***
Тигран появился утром, как и обещал. Я не знаю, сколько прошло времени, у меня вся ночь слилась в единый кошмар, наполненный страхом, усталостью и сводящим с ума пиканьем допотопного кардиомонитора. И когда я поняла, что просто больше не могу, открылась дверь и возник Тигран. Спокойный, уверенный и на удивление свежий, как будто всю ночь проспал в удобной кровати. За его спиной мелькал заведующий отделением и, конечно же, Лекс. Как без него? Но я была чертовски рада видеть даже его, хотя внешне радость никак не выразила, сил не осталось ни на что. И Тигран понял моё состояние, потому что прямым ходом пошёл не к маме, а ко мне.
— Ну и что за умирающий вид? Ты когда ела последний раз? Пошли-ка со мной.
Сгрёб меня в охапку, как кутёнка, и куда-то повёл. Я пыталась сопротивляться, объяснять, что нужно заниматься мамой, а не мной, что со мной вообще полный порядок, но Тигран меня не слушал, только повторял: «Разберёмся, мы сейчас во всём разберёмся». Он него так вкусно и знакомо пахло, и я вдруг подумала, что он пахнет спокойствием и надёжностью. Он хотел посадить меня в какую-то машину, сказав, что она отвезёт меня домой. Но когда я поняла, что сам Тигран со мной не поедет, я в ужасе вцепилась в его пиджак и заскулила, что никуда одна не поеду. Перспектива снова оказаться в машине с незнакомым мужиком вызывала панику. Мне показалось, в тот момент Тигран растерялся, наверное, я демонстрировала уж слишком нетипичное для себя самой поведение. Но он снова понял. И сел в машину рядом, на ходу отдавая какие-то распоряжения Лексу.
Что было дальше, я не помнила. Проснулась на своём диване от того, что по мне топталась Маруся, мамина придурковатая кошка. Открыла глаза и увидела Тиграна. Он сидел в компьютерном кресле за столом, в очках, без пиджака, но в брюках от костюма, и сосредоточенно что-то рассматривал в лежавшем перед ним телефоне. У него был смартфон из последних, с очень большим экраном, практически планшет. Собственно, планшет он ему и заменял, только ещё звонил иногда. Тигран на удивление хорошо для своего возраста пользовался техникой, я не однажды видела, как он смотрит в телефоне котировки и даже что-то отправляет прямо с мобильника.
— Ну что, нефть не обесценилась? — не удержалась я.
Признаться, мне было немного стыдно за ночные истерики, и хотелось восстановить позиции привычной язвительностью.
Тигран поднял голову и улыбнулся.
— Она не обесценится, пока машины работают на горючем. А я вообще-то смотрю прогноз погоды. Жарковато у вас тут. Доброе утро, котёнок!
— Чего сразу у нас? Я бы с удовольствием забыла про существование этого города, — проворчала я, поднимаясь с дивана — Тигран уже ковылял мне навстречу для утреннего поцелуя.
— Почему? Такой милый городок.
— Из окна «Мерседеса» все городки милые. Что с мамой?
— Всё в порядке.
Тигран вернулся в кресло. В небольшой маминой квартире он казался таким огромным и несуразным. Было как-то дико видеть его в интерьерах собственного детства.
— Стэн поставили, лечение назначили, все необходимые лекарства вводят. Думаю, завтра мы её сможем навестить.
Он опять излучал безмятежность, словно ничего особенного не произошло.
— А послезавтра, — продолжил Тигран, — если всё будет нормально, заберём её в Москву, в один очень хороший кардиоцентр. Есть там такой профессор Карлинский, он настоящие чудеса творит. Так, ну что опять случилось?
Надо же, какая наблюдательность. Вероятно, мои мысли отразились у меня на лице. Я судорожно вздохнула.
— Не знаю, Тигран, всё так неожиданно, так жутко. Никогда мама на здоровье не жаловалась, а тут в один день… Стэны какие-то! Ей всего пятьдесят пять, а она будет жить с железками в сердце!
— Не в сердце, а в сосудах, — педантично поправил Тигран. — И не совсем с железками. Поверь, солнышко, тут нет ничего страшного и особенного. Это даже не больно.
— Ты откуда знаешь? — огрызнулась я и осеклась, увидев его смеющийся взгляд. — У тебя что, тоже?
— Уже пять лет. И знаешь, без них некоторые весьма приятные моменты нашей жизни вряд ли бы состоялись.
Он так многозначительно улыбался. Так хотелось дать ему по морде. И обнять одновременно. И снова зарыдать. Чёрт, да что ж со мной такое-то?
В общем, восстановить стервозный статус у меня не получилось. Дабы не усугубить ситуацию и опять не разреветься, я поспешно ретировалась сначала в санузел, где, согнувшись в три погибели, чистила зубы над ванной, проклиная тех придурков, которые конструировали эти дома для гномов, а потом на кухню. После евроремонта кухня приобрела более-менее приличный вид, но больше всё равно не стала. Мама поизвращалась тут от души: выдвигающиеся шкафы, откидывающийся от подоконника столик, впихнутая в крохотное пространство между шкафом и раковиной микроволновка, даже плоский телевизор на угловом кронштейне. Кулибин рыдал бы от зависти, увидь он, как жители «хрущёвок» организовывают доставшееся им пространство.
На маминой кухне я и до ремонта плохо ориентировалась — в те редкие моменты, когда мама что-то готовила, к ней не стоило подходить на расстояние взрыва. Я знала только, где холодильник. Сейчас же и вовсе потерялась. Где у неё тут кофеварка? Или хотя бы турка? Не в ковшике же кофе варить. Да и сам кофе нигде не наблюдался. К тому же дико хотелось жрать, несмотря на то, что обычно я не завтракаю.
