Принцип маркировки наличия костюма – в противовес цельному, многодетальному костюму – нередко используется и тогда, когда важен непосредственный характер намерения, конкретика эротической игры, а не только демонстрация готовности партнеров к этой игре как таковой. Вместо полновесного костюма «пирата» или «девочки из группы поддержки» могут использоваться, скажем, только повязка на глаз или только помпоны в качестве аксессуара – очень часто партнерам оказывается вполне достаточно этих маркеров для создания обстановки ролевой игры, для разметки ролей и привязанных к ним действий. Фетишистская эротическая фотография, с ее любовью к мелким деталям, часто использует этот прием: так, тело на снимке может быть едва различимым, но желтая лента, которой полиция помечает места преступления, немедленно делает снятую сцену остроэротичной для зрителя с соответствующими интересами. Благодаря тому же механизму работы воображения голая грудастая блондинка в дешевом белом парике превращается в Мэрилин Монро, когда в кадр попадают двадцать метров закрученной в серпантин кинопленки.
Когда речь идет о минималистичных вариантах эротического костюма, значимость прикрытости/обнаженности тех или иных телесных зон становится зачастую решающим фактором. В случае, например, с медийными образами разделить ситуации, в которых те или иные методы прикрытия тела служат интересам цензуры или интересам эротизации образа, фактически невозможно. Положим, закон штата или страны, в которой издается журнал, запрещает демонстрировать обнаженную грудь. Означает ли это, что модель, одной рукой прикрывающая лоно, но демонстрирующая стразовые наклейки с серебряными кисточками на сосках, снята именно так из цензурных соображений, – вторая-то рука свободна?
Наклейки для сосков – отличный пример того, как цензурные соображения, когда-то ограничивавшие степень наготы танцовщиц варьете и моделей в мужских журналах, постепенно превратились в один из самых распространенных (после того, что можно отнести к широко понятому традиционному белью) элементов эротического костюма: им пользуются при очень широком диапазоне вкусов, а сам предмет варьируется от наклеенных крест-накрест кусков изоленты до пятисотдолларовых произведений ювелирного искусства от Bos Tit Bits с цветными стразами Swarovski и шелковыми кисточками. То или иное прикрытие фетишизируемой части тела, будь то головка пениса, скрытая под специальным шелковым колпачком, или лодыжка, затянутая в виниловый сапог, зачастую служит не только для визуального, но и для тактильного, и для психологического стимулирования: здесь мы возвращаемся к балансу между запретным и дозволенным для наблюдения, к вопросам сенсорной депривации, ограничения доступа, тактильного контраста между теплой плотью и острыми гранями страз. К примеру, при распространенном фетише длинных волос головной убор, полностью скрывающий тщательно собранную прическу, может использоваться одним из партнеров, чтобы демонстрировать «недоступность» в те или иные моменты игры, в то время как виниловое розовое платье, кроем напоминающее викторианские платья маленьких девочек, но полностью обнажающее грудь, наоборот, маркирует определенную (но, возможно, не полную) доступность объекта в любой точке эротического сценария. Вполне распространенный Hadaka-apron-фетиш (название происходит от японского hadaka – «нагой» и английского apron – «фартук»), подразумевающий «наготу, прикрытую только фартуком», подчеркивает значение эротического костюма для важнейшей игры в прикрытие и обнажение, в постепенное перемещение из области обыденного в область эротического: фартук – предмет одновременно обыденный и легко фетишизируемый – не в последнюю очередь из‑за того, что большинство фартуков прикрывают в основном только переднюю часть тела и не препятствуют по большому счету доступу к гениталиям. Так, при использовании костюма French maid[18] белый фартучек в ходе эротической съемки или эротической игры, по словам участников, очень часто оказывается последним элементом одежды, оставляемым на теле – зачастую – до самого конца действа. Здесь мы видим двойное действие минималистического костюма: этот фартучек одновременно маркирует роль участницы, помогая поддерживать фантазийную обстановку, и выполняет роль ограничивающего и одновременно допускающего объекта, секс-игрушки[19].
Крошечный кружевной фартучек «горничной-француженки», наклейки на сосках, «бабушкины панталоны», виниловые перчатки, трусы-стринги или скромный ситцевый платок, под который убираются волосы, маркируют собой скрытые части тела, фактически играют роль вывесок, говорящих: «Здесь можно найти то, что вам нужно». Интересная инверсия происходит, когда создатели эротического костюма идут обратным путем: не бюстгальтер, прикрывая, маркирует бюст, но обнаженный бюст подчеркивает, что конструкция из нескольких тоненьких золотых цепочек (два треугольника, цепочка-«основание» и две цепочки-«лямочки») на данный момент будет считаться бюстгальтером. Здесь видно, как сложно бывают выстроены роли «означаемого» и «означающего» в костюмном высказывании, как легко они могут обмениваться функциями, и как остро смысл высказывания зависит от наших интерпретационных предпочтений: в ходе написания этого материала автор продемонстрировал прилагающуюся иллюстрацию семнадцати собеседникам, предлагая описать увиденное своими словами. Девять ответов сводились к тому, что мы наблюдаем «очень смелый бюстгальтер» (то есть объект, призванный прикрывать грудь, но доведенный дизайнером до крайней откровенности); остальные ответы так или иначе сообщали, что на иллюстрации – «обнаженная грудь с какими-то украшениями».
