Противник сосредоточивает на моем правом фланге довольно сильную группировку… Жду с завтрашнего дня перехода его в наступление. Меры для отражения наступления мною приняты, думаю отбить его атаки и немедленно перейти в контрнаступление. За последние три-четыре дня нами уничтожено минимум 70 танков… Во второй половине 13 сентября был сильный бой в районе Горное Хандрово, где было уничтожено 28 танков и батальон пехоты, но противник все время, в особенности сегодня, начал проявлять большую активность. Все».
«Из рассуждений Г. И. Кулика, таким образом, следовало, что в течение ближайшего времени его армия наступать не собирается, — писал Г. К. Жуков. — Это нас никак не устраивало, так как положение под Ленинградом становилось критическим. Помимо прямых действий со стороны 54-й армии я рассчитывал также на привлечение авиации этой армии для ударов по важным районам на подступах к Ленинграду.
Надо было разъяснить это моему собеседнику».
«Жуков. Григорий Иванович, спасибо за информацию. У меня к тебе настойчивая просьба — не ожидать наступления противника, а немедленно организовать артподготовку и перейти в наступление в общем направлении на Мгу.
Кулик. Понятно. Я думаю, 16–17-го.
Жуков. 16–17-го поздно! Противник мобильный, надо его упредить. Я уверен, что, если развернешь наступление, будешь иметь большие трофеи. Если не сможешь все же завтра наступать, прошу всю твою авиацию бросить на разгром противника в районе Поддолово — Корделево — Черная Речка — Аннолово. Все эти пункты находятся на реке Ижора, в 4–5 километрах юго-восточнее Слуцка. Сюда необходимо направлять удары в течение всего дня, хотя бы малыми партиями, чтобы не дать противнику поднять головы. Но это как крайняя мера. Очень прошу атаковать противника и скорее двигать конницу в тыл противника. У меня все.
Кулик. Завтра перейти в наступление не могу, так как не подтянута артиллерия, не проработано на месте взаимодействие и не все части вышли на исходное положение. Мне только что сообщили, что противник в 23 часа перешел в наступление в районе Шлиссельбург — Липка — Синявино — Гонтовая Липка. Наступление отбито. Если противник завтра не перейдет в общее наступление, то просьбу твою о действиях авиации по пунктам, указанным тобою, выполню»…
«Эти данные обстановки под Шлиссельбургом у меня тоже имелись, — пишет Г. К. Жуков. — Однако маршал Г. И. Кулик ошибался: действия противника были не более чем попыткой боем разведать нашу оборону. Г. И. Кулик явно не представлял себе или не хотел понять крайнего напряжения обстановки под Ленинградом.
Уже не скрывая раздражения, я сказал:
— Противник не в наступление переходил, а вел ночную силовую разведку! Каждую разведку или мелкие действия врага некоторые, к сожалению, принимают за наступление…
Ясно, что вы прежде всего заботитесь о благополучии 54-й армии и, видимо, вас недостаточно беспокоит создавшаяся обстановка под Ленинградом. Вы должны понять, что мне приходится прямо с заводов бросать людей навстречу атакующему противнику, не ожидая отработки взаимодействия на местности. Понял, что рассчитывать на активный маневр с вашей стороны не могу. Буду решать задачу сам. Должен заметить, что меня поражает отсутствие взаимодействия между вашей группировкой и фронтом. По-моему, на вашем месте Суворов поступил бы иначе. Извините за прямоту, но мне не до дипломатии. Желаю всего лучшего!»[215]
Как Г. К. Жуков признается в своих воспоминаниях, во время доклада Ставке Верховного Главнокомандования, он не умолчал о разговоре с Г. И. Куликом.
И. В. Сталин обещал принять меры.
Вечером 16 сентября он связался с Куликом по телеграфу и потребовал, чтобы 54-я армия начинала наступление немедленно.
Тем самым операция по деблокаде Ленинграда окончательно превращалась в операцию по отвлечению сил противника с главного направления…
Казалось бы, правота Г. К. Жукова в данном вопросе безусловна.
Зачем прорывать блокаду, последствия которой скажутся только через несколько недель, если уже через несколько часов немцы смогут ворваться в город?!
Однако при более тщательном рассмотрении в принятом Г. К. Жуковым решении обнаруживаются и уязвимые стороны.
Известно, что еще 6 сентября 1941 года Гитлер отдал генерал-фельдмаршалу фон Леебу приказ передать на центральный участок фронта все танки Гепнера, чтобы «как можно быстрее» начать наступление на Москву Уже тогда немцами было принято принципиальное решение, во избежание значительных потерь в городских боях, брать Ленинград, удушая его блокадой, тем более, что после 8 сентября, когда был взят Шлиссельбург, блокадное кольцо стало реальностью.
Если бы Г. И. Кулику удалось прорвать «бутылочное горло» — а возможность этого была более чем реальна в первой половине сентября 1941 года![216] — Гитлеру пришлось бы, жертвуя предназначенными для штурма Москвы частями, все-таки брать Ленинград штурмом, выдержать который войскам Г. К. Жукова было бы, конечно, очень трудно.