— Яичницу будешь? — крикнула я в коридор, услышав приближающийся стук палки. — С колбасой. Больше всё равно ничего нет. А рестораны в этом городе только по вечерам работают.
— Буду, сто лет яичницу не ел, — Тигран бочком протиснулся на кухню. — Котёнок, может быть, переберёмся в гостиницу?
— Ага, пятизвёздочную. Рэдиссон Сас! Тиграш, в Энске всего одна гостиница. И поверь, таких клоповников ты никогда в жизни не видел.
Тигран неопределённо хмыкнул, но спорить не стал. Он тяжело плюхнулся за столик, умостил руки на палке и стал наблюдать, как я борюсь с плитой и ищу сковородку.
— В доме совсем нет мужских вещей, — заметил он. — Твоя мама живёт одна?
— Она считает, что все мужики козлы.
— А твой папа?
— Я даже не знаю, как он выглядит. Ешь.
Я шваркнула на стол сковородку, прекратив таким образом расспросы. Нечего мне тут программу «Жди меня» устраивать. Порылась в ящике стола, достала две вилки. Тигран изумлённо смотрел на меня.
— Что? Тарелку дать?
— Нет-нет, и так справимся.
Тигран взялся за вилку. Мы ели яичницу со сковородки, и я думала, вот бы сейчас фотографию сделать. Ладно, в соцсети нельзя, но хоть Лёльке послать. Пусть увидит своего божественного шефа в обстановке для простых смертных. Самое интересное, что он и тут, на крошечной кухне, не терял лоска. Я подозревала, что даже если его переодеть в какую-нибудь майку-алкоголичку, он всё равно останется Тиграном Борисовичем, внушающим трепет всем окружающим.
— Вкусно невероятно, — Тигран собрал остатки кусочком хлеба. — А чайку сделаешь? Всё-таки я думаю, мне надо перебраться в гостиницу. Город маленький, соседи увидят, что у тебя незнакомый мужчина ночует, слухи пойдут. Да и перед мамой твоей неудобно.
Я чуть чайник на себя не опрокинула. Господи, Тигранчик, ты бы знал, насколько мне плевать, что думают соседи. И всегда было плевать. Домой я, конечно, никого не водила, но и в подъезде целовались, и на улице полночи сидели.
— Не поеду я в гостиницу, вот уж точно позор, — фыркнула я. — И одна не останусь. Ну Тиграш, я понимаю, что ты в таких условиях никогда не жил. Ну потерпи денёк. Я боюсь одна…
В кои-то веки я не кривила душой и действительно хотела, чтобы он остался. Он снова странно на меня посмотрел, но кивнул. Потянулся за телефоном.
— Сейчас позвоним твоей маме, выясним, как она себя чувствует. Потом позвоним Лексу, узнаем, добрался ли он до Москвы вообще и до кардиоцентра в частности.
— Ты его среди ночи назад в Москву отправил? — ужаснулась я, представив, какими добрыми словами вспоминает меня сейчас Лекс.
— Он сам отправился, — хмыкнул Тигран. — Там ведь тоже и договориться надо, и насчёт транспортировки позаботиться. А он у нас парень молодой, резвый, ему сподручнее, чем мне.
— Я тебе важные переговоры сорвала, да?
В другой момент я бы при подобном разговоре постаралась подобраться к нему поближе, залезть на колени, например, как делала всегда, когда требовалось загладить вину. Но условия кухни романтики не предполагали, Тигран и так еле втиснулся на хлипкий табурет между столом и окошком.
Тигран покачал головой.
— Ничего особо важного. Мы всё решили ещё накануне, я собирался просто остаться на день у принимающей стороны. Так принято, тем более, Иван мой давний товарищ. Страстный охотник, обязательно всех гостей возит в лес на охоту, с посиделками у костра, выливанием в костёр рюмки водки для духов леса, с приготовлением настрелянной дичи. А потом, по возвращении домой, ещё и банька.
— С бабами, — ревниво добавила я. — Вот почему ты так часто в командировки ездишь! Тебя там сто пятьдесят удовольствий ждут!
Тигран засмеялся и привлёк меня к себе.
— Бог с тобой, солнышко. Представь, какое для меня удовольствие, с палкой и ружьём в придачу по лесу шкандыбать. Нас, конечно, на джипах привозят, но всё равно находишься на неделю вперёд. И какие мне потом бабы? К своему котёнку бы живым добраться. И вообще я не люблю по животным стрелять. Так что я безмерно рад, что у меня была уважительная причина сорваться.
Ну да, я поверила. Невесть какое счастье посреди ночи поехать в последнюю жопу мира устраивать судьбу незнакомой тётки. А потом ещё досыпать, сидя в кресле, и завтракать яичницей и дешёвым чаем. Мечта всей жизни просто. Сейчас, на трезвую голову, я понимала, насколько глупо поступила ночью. Откровенно говоря, любой другой на месте Тиграна должен был послать меня и мои просьбы к чёрту. Я нагло выбилась из этикета, принятого в нашей среде, нарушила железное правило не нагружать спутника житейскими проблемами. Исключение составляли просьбы о квартире, машине, новой шубе и тому подобных предметах роскоши. Всё это просить позволялось и даже приветствовалось. Да нормальный папик обычно и сам рад побаловать девочку, которая хорошо себя ведёт. Я же ноч