Однако очень часто степень обнажения или сокрытия тела, признаки ролевой игры и другие значительные факторы, делающие тот или иной костюм эротическим, отступают на задний план перед такими важнейшими определяющими факторами, как цвет и фактура используемых вещей. Очень часто белье (а иногда и одежда, не попадающая по параметрам кроя под определение белья) эротизируется, судя по всему, если имеет несколько признаков из приводимого ниже списка:
• Кружево в качестве основного материала
• Атлас в качестве основного материала
• Латекс, винил, ПВХ в качестве основного материала
• Металлическая или кожаная фурнитура
• Прозрачные ткани в качестве основного материала
• Прозрачный пластик в качестве основного материала
• Черный или красный цвет в сочетании с любым из предыдущих пунктов
Этот ни в коем случае не исчерпывающий список демонстрирует нам, что костюм может оказаться эротическим по признаку фактуры или цвета. У каждого из пунктов этого списка есть своя история, свои особенности бытования и свои причины, по которым происходит фетишизация, но безусловным обобщающим принципом является, видимо, следующий: данные качества зачастую могут делать костюм не вполне прагматичным, а значит, не вполне повседневным, «иным» по отношению к нашей обычной одежде. Этот принцип, кажущийся нам очень значимым, мы подробнее рассмотрим ниже.
Цвет, а в особенности – красный цвет, имеет в истории костюма огромное значение, возможно, сравнимое по масштабу только со значением черного. Об этом написано немало прекрасных работ[20], в том числе – рассматривающих вопрос о красном цвете в применении к нижнему белью в целом и эротическому белью в частности. Вряд ли мне удалось бы добавить что-нибудь к данной теме; мне бы, скорей, хотелось подчеркнуть тему «не-прагматичности» в применении к красному белью, слишком заметному под одеждой, слишком маркому в сравнении с черным, слишком вызывающему – в сравнении с белым или телесным. Случайно различенный сквозь футболку белый бюстгальтер может эротизироваться, но не служить поводом к масштабным проекциям в адрес носящей его женщины. Красный бюстгальтер – совершенно другое дело, та, на кого он надет, немедленно начинает восприниматься как объект, надевший (в прямом и переносном смысле слова) свое сексуальное «я» под покров социального, – либо для того, чтобы нарочно продемонстрировать это «я» нам, либо из еще более интересных побуждений. Заметим, что в отличие от других цветов, красный не требует никаких изысков кроя, никаких пикантных элементов, чтобы маркировать белье как «эротическое», – это широко используется и производителями, и потребителями красных элементов эротического костюма. Прекрасной иллюстрацией, мне кажется, может служить рассказ одной из моих собеседниц о первом приобретении, сделанном ею, тогда – шестнадцатилетней школьницей, в момент появления кооперативной торговли на территории Советского Союза: красные трусы, совершенно необходимый, в ее понимании на тот момент, атрибут «соблазнительной женщины». Трусы расползлись синтетическими нитками после второй стирки, но и после этого, тщательно починенные, надевались по соответствующим особым случаям (здесь, кстати, виден еще один очень значительный принцип в структуре эротического костюма – его привязанность к стереотипам; к этой теме мы еще вернемся).
Текстура материалов, из которых сделан эротический костюм, имеет, безусловно, еще большее значение, чем цвет, – это становится очевидным, если вспомнить, что эротический костюм – едва ли не единственный элемент нашей одежды, предназначенный для того, чтобы его трогали посторонние (тем более что речь часто идет о ситуациях, когда, как уже говорилось, «темно»). Прикосновение к кружеву дает тактильный контраст между фактурной, неровной поверхностью ткани и гладкой, теплой поверхностью кожи, доступной прикосновению в каждом отверстии ажура; кожа, прикосновение к которой создает ощущение непреодолимой тактильной дистанции для каждого из партнеров. Многие материалы имеют сильный тактильный эффект для того, кто надел костюм, а не только для его партнера: например, любители эротической одежды из латекса и винила часто описывают эффект «второй кожи», мягкого сдавливания, особого ощущения, ни на секунду, по их утверждению, не дающего забыть о надетом костюме (зачастую это ощущение описывается как «обнажающее нервы» или «превращающее все тело в особую эрогенную зону»).