Эти свойства алого романа особенно остро проявляются в одном из его специфических поджанров: дамском фетиш-романе. Речь идет о текстах, сохраняющих свойства и структуру розового и алого романов, но включающих в описания некоторых умеренных BDSM-практик[9] (благодаря «Пятидесяти оттенкам серого» такие романы стремительно превратились в мейнстримную разновидность массового эротического текста). Тематику этих текстов (как, собственно, и тематику «Пятидесяти оттенков серого») видится уместным описывать при помощи термина BDSML, где буква L означала бы luxury, роскошь. BDSML-роман особенным образом завязан на вещный мир, и недаром такое количество произведений этого жанра изначально присваивает главному герою не просто высокий социальный статус (как в огромном числе розовых и алых романов), но исключительное богатство. В результате BDSML-роман оказывается своего рода увеличительным стеклом, позволяющим разглядеть, как в дамском романе работает фетишизация стереотипических личных свойств героя и героини. Таким увеличительным стеклом может послужить пользующаяся исключительной популярностью новелла «Фетиш миллиардера» за авторством Джордан Сильвер – своего рода квинтэссенция дамской BDSML-прозы.
Сюжет новеллы развивается в постзолушковом пространстве. Герой уже выбрал героиню, между ними существует нежная любовная связь, скрепленная браком, однако история их любви находится в самом начале – и полностью повторяет один из нарративов волшебной сказки: он, молодой миллиардер Блейк, должен был жениться на женщине своего круга, красавице Бренде, но предпочел ей фермерскую дочку Хизер, достойно выдержавшую творимые Брендой козни ради любви своего будущего мужа. Основная часть новеллы, следующая за кратким пересказом этой истории, представляет собой сравнительно долгую BDSML-сцену, описываемую самим Блейком. Сцена развивается в соответствии с одним из канонов фетиш-прозы – «от мягкого к жесткому»: в начале герой убеждается, что героиня выполнила его указания, предшествующие сцене; затем героиня демонстрирует себя как холеный объект желаний, поворачиваясь перед мужем вокруг своей оси по его приказу; наконец, героиня раздевает мужа, стоя перед ним на коленях. Сцена продолжается более жесткими практиками: поливанием кожи горячим воском и контролем оргазма – и завершается наиболее суровыми из описанных практик: ограничение подвижности, унижение, насильственный римминг, контроль дыхания, порка. Однако по завершении BDSM-сцены, представляющей собой и в количественном, и в качественном смысле основное содержание романа, герой возвращается к своей роли любящего мужа и прекрасного принца: он купает героиню, относит в постель, признается ей в любви, ложится спать с ней в обнимку и – что должно восприниматься читательницей как награда за пакет личных свойств героини – обещает ей праздник во дворце: «Завтра нас ждет долгий день в гостях у моей мамы».
В качестве образца жанра роман «Фетиш миллиардера» позволяет предположить, почему BDSML-роман оказался так исключительно популярен у женской аудитории: здесь имеет место наслоение фетишей, трехкратная и четырехкратная фетишизация, призванная давать читательнице трехкратное и четырехкратное удовольствие. Скажем, розовый роман традиционно фетишизирует эмоцию – любовь, преодолевающую все преграды; в BDSML-романе присутствие этого фетиша – нерушимый закон, а дополнительной преградой становится смущение, боль или сексуальная неопытность героини. В частности, герой «Фетиша миллиардера» в самом начале новеллы сообщает читательнице, что переспал со своей будущей женой прямо в вечер их знакомства – и «сорвал ее вишенку»: «Если бы я знал, что сорву ее вишенку, я бы, возможно, вел себя немного иначе, но что сделано, то сделано»[10]. Аннотация романа сообщает, что герой «сформировал (molded) героиню» по своему вкусу. Другой преградой оказывается ее телесное несовершенство, которое исправляется самим героем – посредством денег и власти: «Еженедельный поход в самый роскошный спа города поддерживал ее шелковую кожу в том состоянии, которое мне нравилось. Ее волосы, ногти и тело тоже были в прекрасном состоянии, потому что только такой и должна была быть моя женщина. Ее длинные золотые локоны сверкали в сиянии свечей, пока она поворачивалась передо мной. Ее натуральная грудь размера D была предметом моей личной гордости. Я противник искусственных вмешательств. Форма ее тела была результатом работы персонального тренера, который приходил к нам в дом четыре раза в неделю и тренировал ее в роскошном спортзале, построенном мной специально для этой цели». Иными словами, BDSML-нарратив зачастую предлагает читательнице еще один дар в обмен на любовь: телесное совершенство, превращение себя в идеальный объект желания, причем желания самого ценного – желания со стороны мужа, абсолютного соответствия его эротическим идеалам. Если розовый роман позволяет красавице-героине, вышедшей замуж за миллиардера, подчеркнуть свою природную красоту предоставленными в ее распоряжение средствами, BDSML-роман очень часто предлагает использовать эти средства для телесного совершенствования героини; учитывая, что до 80% американок недовольны своим внешним видом[11], фантазия о возможности физически измениться без операций, без оглядки на финансы и с гарантированным результатом (влечение любимого мужчины), возможно, доставляет многим читательницам значительное удовольствие. Героиня, таким образом, сама превращается для героя в фетиш, наделенный магической сексуальной силой объект постоянного, неисчерпаемого и гарантированного желания. Собственно, описание силы этого желания и гарантированности его становится сквозным рефреном BDSML-романа: поскольку в сексуальных сценах герой должен постоянно держать героиню под контролем, описания того, как его собственное «наслаждение» бесконечно рвется наружу, составляют значительную и важную часть нарратива.
