— Вы звали Алексея Федоровича его по имени-отчеству?
— Нет, конечно. По имени, и на «ты». Это при тебе я так его величаю, все же герой труда.
— Какого труда?!
— Твоего. Ты ведь занимаешься его семейным архивом!
Анна побледнела. Шуля тряхнула ее за плечо, та не шевельнулась. Застыла как Ниоба пред зрелищем мертвых детей.
Шуля поднесла к ее носу ватку с нашатырем.
Вдох — и она здесь.
По дороге в Иерусалим Анна спала на заднем сиденье, а Шуля слушала в наушниках бархатный голос: «Жужжащие слоны, в отличие от обычных, небольшого размера. У них есть крылья, а вместо хобота — хоботок. Еще у них тоненькие усики, как у художника Сальвадора Дали. Они любят жить на помойке, у них продолговатое брюшко, глаза большие и красные по бокам головы. Еще у них тоненькие лапки, которые они любят чистить одна об другую».
Квантовая перезагрузка
Раскладывая в кабинете раскладушку, купленную на блошином рынке у старика-киргиза, Арон думал о страннейшем существе, которое утром материализовалось в его кабинете. Ножки тоненькие, наушники красные, усики в зачаточной стадии.
Он мог бы спать и на больничном топчане, но тогда бы он вскакивал при любом крике. Как на ночном дежурстве. Раскладушка — дело другое. Она — не отсюда. На ней спали и Чижуля с Петровичем, да и вообще весь Светский Союз. У них дома были две, одна целая, другая поломанная. Целая — под гостя, поломанная — для игр. Поставишь ее на попа — и ты один в домике. Вот Арон и построил себе домик в дурдоме. Но все же спать здесь сложнее, чем в ванной. Будоражат шумы. И наружные, и внутренние.
«Барух ясновидящий, — жужжала его слониха-мама. — Смотрит на пустую стену и видит на ней кадры из военных документальных фильмов. А потом и сами фильмы находит. Порой сидит перед пустой стеной как вкопанный, и, если в этот момент его спугнуть случайно, он подскакивает чуть ли не до потолка. И еще случай… Утром Барух пошел в школу и по пути к ней вдруг увидел мечеть, которой там никогда не было. Прибежал весь красный домой и сказал, что умерла бабушка. Через минуту раздался звонок из больницы. Умерла бабушка».
«Что ж, такими способностями обладали и Моисей, и Иисус Христос, но им не требовался психиатр, который отмазывает от армии», — сказал Арон, зная, что все эти байки про юношей с невероятными прозрениями, как правило, имеют одну цель — постановку на учет и получение 21-го профиля.
Чтобы отмести диагноз «ясновидения», — как бы Барух с таким даром в Моссад не угодил, — Арон решил провести эксперимент, который французские медики в 1837 году предложили в качестве фактического доказательства ясновидения. В непрозрачный пакет закладывался текст и предлагался испытуемым. Никто из «ясновидящих» не сумел его прочесть. Арон же вложил в непрозрачный пакет пустой лист и попросил Баруха сказать, что там написано.
Барух повертел его и сказал: «Ничего».
А что если это будущий Никола Тесла? Боясь впасть в мистицизм, мы бежим от мысли о явлениях, не объясненных наукой. Тесла, открывший переменный ток, флуоресцентный свет, беспроводную передачу энергии и много чего еще, с раннего детства обладал паранормальными способностями. Он, ученый, изменивший нашу цивилизацию, рассказывал, что необычные видения являлись ему в сопровождении нестерпимо ярких вспышек света, которые искажали вид реальных предметов, тихие шорохи казались ему раскатами грома. Это причиняло жуткие страдания, и Тесла не раз обращался к психологам и физиологам, но никто не смог дать ему исчерпывающего объяснения. Оставалось предположить, что это что-то наследственное, тем более что и его родной брат испытывал те же трудности. Брат, кстати, ничем не прославился.
Тесла-то хоть оставил свидетельство, в основном же «чудеса» являются плодами коллективного разума…
Новости лучше не читать. Ни про корону, ни про политику.
Воспарить над временным помогает портал WWW.PLANETANOVOSTI.COM
«Роберт Ланц из института регенеративной медицины (Astellas Global Regenerative Medicine) считает, что смерть — это не завершение существования, а всего лишь квантовая перезагрузка. Сознание человека перемещается в другую точку альтернативного пространства-времени. Сознание каждого человека имеется во Вселенной. Оно порождает время: человек легко может принять прошлое либо будущее за настоящее, создать новую систему отсчета. Смерть — это перезагрузка, открытие новых возможностей».
Поварихи в красных косынках
Получив пост завотделом крестьянской молодежи, Ляля первым делом отправилась в Красногвардейск. Кто, как не Иван Васильевич, сможет направить ее журналистское перо в сельскохозяйственное русло.
Состарившийся, погрузневший и будто бы утративший прежний рост, он принял Лялю с обычный радостью.
— Ах, какая ты стала! И молодая мамаша, и завотделом пропаганды, и секретарь редакционного комитета «Смены»!
— Скорей бы в партию! Но что-то тянут, проверяют…
Васильев развел руками.
