голубые, а увенчанные пеной верхушки волн напоминали какое-то украшение. В них уже не было ничего угрожающего. Фрёкен Снорк слезла вниз на гальку, окаймлявшую кромку воды. Но там не нашлось ничего, кроме водорослей и тростника да нескольких обломков досок. Недовольная этим, она побрела дальше, к мысу. «Как печально, что столько разных находок всегда достается кому угодно, только не мне, – подумала фрёкен Снорк. – Другие прыгают по льдинам, запруживают ручьи и ловят муравьиных львов. А мне так хотелось бы совершить нечто неслыханное – и обязательно одной, – чтобы поразить Муми-тролля!»
Вздыхая, смотрела она на пустынный берег. И вдруг остановилась с внезапно забившимся сердцем. Далеко-далеко на мысу… О нет, это было слишком ужасно! Там кто-то лежал в воде, ударяясь головой о прибрежные камни! Это существо было ужасно большое, в десять раз больше, чем маленькая фрёкен Снорк! «Сейчас же побегу за остальными», – подумала она. Но не побежала.
«Ты не должна больше пугаться! – уговаривала себя фрёкен Снорк. – Ты должна посмотреть, что это такое!» И, дрожа всем телом, она приблизилась к этому ужасному… То была большущая дама… Большущая дама без ног… вот кошмар!
Фрёкен Снорк сделала несколько неуверенных шагов и остановилась в величайшем удивлении. Огромная женщина была сделана из дерева. И она была чудо как красива! Сквозь прозрачную воду светилось ее спокойное улыбающееся лицо с алыми щеками и губами, а круглые голубые глаза были широко раскрыты. Волосы тоже были голубыми и вились длинными нарисованными локонами по ее плечам.
– Это королева! – благоговейно произнесла фрёкен Снорк.
Руки прекрасной дамы были скрещены на груди, сверкавшей золотыми цветами и цепочками, а от тонкой талии мягкими красными складками падало платье. И все это было из раскрашенного дерева. Странным казалось только, что спины у нее не было.
«Эта находка – слишком шикарный подарок для Муми-тролля, – размышляла фрёкен Снорк. – Но я все равно подарю ее ему!»
Когда фрёкен Снорк, сидя на животе деревянной королевы, вплыла вечером в залив, где швартовались лодки, она производила впечатление очень горделивой фрёкен из рода снорков.
– Ты нашла лодку? – спросил Снорк.
– Подумать только, ты пригнала ее сюда совсем одна! – восхитился Муми-тролль.
– Это штевневое[15] украшение корабля, – объяснил Муми-папа, плававший в дни молодости по морям. – У моряков есть обычай венчать штевень корабля деревянным изображением какой-нибудь очаровательной королевы.
– А зачем? – спросил Снифф.
– Чтобы корабль был по-настоящему красив.
– Ну а почему тогда у нее нет спины?! – удивился Хемуль.
– Потому что сзади ее накрепко прилаживают к штевню, – сказал Снорк. – Это ведь и новорожденному мышонку понятно!
– Она слишком велика, чтобы ее накрепко приколотить к нашей лодке, – заметил Снусмумрик. – Какая жалость!
– О, прекрасная дама! – вздохнула мама Муми-тролля. – Подумать только, быть такой красивой и не испытывать от этого никакой радости!
– Что ты собираешься с нею делать? – спросил Снифф.
Опустив глаза, фрёкен Снорк улыбнулась, а потом сказала:
– Думаю подарить ее Муми-троллю.
Муми-тролль не мог вымолвить ни слова. Страшно покраснев, он выступил вперед и поклонился. Фрёкен Снорк смущенно сделала книксен. Все это было похоже на торжественный прием, куда они оба были приглашены.
– Сестренка, – произнес Снорк, – ты не видела, что нашел я!
И он гордо показал на большую сверкающую груду золота, лежавшую на песке.
Фрёкен Снорк широко раскрыла глаза.
– Чистое золото!
– Там есть еще больше, гораздо больше! – похвастался Снорк. – Целая гора золота!
– А можно мне собрать все, что падает само, и взять себе?
О, как все восторгались находками друг друга на морском берегу! Семейство муми-троллей внезапно разбогатело. Но самыми драгоценными находками для них оставались все же штевневое украшение судна да легкая снежная пурга в стеклянном шаре.
Парусная лодка, которая наконец отчалила от уединенного острова и поплыла среди бурунов, оставшихся после шторма, была тяжело нагружена. Следом за нею двигалась целая флотилия из деревянных обрубков и досок, а груз состоял из золота и зимнего талисмана, из большого яркого буя, башмака и половинки черпака, из спасательного пояса и рогожи. На носу же лежала деревянная женщина, некогда украшавшая корабль, и смотрела на море. Рядом с ней, положив лапку на ее прекрасные голубые волосы, сидел Муми-тролль. Он был просто счастлив!
Фрёкен Снорк время от времени посматривала на них.
«Ах, была бы я такой же красивой, как деревянная королева! – думала она. – А теперь у меня нет даже челки…»
От ее недавней веселости почти ничего не осталось. Да что там, фрёкен Снорк была почти печальна.
– Тебе нравится деревянная королева? – спросила она.
– Очень, – не поднимая глаз, ответил Муми-тролль.