Вообще, вечное желание мужа, его вечная привлекательность и последующая счастливая семейная жизнь, happily ever after, – важный фетиш розового романа и еще более важный фетиш романа алого (читательница, как и героиня, должна убедиться, что ее сексуальная раскованность не повредит серьезному восприятию ее в качестве потенциальной жены и матери) – в BDSML-романе зачастую прорабатывается отдельно, поскольку ставка здесь выше, а нарушение гендерного норматива серьезнее: героиня не просто сексуально раскована, она зачастую «немножко извращенка», и необходимо маркировать, что это не понижает, а то и повышает ее матримониальную ценность. Существует целый жанр BDSML-текстов, объединенных темой «создания потомства» (breeding): героиня, несмотря на свои садомазохистские отношения с героем, становится матерью его детей, которую он нежно любит. В «Фетише миллиардера» та же тема отрабатывается путем постоянно озвучиваемых фантазий героя о совместном потомстве, становящихся частью эротической игры: «„Ты хочешь, чтобы я тебя осеменил, детка?..“ Это ее фетиш, разговоры о беременности и о том, как я сделаю ей младенца, приводят ее в экстаз. Она быстрее задвигалась вдоль моего члена и кончила: „Да, да, пожалуйста, я готова!“ – „Скольких нам стоит завести, а?“ – „Двоих“ – „Четверых, ты дашь мне четверых!..“»
Однако если автор BDSML-нарратива должен прилагать особые усилия, чтобы «любовные» и «семейные» законы розового романа не нарушались из‑за специфики описываемых отношений, то по крайней мере один из базовых розовых фетишей, напротив, полностью работает на него – причем в нескольких планах сразу: это фетиш исключительного достатка, того достатка, который делает воображаемых миллиардеров не просто предпочитаемыми «новыми принцами», но, в некоторым смысле, необходимыми героями сюжета.
Во-первых, почти марксистская фетишизация достатка, детальное описание роскошного быта, и без того свойственное традиционному розовому роману, играет в нем, по-видимому, как минимум двойную роль: эстетизации переживания и, что важнее для читательницы и для героини, обеспечения экономической безопасности. Какие бы опасности ни ждали героиню на пути к любви (когда и она, и герой могут быть нищими, герой может притворяться нищим, герой может рисковать лишиться своего богатства или быть отрезан от него и так далее), финансовая безопасность становится для нее наградой за перенесенные страдания. Однако в BDSML-романе речь с самого начала идет о безопасности героини – о безопасности физической: BDSML-роман предназначен для читательниц, которые склонны к субмиссивным фантазиям, но, в большинстве своем, не готовы, как уже упоминалось, к тому, чтобы в эти фантазии включались сколько-нибудь экстремальные практики или чтобы действие развивалось в сколько-нибудь экстремальных обстоятельствах (так, упомянутый в «Фетише миллиардера» римминг в сочетании с face-sitting, унижением и контролем дыхания вызвал бурное негодование даже у старых поклонниц автора: это характеризовалось как «безвкусица», «переход границ», «чрезмерная экстремальность» и «снижение уровня качества»[12]). Соответственно, герой может требовать от героини, чтобы она, как в «Фетише миллиардера», отправилась в супермаркет в кашемировом пальто поверх алого (естественно) кружевного белья – но туда и обратно ее должен везти шофер героя: у читательниц BDSML-романа поездка героини в метро в подобном виде вызвала бы беспокойство и нарушила бы канву любви и заботы со стороны героя, о которой необходимо постоянно напоминать. Практики, которым предаются герой и героиня, – не просто сексуальные практики супружеской пары, но практики, которые следует держать в тайне: соответственно, богатство героя обеспечивает пару пространством, которое одновременно приватно и безопасно, а также эстетизировано – в достаточной мере, чтобы и героиня, и читательница воспринимали происходящее не как насилие, а как игру по обоюдному согласию: «Это моя самая любимая комната после спальни.