Ляля попросила у него список комсомольцев — передовиков колхоза, о которых было бы важно написать в «Смену». Этой задачей он озаботил секретаршу.
Телефон в кабинете не умолкал, Васильев всех просил перезвонить через десять минут, но один звонок оказался, видимо, очень важным, и Ляля вышла из кабинета.
— Десяток передовиков достаточно? — спросила ее седенькая секретарша.
Ляля пробежалась глазами по списку — накатаешься по колхозам! Зато материал будет из разных мест.
Васильев вышел из кабинета. Он был в пальто.
По дороге они зашли в заводскую столовую, взяли по общепитовской котлете с тушеной капустой и уселись напротив плаката с изображением задорных поварих в красных косынках, дующих в столовые ложки — видимо, в них был суп, налитый из чистого блестящего бака. «Работница, борись за чистую столовую и здоровую пищу!» Вылизанная до плакатного блеска общепитовская точка служила примером заводской столовой, хотя не все тут было, как на картинке. Но котлета вкусная, и, что еще важней, народу нет. Обеденный перерыв закончился.
— Перед тем, как поедешь по колхозам, прочти рассказ Платонова «Впрок», — сказал Васильев. — Добротная, честная литература. Главный герой рассказа, электротехник, попадает в колхоз «Доброе начало», где возвели первое в мире электросолнце. Образ, разумеется, аллегорический. Само же произведение — реалистическое, и оно не рождает радужного представления о колхозной действительности. Лет пять тому назад прочел, к лучшему мало что изменилось, если не сказать наоборот. Так что будь аккуратна и максимально правдива.
Вернулась Ляля домой сама не своя.
— Федя, с Васильевым подвох. Он критикует колхозы!
— Чижуля, не сей панику! Васильев нам как отец родной. Со мной вот начальник эскадрильи Шелухин однажды до того разоткровенничался, что я решил — все, ловушка… Ничего подобного. И он остался на месте, и я под чистку не попал.
Душевные бедняки
«Впрок» Федя раздобыл в городе Пушкине, где он теперь служил отсекром партбюро 24-й эскадрильи тяжелых бомбардировщиков авиаэскадрильи третьей воздушно-десантной бригады Ленинградского военного округа, — и они с Лялей взялись за чтение.
— «…Некий душевный бедняк, измученный заботой за всеобщую действительность…» Тяжело воспринимается на слух. Странный стиль… Что Васильев тут нашел?
— Колхозное солнце, Феденька.
— Ага, есть тут такое!
«Устав для действия электросолнца в колхозе «Доброе начало»:
1. Солнце организуется для покрытия темного и пасмурного дефицита небесного светила того же названия.
2. Колхозное солнце соблюдает свет над колхозом с шести часов утра до шести часов вечера каждый день и круглый год. При наличии стойкого света природы колхозное солнце выключается, при отсутствии его включается вновь.
3. Целью колхозного солнца является спускание света для жизни, труда и культработы колхозников, полезных животных и огородов, захватываемых лучами света.
4. В ближайшее время простое стекло на солнце надо заменить научным, ультрафиолетовым, которое развивает в освещенных людях здоровье и загар. Озаботиться товарищу Кондрову.
5. Колхозное электросолнце в то же время культурная сила, поскольку некоторые старые члены нашего колхоза и разные верующие остатки соседних колхозов и деревень дали письменное обязательство — перестать держаться за религию при наличии местного солнца. Электросолнце также имеет то прекрасное значение, что держит на земле постоянно яркий день и не позволяет скучиваться в настроеньях колебанию, невежеству, сомнению, тоске, унылости и прочим предрассудкам и тянет всякого бедняка и середняка к познанию происхождения всякой силы света на земле.
6. Наше электросолнце должно доказать городам, что советская деревня желает их дружелюбно догнать и перегнать в технике, науке и культуре и выявить, что и в городах необходимо устроить районное общественное солнце, дабы техника всюду горела и гремела по нашей стране.
7. Да здравствует ежедневное солнце на советской земле!»
— Чижуля, автор за советскую деревню. Вне сомнения.
— Нет! Это гнусное издевательство над колхозниками, — выпятила Ляля полную нижнюю губу. Федя не удержался и лизнул ее кончиком языка, но отклика не получил.
У Ляли было одно на уме — из-за Васильева ее не примут в партию.
— Иван Васильевич — кристальный большевик, делегат съезда победителей! Мы ведь встретились в его кабинете…
— Вычеркни этот факт из нашей биографии! Он бросает тень…
Ни ласки, ни доводы о мощной защите в лице ее мужа-политрука, в лице ее родного орденоносца-брата, а также двоюродного — журналиста-международника «Известий», — не утешали. Распатланная, с птичьим клювом и вытаращенными глазами, Ляля металась по квартире с папиросой в зубах, зная, что Федю тошнит от запаха. У Канторовичей хоть потолки высокие, а в их клетушке дым оседает и не выветривается. Такая жена была ему физически неприятна.
Образумил ее, как ни странно, пример с Берзиным. Федор Петрович припомнил, как на заре их любви она обозвала ведущего советского писателя контрреволюционером. За что? За то, что он высмеивал НЭП. Прошло время, НЭП осудили, а Берзина публикует журнал «Звезда».