Открывается дверь, и в комнату перетекает ЮнМи напоминающая нашкодившую кошку, твёрдую в грехе, но жаждущую прощения. Вновь довольный режиссёрский хмык: и здесь - то, что надо.
Оказавшись в комнате, ЮнМи спохватывается и деликатно стучит в дверь, но уже с этой стороны. ЮЧжин не реагирует, продолжая умирать.
- Онни,- завёт ЮнМи дрогнувшим голосом.
Никакой реакции.
- Онни, ты спишь?
Не дождавшись ответа, ЮнМи проходит в комнату, осторожно садится на кровать и тяжело вздохнув, произносит:
- Онни, прости меня, пожалуйста. Я не думала, что так получится.
- Это хорошо... - Тихо произносит ЮЧжин.
- Что хорошо? - Оживляется ЮнМи, довольная тем, что онни не игнорирует её.
- Что ты не подумала.
- Почему? - Искренне удивляется ЮнМи.
- Если бы ты подумала, было бы ещё хуже,- всё так же тихо произносит ЮЧжин.
- Ну, онни, ну прости меня. Прости, прости, прости! - Строя забавные рожицы и подёргивая плечами, просит ЮнМи.- Давай, я тебе песенку спою, у тебя сразу настроение поднимется, и ты меня на радости простишь.
Вскочив с кровати, ЮнМи начинает петь про трёх медведей, сопровождая пение забавным танцем. ЮЧжин смотрит на неё с удивлением и, насмотревшись, произносит с грустной улыбкой:
- Ненормальная...
- О! Ты улыбнулась, онни! Я так рада! Ты простила меня?
Тишина.
ЮнМи, мгновенно потускневшая и где-то даже увядшая, опять садиться на кровать.
- Как жешь это всё... - Тоскливо говорит она.- Никто меня не любит. А что обо мне за спиной говорят... И ты, онни, ты тоже отвернулась от меня... Тогда... Зачем тогда...
ЮнМи всхлипывает, из её глаз начинают катиться одна за другой крупные слезинки.
- Прости меня, онни,- едва сдерживая рыдания, выдавливает она. И, не совладав с собой, вдруг начинает реветь в голос.
ЮЧжин садиться и в нерешительности смотрит на ЮнМи, плач которой набирает обороты.
- Мелкая, перестань плакать,- говорит она, и в голосе чувствуется беспокойство.
- Ты... Меня... Прощаешь?.. - Выдавливая слова сквозь рыдания, спрашивает мелкая.
- Прощаю, прощаю... Куда ж я денусь,- поспешно говорит ЮЧжин.
Вопреки ожиданию, поток слёз из глаз ЮнМи увеличивается. Ещё немного и начнётся настоящая истерика.
- Ну, всё, всё... Я тебя простила. Честно, честно. Иди ко мне.- Говорит ЮЧжин и распахивает объятья, в которых ЮнМи тут же утопает.
- Онни, я люблю тебя,- говорит она, прижавшись щекой к щеке ЮЧжин.- Ты - лучшая.
- Я тоже люблю тебя, малышка,- отвечает ЮЧжин, похлопывая ЮнМи по спине.- Ну... Хватит плакать. Всё будет у нас хорошо. Обязательно будет.
Обе замирают в объятьях друг друга.
- Снято! - Кастует режиссёр Юн очередное заклинание, берёт со стола сценарий и бегло просматривает только что отснятую сцену.
- Хммм... - Задумчиво тянет он.- Всё по тексту. Но почему у меня такое ощущение, что они пороли отсебятину?
Подняв глаза, режиссёр Юн с удивлением замечает, что его актрисы продолжают сидеть на кровати и, более того, продолжают обниматься.
Прокашлявшись, режиссёр напускает на себя строгий вид и громко произносит:
- ЮЧжин! ЮнМи! Съёмка окончена!
Время действия: несколько позже.
Место действия: там же. На сей раз, вся съёмочная группа готовится к съёмкам в других декорациях - гостиная в доме трёх сестёр. ЮнМи и ЮЧжин, успев переодеться, сидят рядышком, мирно беседуют. Возле 'женского' трейлера, за гримёрными столами сидят АйЮ и госпожа Ю. С ними работают гримёр и её ассистентка. Отец трёх сестёр и 'оппа' ЮЧжин, стоят неподалёку с телефонами в руках. Из динамика телефона оппы доносится песня про 'Мурку'. Рядом, развесив ушки, стоит и слушает песню девчушка лет восьми - дочь героини ЮЧжин.
Сижу, слушаю ЮЧжин, которая, на уже вполне приличном французском (сегодня как раз французский день), рассказывает мне о перспективах нашей внезапно прерванной и не менее внезапно возобновлённой дружбы. Да, едва поссорившись, мы с ней тут же помирились. Причём, прямо в кадре, под прицелом камер и десятка свидетелей. Прямо волшебная сила искусства какая-то. Весь текст сцены идеально лёг на нашу ситуацию. Это я уже потом понял - в объятьях ЮЧжин. Видимо и до неё в этот момент дошла вся ирония момента, оттого обе... оба и подвисли. Хорошо режиссёр Юн рявкнул на нас. А то так бы сидели, прижимаясь друг к другу. Довольно откровенно прижимаясь... Кхм... Ладно, проехали.
- Я на тебя не сержусь, ЮнМи,- сказала ЮЧжин, когда мы устроились в креслах, а ЁнЭ побежала за кофе для нас - я его опять пью. ЮЧжин на меня, так что ли, действует? Она же тем временем продолжает: - После того, что я сделала тебе... Ну, в общем, у тебя было право на ответ. Но...
