Мистер Грин оглядел его с ног до головы, и, если на него и подействовала спокойная уверенность тона и манер мистера Кэрилла, он умело скрыл это.
— Никаких сделок, — ответил он. — Я выполняю свой долг. — Он сделал знак одному из приставов. — Приведите слугу этого джентльмена, — велел он.
— Ну что ж, — сказал мистер Кэрилл. — Однако же вы слишком много на себя берете, сэр. Ваш долг, по моему разумению, заключался бы в том, чтобы арестовать меня и отвести к лорду Картерету, где меня бы и обыскали, если бы его светлость счел это необходимым.
— У меня нет основания арестовывать вас, пока я не найду письмо, — нетерпеливо отрезал мистер Грин.
— У вас железная логика.
— Я буквально следую указаниям милорда Картерета. Я не должен производить никаких арестов, пока у меня нет определенных доказательств.
— Однако же вы меня задерживаете. Разве это не равносильно аресту?
Мистер Грин не удостоил его ответом. Вошел Ледюк, и мистер Кэрилл повернулся к лорду Остермору.
— Не смею задерживать вашу светлость, — сказал он, — а эти операции… При леди… — Он красноречиво махнул рукой, выразительно посмотрев на графа.
Лорд Остермор, казалось, колебался. Он не был человеком, который мог думать за других. Но, прежде чем он ответил, вмешалась Гортензия.
— Мы вас подождем, — сказала она. — Поскольку вы тоже едете в город, его светлость, я уверена, будет только рад вашему обществу, сэр.
Мистер Кэрилл заглянул в ее огромные карие глаза и с благодарностью поклонился.
— Если это не в тягость вашей светлости…
— Нет-нет, — грубовато ответил Остермор. — Вы окажете мне честь, сэр, если поедете потом с нами.
Мистер Кэрилл снова поклонился, прошел к двери и придержал ее для них. Мистер Грин пристально следил за Кириллом, опасаясь, как бы он не решился бежать. Однако ничего подобного не случалось. Когда граф и его подопечная ушли, мистер Кэрилл повернулся к Ротерби, уже усевшемуся в кресло, за которым стоял его слуга Гэскелл. Мистер Кэрилл перевел взгляд с виконта на мистера Грина.
— Вам нужен этот джентльмен?
На смуглом лице Ротерби заиграла улыбка.
— С вашего позволения, мистер Грин, я останусь, чтобы засвидетельствовать, что все было честно. Я могу оказаться вам полезным, сэр. Желать добра этому любителю совать нос не в свои дела у меня просто нет оснований, — объяснил он.
Мистер Кэрилл повернулся к нему спиной, снял сюртук и жилет. Он сел, а мистер Грин положил его одежду на стол, опорожнил карманы, отвернул манжеты, распорол сатиновую подкладку. Проделал он все это исключительно умело и тщательно.
Мистер Кэрилл наблюдал за ним с интересом, оценивая его действия по достоинству, и одновременно размышлял: не лучше ли сразу отдать шпику письмо и таким образом погубить и себя, и лорда Остермора, сразу покончив с заданием, ради которого он прибыл в Англию. Более легкого выхода из этого запутанного дела просто не было. Сам он тоже пострадает, так что его предательство по отношению к графу уже не будет выглядеть таким мерзким.
Однако он вовремя сдержался. Что это еще за настроения? Да и потом, ведь его целью было познакомиться поближе с этой странной семьей, с которой он столкнулся столь необычным образом. В глубине души он чувствовал, что то, ради чего он приехал, никогда не будет достигнуто — во всяком случае, им самим. Напрасно он пытался ожесточиться и подготовить себя. Это задание было противно его натуре, отталкивало его.
Ему вспомнился Эверард, до того загоревшийся идеей отмщения, что сумел заразить ею самого Жюстена. Он подумал о нем чуть ли не с жалостью, жалостью к человеку, жизнь которого была во власти иллюзии, каковой для него, наверное, и было это самое отмщенье. Стоило ли оно того? Интересно, а стоила ли вообще игра свеч?
Лорд Ротерби подошел к столу и взял одежду, которую мистер Грин уже обыскал. Он перевернул ее и начал свой досмотр.
— Добро пожаловать, может, что и найдете, — насмешливо сказал мистер Грин и повернулся к мистеру Кэриллу. — Позвольте ваши туфли, сэр.
Тот молча их снял, и мистер Грин принялся внимательно осматривать обувь, что вызвало глубокое восхищение мистера Кэрилла. Отделив подкладку от замши, мистер Грин старательно и осторожно ощупал пространство между ними. Потом тщательно исследовал каблуки, подойдя для этого к окну, и только потом поставил туфли на пол.
— А теперь ваши бриджи, — кратко бросил он.
Тем временем Ледюк взял сюртук и, вооружившись иголкой с ниткой, принялся старательно зашивать швы, распоротые мистером Грином.
Мистер Кэрилл отдал бриджи. Затем дошла очередь до его сорочки тонкого голландского полотна, чулок и других мелочей, которые он носил, пока не предстал нагишом, как Адам перед грехопадением. Однако же все оказалось тщетно.
Одежду вернули ему, предмет за предметом, и предмет за предметом он с помощью Ледюка в нее облачился. У мистера Грина был удрученный вид.
— Вы удовлетворены? — приятным голосом спросил мистер Кэрилл — казалось, его доброе настроение беспредельно.
Шпик посмотрел на него, задумчиво теребя нижнюю губу большим и указательным пальцами. И вдруг лицо его просияло.