Добиваясь перенацеливания армии Г. И. Кулика на Мгу, а затем и отвлекая их на решение вспомогательных задач и срывая тем самым, как несвоевременную, деблокаду Ленинграда, Георгий Константинович Жуков с присущей ему стратегической гениальностью решал поставленную перед ним Ставкой задачу — удержать город любой ценой.
Забегая вперед, скажем, что Г. К. Жукову вскоре удалось добиться полного переподчинения 54-й армии Ленинградскому фронту, и командующим ее станет — он не освобождался при этом от обязанностей начальника штаба фронта! — генерал-лейтенант М. С. Хозин.
Попытки прорвать блокаду, превратившиеся в настоящий «солдатоповал», продолжались тут и в 1941, и в 1942 годах, пока Кировский район Ленинградской области не сделался гигантским кладбищем, на котором упокоилось более полумиллиона наших солдат.
И как тут не вспомнить об упреке Г. К. Жукова, адресованном Г. И. Кулику.
— На вашем месте Суворов поступил бы иначе! — говорит он.
То, что маршал Г. И. Кулик не являлся А. В. Суворовым, сомнению не подлежит.
Ну, а сам Г. К. Жуков?
С победами тут все благополучно, если только позабыть, какой ценой одерживались они.
Конечно, война — это война, но всегда ли у наших генералов хватало, как у А. В. Суворова, таланта, мастерства, а главное силы духа, чтобы запросить у противника за жизни своих солдат настоящую цену?
Увы…
Георгий Константинович Жуков, которого совершенно справедливо называют Маршалом Победы, столь щедро и расточительно усыпал телами солдат дорогу к Победе, что призадумавшись, не знаешь, какую назвать страну, которая бы потерпела поражение, унесшее столько же солдатских жизней, как эта наша Победа…
Определенные усилия для отвлечения сил противника с главного направления в сентябре 1941 года предпринимали и части уже знакомой нам 1-й стрелковой дивизии НКВД.
20 сентября 1941 года дивизия предприняла попытку взять Шлиссельбург.
Но форсировать под непрерывным огнем противника полноводную реку, а затем атаковать врага, действуя через болота и лес, задача, как справедливо отмечал в своих воспоминаниях Г. К. Жуков, «чрезвычайно тяжелая, можно сказать, непосильная».
Еще сложнее атаковать с воды сплошь укрепленный берег.
Из 7-го полка, форсировавшего Неву в районе гаража, до левого берега добралось около семи десятков бойцов, остальные были расстреляны на реке.
1-й стрелковый полк форсировал Неву на юго-западной окраине Шлиссельбурга, но удержаться не смог, назад на правый берег вернулись 12 человек.
2-й стрелковый полк пытался овладеть пассажирской пристанью Шлиссельбурга. Из двух взводов, которым удалось переправиться, вернулось 19 человек.
Успешнее была переправа в ту же ночь частей 115-й стрелковой дивизии (командир генерал-майор В. Ф. Коньков) и 4-й бригады морской пехоты (командир генерал-майор В. Н. Ненашев). Им удалось в районе Невской Дубровки форсировать Неву, захватив на левом берегу плацдарм, получивший название «Невского пятачка».
За сутки ожесточенных боев передовой отряд 115-й стрелковой дивизии очистил от противника Московскую Дубровку и захватил плацдарм шириной свыше двух километров и глубиной до полутора километров.
«Пятачок» этот по сути дела превратился в гигантскую братскую могилу. Количество погибших в боях на «Невском пятачке» советских солдат колеблется по разным подсчетам от 50 000 до 250 000. Немцы, в свою очередь, потеряли здесь от 10 000 до 40 000 солдат и офицеров убитыми.
Трагичной была и попытка высадить десант в Шлиссельбурге силами Ладожской военной флотилии.
21 сентября операции помешала погода. Из-за сильного волнения рвались буксировочные тросы лодок, и на их поиск и повторное взятие на буксир было потрачено все темное время. Ну, а 22 сентября из-за навигационной ошибки — «бутылочное горло» было чрезвычайно узко! — капитан-лейтенант Балтачи начал высаживать десант в тылу 54-й армии, потопив при этом двоих бойцов. После возвращения отряда в Осиновец капитан-лейтенант Балтачи был арестован и отдан под трибунал.
Днем 22 сентября командующий фронтом Г. К. Жуков потребовал в ультимативной форме: «Высадить десант во что бы то ни стало», и утром 25 сентября, после еще двух неудачных попыток, командующий ЛВФ контр-адмирал Б. В. Хорошхин, получивший очередной разнос от Г. К. Жукова, приказал высаживать десант днем прямо «в лоб» противнику.
В десантный отряд входили лучшие разведчики-водолазы и курсанты морского пограничного училища. Все они были высажены, поскольку ближе катера не могли подойти из-за валунов, в полутора километрах от берега, и расстреляны тут же в ледяной воде, налетевшими немецкими самолетами…
20 сентября 1941 года — это еще и день «огневого дебюта» Шлиссельбургской крепости. Пушки крепости в этот день начали бить по немецким позициям прямой наводкой.