Уж это 'но'! Семья ЮЧжин просто обязана будет подать на меня в суд за действия порочащие... и всё такое. Нация просто не поймёт, если наезд какой-то школьницы на члена уважаемой семьи останется безнаказанным. Правда, подруга обещала уговорить отца, чтобы меня особо не прессовали. Будем надеяться. И на хальмони тоже будем надеяться. Ещё до начала съёмок она мне позвонила, прополоскала мозги по поводу того, какая я проблемная девочка и пообещала моральную и юридическую поддержку. И ещё напрягла по поводу того, что необходимо будут пройти сертификацию по русскому и испанскому языкам. И сертификаты, непременно, должны быть золотыми.
- Зачем? - Удивился я.
- Будем создавать в твоём лице образ уникального представителя корейской нации,- был ёё ответ.
Ну, да. Семь золотых сертификатов - это очень круто. А если учесть, что этот уникальный представитель ещё и непревзойдённый композитор, музыкант, писатель и так далее, то его нужно срочно заспиртовывать - и в музей.
От актуальных мыслей меня отвлекает 'дочка' ЮЧжин. Подлетела, рухнула на корточки, вцепившись в мои колени и, запрокинув лицо, заявила, что только что прослушала мою новую песню, про тётю ЮЧжин, что песня ей очень, очень понравилась и тут же в доказательство пропела на русском почти без акцента:
- ЮЧжин, ты тварь конкретная. ЮЧжин, мечта заветная. Из тебя сварганить воротник... - И обращаясь к своей 'маме': - Тётя ЮЧжин! Вы, наверное, счастливы, что про вас песню написали?
Кхм... Ну, что сказать? Талант. Нет, серьёзно... В кадре - сама органичность. Откуда только что берётся? Посмотрим, как она сегодня сыграет. А сцена будет непростая. Придёт 'оппа' ЮЧжин знакомится с родителями своей 'девушки' и будет просить её руки... Сюжет не рассказываю. А то смотреть потом будет не интересно (шутка!), но всё закончится свадьбой где-то в конце дорамы. Ммм да... Свадьба... Ох уж эта свадьба...
На свадьбу ХеРин я не пошёл. Так же как и брательник на свадьбу своей скрипачки. Просто, позвонил МинХёку, привёл свои резоны, что слишком кругом не прав перед его невестой и будет лучше какое-то время не попадаться ей на глаза.
- Наверное, ты права,- сказал МинХёк, помолчав.- ХеРин, действительно, на тебя сердита. Немножко. Я поговорю с ней. Надеюсь, со временем все недоразумения между вами развеются, и вы восстановите прежние отношения.
Больше я его напрягать не стал. Быстренько закруглил разговор. Но, на последок, МинХёк успел сказать, что если мне понадобится помощь, то я могу на него рассчитывать.
- ЮнМи! - Толкает меня в плечо ЮЧжин.- Ты в каких облаках витаешь? Третий раз уже тебя зову?
- Да так... Задумалась немного.
- Похоже, съёмки сегодня закончатся пораньше. Может, сходим куда-нибудь, посидим? - Предлагает ЮЧжин.
- Конечно, посидим, онни,- не отказываюсь я.- Но не сегодня. Вечером всей группой вылетаем на Чеджу на съёмки клипа 'Ламбада'. Я тебе говорила, помнишь?
- Помню... - Как-то сразу поблёкнув, отвечает ЮЧжин.
- Онни! Не расстраивайся так,- возмущаюсь на показ.- Я чувствую себя виноватой! Ну, хочешь, лети с нами.
В глазах ЮЧжин зажигаются огоньки, на губах появляется улыбка. А вон и кивок - летит! Конечно, я предложил не подумав. Но, в принципе, ничего страшного не произойдёт, если она отправится с нами. Ночь как-нибудь перекантуется. А завтра вечером - обратно. Надо снять только крупные планы. Начало и конец клипа - там, где мы в пижамах - уже сняты. Крупные планы - там, где камера под наши юбчонки заглядывает - тоже. Заценил я после картинку с этими юбчонками... Зрелище, конечно, захватывающее... Но блин! Я уже не раз и по-всякому отругал себя за то, что сподвиг СанХёна на съёмки этого клипа.
В начале, когда я в качестве хореографа девчонкам и только им ставил руки и ноги, всё было нормально. Но, когда к нам присоединились парни... Первый день совместных занятий - это просто чума какая-то. Все мои подопечные (да и я тоже) ходили красные, словно только что из парилки выскочили. Девчонки смотрели на меня так, будто я их групповым сексом заниматься заставляю. Когда мой партнёр первый раз сунул мне между ног свою ногу, я чуть его тут же не урыл - еле сдержался. Вот в этот первый день до меня, наконец-то, дошло, что ламбада - это не вальс и даже не танго. Это интимней.
Когда первая репетиция закончилась, ко мне подошёл один из наших парней и спросил:
- Агдан, этот танец действительно придумала ты?
В ответ на мой кивок, он только головой помотал и отошёл.
Головой помотал - это ещё хорошо. А вот, что сделает ЧжуВон, после того, как клип увидит... Ну, не задушит же, в самом деле!.. Надеюсь...
А репетиции 'Ламбады', между тем, никто не отменял. И, поскольку, человек - это такая скотина, которая ко всему привыкает, через пару дней, все почувствовали себя вполне свободно. И, как говорится, работа закипела.
Но, как в любом деле, без проблем, всё же, не обошлось. Кто-то стуканул СанХёну, что мы занимаемся каким-то непотребством, и сабоним вызвал меня на ковёр со всеми отснятыми на репетициях материалами.
Просматривал шеф все эти материалы с открытым ртом и высоко вздёрнутыми бровями. Добравшись до конца, он захлопнул рот, опустил, с трудом, брови и уставился на меня.
- Сабоним, вам понравилось? - Робко спросил я.