— Тут ваш слуга, — сказал он, бросив быстрый взгляд на Ледюка, который с улыбкой поднял глаза.
— Совершенно верно, — сказал мистер Кэрилл, — а наверху мой саквояж, а в конюшне на лошади мое седло. Как знать, возможно, даже во рту у меня может оказаться полый зуб, а то и два. Вы уж, пожалуйста, поработайте на совесть.
Мистер Грин снова задумался.
— Если бы письмо у вас было, оно было бы при вас.
— И все же подумайте как следует, — умоляюще попросил его мистер Кэрилл, вытягивая ногу, чтобы Ледюк мог снова надеть на нее туфлю. — Я ведь мог предположить, что вы об этом догадаетесь, и принял соответствующие меры. Уж лучше вы осмотрите все до конца.
Глазки мистера Грина то и дело задерживались на Ледюке — молчаливом парне с серьезным лицом.
— По крайней мере, я обыщу вашего слугу, — заявил шпик.
— Ради Бога. Ледюк, прошу вас отдаться в распоряжение этого интересного господина.
Пока мистер Кэрилл, которому теперь уже не помогали, заканчивал одеваться, Ледюк молча и без какого-либо выражения на лице подвергся обыску.
— Заметьте, Ледюк, — сказал мистер Кэрилл, — мы приехали в эту страну не напрасно. Мы набираемся опыта, который был бы весьма интересен, не будь он столь скучен, и мог бы развлечь нас, не доставляй он нам столько неудобств. Безусловно, стоило переплыть через пролив в Англию, чтобы поучиться манерам. К тому же, тут есть такое, чего вы никогда не увидите во Франции. Например, если бы вы не приехали сюда, вам бы сроду не представилась возможность наблюдать, как представитель дворянского сословия становится на сторону судебного пристава и помогает ему исполнять свой долг. Причем делает это, как боров катается в грязи, — из любви, так сказать, к искусству.
Благородные господа в вашей стране, Ледюк, уж больно привередливы и не наслаждаются жизнью так, как ею следует наслаждаться; они слишком ленивы, чтобы предаваться развлечениям, присущим их классу. Здесь же у вас есть возможность убедиться, сколь глубоко они заблуждаются, какое удовольствие может таиться в том, чтобы пренебречь собственным титулом, чтобы иногда забыть о том, что благодаря случаю, невероятному случаю, вы родились джентльменом.
Ротерби выпрямился, смуглое лицо залилось краской.
— Это вы обо мне, сэр? — спросил он. — И вы смеете обсуждать меня со своим слугой?
— А почему бы и нет — обыскиваете же вы меня с вашим приставом! Если вы видите тут какую-то разницу, тогда вы слишком утонченны для меня, сэр.
Ротерби сделал шаг по направлению к мистеру Кэриллу, но сдержался. Леность мысли он унаследовал от своего отца.
— Вы высокомерны и дерзки! — обвинил он Кэрилла. — Вы оскорбляете меня.
— Нет, право! Ха! Я творю чудеса.
Ротерби с усилием сдержал гнев.
— Между нами и так уже было много всего, — сказал он.
— Сколько бы ни было, все равно недостаточно.
Виконт посмотрел на него в бешенстве.
— Об этом мы с вами еще непременно поговорим, — сказал он. — Сейчас, конечно, не место и не время. Но я вас непременно разыщу.
— Ледюк, я уверен, всегда будет рад вас видеть. Он тоже учится манерам.
Это оскорбление Ротерби пропустил мимо ушей.
— Вот тогда мы и посмотрим, умеете ли вы что-нибудь еще, кроме как складно болтать.
— Надеюсь, что и ваша светлость владеет кое-чем другим. Оратор, на мой взгляд, из вас не ахти какой.
Его светлость вышел из комнаты, кроя мистера Кэрилла на чем свет стоит.
Гэскелл последовал за своим хозяином.
Глава 5Лунный свет
Лорд Остермор, несмотря на некоторое замешательство, отнюдь не испытывал мучительного беспокойства по поводу обыска, которому должен был подвергнуться мистер Кэрилл. Будучи человеком, всегда приходившим к очевидным умозаключениям, он, проникшись уверенной и непринужденной манерой поведения этого джентльмена, убедил себя в том, что либо тот не имел ожидаемого им письма, либо распорядился оным так, чтобы свести на нет все поиски.
Таким образом, граф на какое-то время избавился от мыслей о послании короля. Вместе с Гортензией он вошел в гостиную через вымощенный камнем коридор, куда их проводила хозяйка, и с жаром обратился к теме побега подопечной с его сыном.
— Гортензия, — сказал он, когда они остались одни. — Ты вела себя глупо, очень глупо. — Он часто прибегал к повторениям, несомненно, полагая, что избитые выражения за счет этого обретают больший вес.
Девушка села в кресло у окна и вздохнула, окидывая взглядом холмы.
— Да разве я не знаю? — воскликнула она, и ее глаза, отведенные от графа, наполнились слезами — слезами гнева, стыда и унижения. — Да поможет Бог всем женщинам! — с горечью добавила Гортензия спустя мгновение.
Более чувствительный человек мог решить, что наступил подходящий момент для того, чтобы оставить несчастную девушку наедине с собой и своими мыслями, и, вероятно, ошибся бы. Вялый и прозаичный, но тем не менее питавший к своей подопечной определенную симпатию, переходившую в привязанность — насколько он, конечно, мог вообще быть привязан к кому бы то ни было за исключением себя, — лорд Остермор приблизился к ней и положил свою пухлую руку на спинку ее кресла.