Презренна бренность оболочки, –
Так думал я, засевши в бочке,
Да оказался в Альпах.
Все в молоке, непонятно, где вода, где горы, вообще, есть ли это все или так, воздух один? Проснулся ровно в семь. По биологическим часам — возврат к естественности в мыслях и поступках. Очевидно, так действует аура красоты. Спустился вниз по лестнице, вошел в гостиную, повернул тяжелую ручку двери — вышел на крылечко-веранду. Батюшки-светы! Выступил окоем гор с лесом, сходящим в воду, иногда мысами. В перспективе правый и левый берег встречаются и образуют узкое горло. Слева нависла гигантская скала, почти лысая, только с клочками зелени. Дальше — горизонты гор, все меньше черно-зеленого леса, все больше бело-голубой дымки. Еще выше клочковатые облака. Чистейшая вода отражает все это бесподобие вверх ногами.
Ощущение нереальности.
Живая кукла
Волны с пенистой гривой несут Анну по сверкающей дорожке. В лучах заходящего солнца набухают облака. На горизонте же они все еще тоненькие и плоские, как картофельные зажарки.
В теплой соленой воде тело сделалось невесомым, оно взлетало на гребнях вод, скатывалось вглубь и вытряхивалось силой волны чуть ли не к небу. Оно было близко, особенно когда, устав плыть, Анна ложилась на спину. Море укачивало, закрыв глаза, в нем запросто можно было уснуть и оказаться совсем уж далеко от берега. Солнце, подвисшее над горизонтом, раздувалось от жара, вот-вот лопнет. Но тут оно подобралось и село пятой точкой на воду, окрасив близлежащие облака в розовый цвет. Солнце тянуло к себе, как магнит, и Анна, доселе ползающая по экрану сороконожка, радостно плыла ему навстречу. Когда от красного шара осталась одна сверкающая точка, она попросила прощения у всех, с кем провела последние месяцы, и повернула вспять. Тоненький серпик луны поднялся над домами.
Быстро темнело. Лежа на спине и глядя в темно-фиолетовые облака, Анна гребла что есть сил. Волны оттаскивали ее обратно, она набрасывалась на них и тотчас получала оплеуху. Нелепо сражаться с морем. Оно сильней нас. Надо дышать спокойно, рассчитывать силы — и плыть.
На набережной зажглись фонари, берег становился ближе. Хотелось передохнуть на спине, но течение отбрасывало назад. Сделав глубокий вдох, Анна ушла под воду. Остаться, отдаться. При мысли об Ароне и его сыне перехватило дыхание. Лучше бы не брал с собой Рои… Анна вынырнула на витую поверхность воды и перешла на брас. Эй, Посейдон, погоди, не умыкай меня в свой роскошный дворец на дне, выйди из колесницы, ударь трезубцем по волнам, спаси беспамятную нереиду…
А что, если идти по воде, не касаясь дна, вприпрыжку? Но волны сопротивлялись. Они стали тугими, хлестали, как плети. Снова вплавь, теперь уже по-лягушачьи. Ущелье детства с арыком неглубоким, и юбкой на резинке… Нет, все это она придумала. Или где-то вычитала. Помнит ли море о своем детстве?
Посейдон сжалился, успокоил волны, и Анна нащупала ступнями твердь. Расталкивая всем телом водоросли, она вышла на пустынный берег. Видимо, ее далеко отнесло от того места, где ее ждали Арон с сыном и где остались вещи, которые согрели бы тело. Лежа на остывшем песке, Анна смотрела в звездное небо. Может, сжалится над ней, пошлет хоть один лучик тепла? Но нет, исполненное холодного величия, оно не глядело на землю.
Арон шел босиком по самой кромке, месил голыми пятками мокрый морской песок. Рои сидел на его плечах. Слабым утешением служила память о Меловых горах, когда его друзья навсегда потерялись в пещере, а к утру нашлись. Но их было трое. А она пропала в море одна.
— Аба, зоти буба шелха (папа, вон твоя кукла)! — закричал Рои, указывая рукой на небольшое возвышение, несколько отличное от тех холмиков с водорослями, которыми была покрыта вся береговая линия.
Дальнейшие подробности — как он будил Анну, как отряхивал от въевшегося в тело песка, как просовывал ее голову в ворот рубахи — ярче описал бы на иврите Рои, возможно, когда-то он это и сделает. Пока же он хохотал, приговаривая: «Папа, кукла живая!»
Но когда Арон вознамерился посадить «живую куклу» к себе на плечи, Рои оттолкнул ее и занял свое законное место.
С пляжа они выбрались на тель-авивскую «Променаду». Анна спала на ходу, Рои сидя болтал ногами и требовал кока-колу.
По асфальтированной дорожке прогуливались космонавты пенсионного возраста в масках и прозрачных козырьках; величественные дамы, декорированные антивирусными причиндалами, вели на поводках собак в прозрачных ошейниках, не позволяющих четвероногим есть с земли всякую гадость; бегали полуголые девушки в ярких самодельных намордниках… Карнавальное шествие при строгом соблюдении дистанции.
Рои тотчас уснул в машине. Арон слушал израильские новости.
