватила меня за шею и подняла другую руку, защищая меня от своего отца. Все же он выстрелил и попал бы в меня, если бы Большое Озеро не вскочил перед Двойным Громом и не схватил ствол его ружья в тот момент, когда тот спускал курок.
– Жёлтый Медведь, – громко произнес я, – я пришел сказать всем твоим гостям, что ты вор! Это ты, ты один, украл священную белую шкуру и…
Пуля пронзила покрытие вигвама прямо над моей головой, и на миг настала тишина.
Потом раздался голос Красного Рога:
– Это правда! Жёлтый Медведь украл священную шкуру! Он спрятал ее в утёсе поблизости!
Все собравшиеся в вигваме поняли, что это правда, и разразились криками ярости, выкрикивая проклятия в адрес вора. Они столпились перед ним, но он рванулся к выходу, сбив на землю Маленькое Перо ударом ствола, и, широко размахнувшись, сломал поднятую руку Чёрной Антилопы. Это было последнее, что он сделал, потому что в следующий момент он замертво упал на землю – Большое Озеро своим ножом пронзил его сердце.
На мгновение все застыли, глядя на покойного и на Маленькое Перо, поднимавшегося на ноги. Потом вдова Жёлтого Медведя, опустившись на колени сбоку от него, начала причитать, а гости, собравшиеся на свадебное угощение, стали выходить из вигвама. Бобриха, узнав от меня, где спрятана священная шкура, собралась бежать за ней – она сразу побежала к Безумному Перу и стала кричать, чтобы он немедленно отправился за шкурой вместе с ней.
Отойдя в сторону, я ждал, и увидел, как Заря опустилась на колени рядом с мачехой, причитая:
– О, отец мой! Ты украл священную шкуру! Как ты мог, как ты мог это сделать!
Большое Озеро и Красный Рог стояли и смотрели – и Двойной Гром тоже. Он что-то сердито говорил что-то женщинам, держа их за руки. Они вырывались, а Заря кричала:
– Красный Рог! Большое Озеро! Пожалейте нас, защитите от Двойного Грома!
– Ты говоришь на языке Синих Красок, – сказал Большое Озеро Красному Рогу. – Скажи ему, пусть он отпустит девушку, она твоя и моя родственница, и её мачеху тоже. Пусть он скажет своим женщинам, чтобы они убрали отсюда покойного.
На это Двойной Гром сердито ответил:
– Девушка моя! Её отец давно обещал её мне. Сегодня она войдет в мой вигвам и станет моей женщиной.
– Теперь мы заняли место её отца. Она никогда не станет твоей женщиной. Ну, а если тебе нужны неприятности, давай, – ответил Большое Озеро.
Тут один из тех, кто стоял рядом и слушал это, подошел к нам; это был красивый мужчина из Народа Синей Краски, лет тридцати пяти-сорока на вид, и он обратился к Большому Озеру (Красный Рог переводил):
– Вождь, Жёлтый медведь украл вашу священную шкуру; мы не жалеем его, он поплатился за своё злодеяние. У нас нет и сожаления к Двойному Грому из-за его неудачи с девушкой – он больше не вождь нашего клана, вождь теперь я. И я прошу вас забыть все, что здесь случилось, и пусть вы и ваше племя останетесь, как и прежде, нашими добрыми близкими друзьями.
– Вождь, друг, – ответил Большое Озеро, – твои слова хороши; я сохраню их в своем сердце. Твой народ и мой народ по-прежнему друзья. Оставайтесь с нами. Убивайте наших бизонов, сколько будет вам нужно.
Всё это слышала собравшаяся вокруг толпа, разразившаяся криками одобрения, а Двойной Гром, отвернувшись от девушки, молча покинул нас.
– Мой вигвам теперь ваш вигвам, – сказал женщинам Красный Рог. – Собирайте свои вещи и идите туда.
– Да, благородный вождь, так мы и сделаем, – ответила Заря.
Сказав всё женщинам, Большое Озеро ушел, за ним и Красный Рог. Но я идти не мог. Я должен был знать – не испытывает ли Заря ненависти ко мне? Да, она пыталась меня защищать, но теперь её отец мертв. Простит ли она меня? Я посмотрел на неё, и то, что я внезапно увидел в ее глазах, повело меня к ней.
– Заря, – выдавил я – любишь ли ты меня хоть немного, станешь ли моей женщиной?
– Я люблю тебя, полюбила тебя с первой встречи. Я буду твоей женщиной. Вот так. А теперь иди, – ответила она.
Наполовину смущённый, но счастливый, я ушёл и сел на кучу веток под навесом Бобрихи, Апси присоединился ко мне.
– Мы нашли священную шкуру, вор мёртв; сегодня для нас счастливый день, для всех нас, – сказал он.
– Да. И я заберу Зарю. Она только что сказала, что любит меня.
– Нет!
– Да. Успокойся. Я слишком счастлив, чтобы говорить.
Пока мы так сидели, бродили, пели, Безумное Перо и Бобриха вернулись от утеса, она шла впереди и торжественно несла на вытянутых руках белую шкуру. При взгляде на нее многие плакали, и тысячи людей молитв уходили к небу, чтобы возблагодарить Того, Кто Наверху, за её возвращение. Вместе с Большим Озером, Маленьким Пером и другими вождями и жрецами Солнца я проследовал за ними в их вигвам; тут было решено, что через десять дней начнется священная церемония в хижине Солнца, и посланники должны пригласить наших друзей из других племен принять в ней участие.
Вернувшись домой, я нашёл Человека В Маске – он был рад, что окончательно избавился от подозрений в краже священной шкуры; Женщину-Горностая, которая была счастлива, потому что верила в то, что Солнце теперь будет благоволить нам более, чем обычно; дядю, предвкушавшего большую торговлю с пришедшими на торжество племенами.