Пуля нашла его быстро.
«На войне, как на войне», — как говорят французы.
Стоило ли изучать иностранные языки?
84. Артист Вертинский
Перед революцией большим успехом у публики пользовался певец Вертинский. Он выходил на сцену во фраке, с белым цветком в петлице. Скорее всего, это была астра. Или хризантема. Во всяком случае, перед каждым его выходом было много беготни и выкриков:
— Цветок, цветок-то где? Купили?.. Не купили…
— Зарезали, подлецы, — причитал устроитель концерта. — Он же без цветка не выйдет. Неужели ушел?
— Да вот он, цветок, его с баночкой за занавеску поставили. Никуда и ваш артист не денется. Вон идет!
— Вот и вы, слава богу. Извольте цветочек ваш. Да нет уж, я сам поправлю.
Пел Вертинский «Мадам, уже падают листья…» Или: «Над розовым морем склонилась луна…», а если публика очень настаивала то и «Где вы теперь, кто вам целует пальцы?».
Кроме аристократов на его концерты валом валили купцы, инженеры со степных украинских заводиков и прочая подозрительная публика.
После революции Вертинский подался в Париж, в Маньчжурию и прочие веси. Случилось так, что он дожил до Второй мировой войны и после нее вернулся в Россию.
Цветок для артиста
На первый его концерт собрались одни старые старушки. От них пахло нафталином, они сидели в зале заводского клуба и гадали: «Выйдет с цветком или без него?». Он вышел с цветком.
Когда он пропел: «Где вы теперь, кто вам целует пальцы?», с одной из старушек сделалось дурно.
Шли годы. По-прежнему за кулисами перед концертом бегали администраторы и яростным шепотом спрашивали другу друга, куда поставили баночку с хризантемой.
Старушки постепенно умерли.
Однажды Вертинский вышел на сцену и с удивлением обнаружил, что в зале сидит одна молодежь. Когда он кончил про пальцы, публика потребовала: «…падают листья!..». «Над розовым морем!»
А с одной из девушек после романса сделалось плохо.
Все верно: падают листья, а женщинам надо целовать пальцы.
85. Камикадзе
Японские генералы очень долго и тщательно готовились к войне. Но когда война разразилась, оказалось, что армия к ней не готова.
Группа молодых офицеров представила императору доклад. Они писали, что у Японии нет магнитных мин, что японские самолеты хуже американских, а боевые корабли хотя и не хуже, но не имеют радиолокаторов. Насчет танков офицеры тоже выразились нелестно. Доклад рассмотрели, авторов послали на передовую, где они все погибли. Стали думать.
— Не заключать же мир, — сказал один генерал.
— Ты что, харакири захотел?
— Может, разработать недостающую технику? — предложил второй.
— Долго!
Решили опереться на энтузиазм народных масс. Объявили набор самоубийц-камикадзе. Отборные летчики на самолетах, не сбрасывая бомб, пикировали до тех пор, пока не врезались в американские корабли.
— А зачем нам отборные? — сообразили генералы. — Надо, чтобы любой…
И они изъяли у летчиков парашюты. Потом стали заправлять машины для полета только в один конец. Потом сломали шасси — самолет взлетал, а колеса оставались на аэродроме.
Японский летчик без парашюта
Наконец сделали крылатую бомбу «бака». Она была пустая — внутри на взрывчатке сидел пилот. Бомбу бросали недалеко от врага, прежде чем она взрывалась, пилот мог немного поуправлять ею, нацелить на корабль.
Камикадзе имели разные воинские звания. Среди них только не было генералов.
86. Как изобрели газовую камеру
История этого выдающегося изобретения поучительна.
Честь его свершения приписывают Гиммлеру, но, скорее всего, оно было плодом коллективного разума.
Могло быть так. Гитлер позвал ближайших соратников и, усадив их за круглый стол, сказал:
— Черные тучи сгущаются над страной. Она переполнена военнопленными, евреями и инакомыслящими. Если мы не научимся ликвидировать их массами, нам каюк.
Соратники переглянулись.
— Мой фюрер, — сказал быстрый умом Геббельс, — что, если морить их голодом в тюрьмах?
— Тюрем не хватит.
— Вывести миллион солдат и — из автоматов! — рубанул с плеча простодушный Геринг.
— Много свидетелей.
За столом воцарилось молчание.
— Вот в добрые старые времена… — начал Гиммлер.
— В добрые старые времена пленных убивали на месте, евреи жили в Египте, а инакомыслящих топили в Рейне, — прервал его фюрер. — Топили… Топили… в этом что-то есть.
Адольф Шикльгрубер в коротких штанишках
— Воды не хватит.
— Воду можно заменить.
В свое время ефрейтор Шикльгрубер попал под газовую атаку союзников.
Глядя в его остекленевшие глаза, все в один голос выдохнули:
— Газ!
Идея родилась, оставалось внедрить. Правда, неясны были кое-какие детали: например, что делать с золотыми зубами и волосами казненных?
Это доработали на месте.
87. Бомба для Хиросимы
Атомную бомбу изобрели очень порядочные и очень миролюбивые люди — физики.