– Но ты ведь говорил, что тебе не по душе фрёкен, у которых есть волосы, – сказала фрёкен Снорк. – И… Вообще-то она ведь вся нарисованная!
– Но так красиво нарисованная! – сказал Муми-тролль.
Фрёкен Снорк помрачнела. Она не отрывала глаз от моря, в горле у нее словно застрял какой-то ком, она чуть не плакала и медленно меняла цвета, становясь постепенно серой от ревности.
– У деревянной королевы глупый вид! – сердито произнесла она.
Муми-тролль поднял глаза.
– Почему ты такая серая? – удивленно спросил он.
– Да нет, ничего особенного! – ответила фрёкен Снорк.
Тогда Муми-тролль спустился с носа лодки и сел рядом с нею.
– Знаешь что? – спросил он немного погодя. – У деревянной королевы в самом деле ужасно глупый вид!
– Да, не правда ли! – снова порозовев, воскликнула фрёкен Снорк.
Солнце медленно клонилось к вечернему горизонту, и длинные блестящие полосы прибоя окрашивались в желтый и золотистый цвета. Все превращалось в золото, и только в золото: парус, лодка и те, кто сидел в ней.
– Помнишь золотистую бабочку, которую мы видели? – спросил Муми-тролль.
Фрёкен Снорк, усталая и счастливая, кивнула в ответ.
Далеко-далеко от них лежал уединенный остров, пылая в лучах заката.
– Интересно, что вы собираетесь делать с золотом Снорка? – спросил Снусмумрик.
– Мы положим его вокруг цветочных клумб как украшение, – сказала мама Муми-тролля. – Разумеется, только самородки покрупнее, потому что мелкие – просто ужасный хлам.
Потом все смолкли и сидели, глядя, как солнце окунается в море, а краски постепенно блекнут, становясь голубыми и фиолетовыми. «Приключение» же, медленно покачиваясь, плыло по направлению к дому.
Пятая глава,в которой говорится о Королевском рубине, о том, как Снорк ловил переметом рыбу, и о гибели Мамелюка, а также о том, как дом муми-троллей превратился в джунгли
Это случилось где-то в конце июля, когда в Долине муми-троллей стояла ужасная жара. Даже мухи были не в силах жужжать. Деревья казались пыльными и усталыми, река обмелела и текла – узкая и бурая – по лугам с поникшей от жажды травой. Вода не годилась теперь даже на то, чтобы превращаться в сок в шляпе Волшебника (которую уже простили и поставили на комод).
День за днем солнце поливало жаром долину, прятавшуюся между холмами. Все самые мелкие малявки заползли в свои прохладные земляные норки и потаенные ходы, а птицы молчали. Друзья муми-троллей стали нервными из-за жары; они бродили вокруг, ссорясь друг с другом.
– Мама, – однажды сказал Муми-тролль, – придумай, что нам делать! В долине так жарко, а мы только и делаем, что ругаемся!
– Да, дорогое дитя, – сказала Муми-мама. – Я это заметила. Я, может, даже охотно бы избавилась от вас всех на пару деньков. Не переселиться ли вам в пещеру? Там прохладнее, вы можете целый день, если захотите, мокнуть в воде и успокаивать свои нервы.
– А в пещере можно и спать? – спросил восхищенный Муми-тролль.
– Конечно! – разрешила мама. – И не возвращайтесь домой, пока не перестанете хандрить.
Поселиться в пещере всерьез было безумно увлекательно. В самой ее середине на песчаном полу они поставили керосиновую лампу. Каждый из малышей вырыл себе особую ямку по форме своего тела и повторявшую ту позу, которую он принимал во сне, и устроил там себе постель. Еду разделили на шесть совершенно равных частей. На долю каждому достался пудинг с изюмом и тыквенное пюре, бананы, марципановые карамельки, полосатые и красно-белые, и кукурузные початки, а кроме того – блины, припасенные к завтраку следующего дня.
Легкий ветерок задул к вечеру и одиноко промчался по морскому берегу. Багрово-красное солнце спускалось вниз, теплым светом озаряя пещеру. Снусмумрик играл на гармошке сумеречные песни, а фрёкен Снорк лежала, уткнувшись кудрявой головкой в колени Муми-тролля.
После пудинга с изюмом все были в благодушном настроении. Хотя смотреть, как наползали на море сумерки, было и жутковато.
– А ведь это я нашел пещеру, – напомнил Снифф.
И ни у кого уже не ворочался язык напомнить, что он говорил об этом чуть не тысячу раз.
– А вы не побоитесь выслушать одну страшную историю? – спросил Снусмумрик, зажигая лампу.
– Насколько страшную? – оживился Хемуль.
– Примерно как отсюда до входа или чуточку подальше, – пояснил Снусмумрик. – Если это тебе о чем-то говорит.
– Нет, наоборот, ни о чем, – ответил Хемуль. – Давай, рассказывай, а я скажу тебе, когда мне станет страшно.
– Хорошо, – согласился Снусмумрик. – Сейчас вы услышите историю, которую Гафса рассказывала мне, когда я был маленьким. На самом краю света стоит головокружительной высоты гора. Она черная как сажа и гладкая как шелк. Она круто обрывается вниз в бездонную пропасть, и вокруг той горы плавают тучи. Но на самой высокой вершине горы стоит дом Волшебника, и он – вот такой. – И Снусмумрик нарисовал на песке.
– А окон у него нет? – спросил Снифф.