Премьер-министр Нетанияху продолжает отказываться выполнять коалиционные соглашения с «Кахоль Лаван». «Чрезвычайное правительство» фактически прекратило функционировать… На площади Рабина собирается очередная антиправительственная демонстрация; за четверг на ковид проверено 28 695 человек, из них 1673 оказались больными; общее число летальных случаев достигло 581; лидер «Хизбаллы» Хасан Насралла прокомментировал взрыв в порту Бейрута, который унес жизни минимум 154 человек: «Хизбалла» безоружна: у нее нет ни ракет, ни боеприпасов, ни оружия, ни нитрата аммония, ни даже винтовок. Группа террористов, закладывавшая взрывчатку на границе Израиля и Сирии, действовала по приказу Ирана; 15 человек погибли и 123 пассажира пострадали в результате крушения самолета Air India Express…
— Других новостей нет?
— Есть. Русские.
По сообщению главы госкорпорации Дмитрия Рогозина, «Роскосмос» планирует создать ракету-носитель на метане, рассчитанную на 100 полетов, в то время как «Фалькон» Илона Маска всего на десять. По сообщению известного политолога Валерия Соловья, Владимир Путин уже определился с кандидатурой преемника.
— Наконец-то Мордехай займет свое место! — усмехнулся Арон и перешел на 87-й канал. «Коль ха-Мусика».
«Крутенек я и на руку тяжел, — пел басовитый голос. — Уж лучше вы меня свяжите, братцы, чтоб не было беды какой»…
Брусило! Анна слушала оперу и воображала белобрысого юношу, гримирующегося перед выступлением. Воображала, но не видела. Кино ей показывает только ее компьютер.
Скотопригоньевск
Беременная Ляля рыдает в Старой Руссе. Она умрет без «Большевистского слова»! Но кто виноват в том, что именно в этот город, в часть № 8771 переведен военком 3-й авиаэскадрильи?
Поскольку в Лялиной гибели даже Жигалов уже заинтересован не был, силы добра расстарались, и в августе 1938 года она получила должность замредактора местной газеты «Трибуна».
Нашлось и жилье — отдельный деревянный домик прямо у набережной реки Перерытица. Можно забирать из Ленинграда и Таню с Ириньей. Несомненным удобством было и то, что библиотека с журнально-газетным залом находилась в двух шагах от дома. Подшивки центральных газет рядком лежали на покрытом зеленым сукном столе, пожилая библиотекарша с утра протыкала дыроколом свежую прессу, и та ложилась поверх вчерашней.
Провинциальный город жил в ногу со временем.
Возмущение вызывала лишь памятная доска у входа в деревянный двухэтажный особняк. «С 1872-го по 1880 год здесь проживал Достоевский». Зачем привлекать внимание к писателю, произведения которого изъяты из учебников литературы?
— Она здесь с 31-го года, — объяснила библиотекарша. — В 1873 году Достоевские сняли это помещение у отставного подполковника. Тот в 1876-м скончался, и Достоевский выкупил этот дом у наследников. Тут он написал «Бесы», «Подросток» и «Братья Карамазовы».
— Мракобесы Старой Руссе не к лицу, — стояла на своем Ляля.
— Городок Скотопригоньевск, где происходит действие в «Братьях Карамазовых», срисован с нашего города, — заметила библиотекарша. — Здесь же у Федора Михайловича и Анны Григорьевны родился сын Алексей.
А они-то собирались, если будет мальчик, назвать Алексеем… То есть если ты Федор, называй сына Алексеем? А еще больше не понравилось Ляле то, что библиотекарша спросила, где их поселили, а когда Ляля нехотя назвала адрес, поджала губу и смолкла.
— А что с этим домом?
— В нем проживала семья Михаила Николаевича Арского, работавшего в «Трибуне», но его посадили, а семью выслали. Хороший был человек, мухи не обидел.
— По-вашему, партия наказывает невинных агнцев? — уела библиотекаршу Ляля.
Та молчала, но несогласно, и Ляля добавила:
— Жилье врагов принадлежит народу.
Безапелляционность формулировки произвела надлежащее впечатление на библиотекаршу. Та побледнела и вцепилась дрожащими пальцами в подшивку «Правды». Что ж, скрытых осведомителей никто не отменял, а наступление — лучшая оборона.
Муха
Иринья взялась за запущенный сад. Пока все спали, она пропалывала грядки, выдирала сорняки и старую ботву. Судя по листьям, сад простоял без ухода пару лет, не доле, иначе бы взрыхленные флоксы, люпины и мальвы так скоро не пустились в рост. Места много, хоть гусей с курями заводи, но занятому семейству было не до этого.
По утрам изводили мухи. Федор Петрович купил липучки, приделал их к бахроме китайского абажура. Они свисали над обеденным столом и, по идее изготовителя, должны были приманивать к себе назойливых насекомых.
Лялечка считала мух посланниками Арского, но об этом не говорила. Зачем Феде знать, кто здесь жил прежде.
— Опять эта муха! — воскликнула она, ударив ложечкой о белый панцирь сваренного всмятку яйца. — Почему она не садится на липучку?
— Видать, с характером, — сказала Иринья, замахиваясь мухобойкой, да промазала.
Ляля зачерпнула ложечкой жидкий желток, открыла рот, — мерзавка тут как тут.
— Прибей ее! — завопила Ляля. Но даже Иринье, готовой исполнять любой хозяйский каприз, не удавалось прихлопнуть муху.
— Пусть живет, у нее, наверное, есть дети, — сказала Таня.