Бросить ее на Хиросиму поручили тоже хорошему человеку — отличному летчику и семьянину, полковнику Тибетсу.
Свой самолет он назвал ласково в честь жены «Энола Гей».
Под самолет подвесили бомбу, и полковник отлетел к Японским островам.
Когда показалась Хиросима, Тибете аккуратно установил на прицеле высоту и скорость, навел самолет на цель и нажал кнопку.
Бомба, покачиваясь на парашютных стропах, медленно опускалась прямо на центр города.
Сбегались люди, приехала в грузовике полиция — все думали, что это вывалился из самолета парашютист.
Раздался взрыв — и двухсот тысяч японцев не стало, они испарились, как дождь над костром, деревья сгорели, как спички, земля оплавилась. Во всей Хиросиме остался только один выгоревший изнутри бетонный дом.
Когда самолет вернулся на базу, полковник вспомнил, что не сообщил жене, как назвал машину. Он приказал соединить себя по телефону с коттеджем в Штатах.
— Как ты? Как наши малыши? А у меня для тебя есть приятный сюрприз, — сказал он в трубку.
88. Дело о «Лаконии»
Когда Нюрнбергский трибунал уже заканчивал допрос бывшего командующего немецким военно-морским флотом адмирала Деница и один из судей уже, зевнув, шепнул на ухо другому: «Повесим?», возникло название парохода «Лакония»…
12 сентября 1942 года командир немецкой подводной лодки Хартенштейн, всплыв посреди Атлантического океана в тысяче миль от африканского побережья, неожиданно рассмотрел в вечернем сумраке силуэт огромного пассажирского судна.
Какие тут могут быть пароходы, кроме американских и английских? Не раздумывая, командир выпустил по судну две торпеды. Ахнули взрывы.
— Что они так кричат? — спросил некоторое время спустя он своего помощника, прислушиваясь к звукам в океане. Была чудесная тропическая ночь, ярко сияли звезды. Ни ветерка. Слышно как у себя дома в Вильгельмсгафене.
— Взывают о помощи, — сообщил помощник. — Кричит на итальянском языке.
— На каком?
— На итальянском, — сказав это, помощник побледнел, а командир схватился за голову. Итальянцы были союзниками Германии.
— Немедленно вытащить кого-нибудь из воды!
Настоящий полковник и его заботливая жена
Вытащили. Оказалось, что потоплен английский пароход «Лакония», битком набитый итальянцами, взятыми в плен в Африке. Скандал!
Хартенштейн, видимо, чем-то отличался от остальных командиров, удиравших со всех ног с места потопления. Он дал открытую радиограмму: «Всем, всем! Если кто нибудь может помочь экипажу затонувшей „Лаконии“, я не буду нападать. В воде полторы тысячи человек. Немецкая подводная лодка».
Радиограмма всполошила весь мир.
— «Лаконию» потопили, на ней же тьма народу, — сказал Черчилль.
— Срочно сообщите итальянцам, — распорядился Дениц. — И свяжитесь с французами, их африканские порты рядом.
— Ввязались мы в эту войну, — в который раз с горечью подумали итальянцы.
— Конечно, нам прикажут — мы пойдем спасать, — сказали командиры французских кораблей. — Да как бы самим не получить торпеду в борт.
— Вот где они, сволочи, прятались, — сообразили в американском штабе, — послать туда два гидросамолета с бомбами!
Больше всех рассвирепел Гитлер:
— Этот мальчишка Хартенштейн зовет к себе еще три наши подводные лодки. Нашелся спасатель! Где у него итальянцы? На палубе? Срочно погрузиться!
Дениц эту радиограмму не передал.
Зато прилетел американский самолет. Он быстро нашел лодку Хартенштейна и сбросил на нее две бомбы.
— Боевая тревога! Срочное погружение!
«Нас сбрасывали с палубы в воду ударами кулаков, нам угрожали оружием, мы не хотели снова очутиться в океане», — прочитал судья трибунала показания уцелевших итальянцев.
Через сутки подошел французский крейсер и подобрал плававших в воде.
Надежда погибает последней
В этой истории трагически переплелось все, что сопровождает войны: злой умысел, трагическая случайность, риск, подвиг, трагедия, смерть, а для кого и счастливый исход. Трагедий было куда больше. Некоторые английские матросы, не желая сдаваться немцам, пошли на шлюпках к берегам Африки. Их плавание продолжалось от двух до трех месяцев. Умерших от голода и жажды выбрасывали за борт. В живых остались считанные.
Судьям хорошо было, сидя в мягких креслах и попивая минералку, рассуждать: «Зачем пошли на шлюпках?», «Не стоило метать бомбы, если ты видишь на палубе народ», «Не надо было бить и толкать людей за борт»…
Непереданная радиограмма спасла Деницу жизнь. Судьи дали ему десятку, а чтобы подстраховаться, записали: «Действия командиров подводных лодок были пиратскими».
Добрые дела наказуемы: лодка Хартенштейна была вскоре потоплена американским самолетом.
89. Бумажный тигр
День, когда Мао Цзэдун встретился в Пекине с Хрущевым, был очень жарким.