— Мы от Константина, — последовал ответ. Вошли двое. Один улыбался мягкой, какой-то резиновой улыбкой. Другой, точно высеченный из гранита, держал руки в карманах и смотрел Регине в переносицу немигающим тяжелым взглядом.
— Вы Регина? — спросил Резиновая Улыбка. — Да.
— Готовы?
— Готова. А далеко ехать?
— Я же тебе говорил, что она спросит, — подмигнул Резиновая Улыбка товарищу. — Далеко, Регина, далеко. Отсюда не видно. Но много времени не займет. Мы мигом. Заметить не успеете.
Она действительно не успела заметить, что произошло дальше. Товарищ Резиновой Улыбки сделал неуловимое движение, и на нелепую коротышку обрушилась непроглядная черная ночь.
За утренним кофе Басов неожиданно спросил жену:
— Как ты смотришь на то, чтобы смотаться в Англию?
— С чего это вдруг? — удивилась она.
— Ты разве по внучке не соскучилась?
— Еще как! И по ней, и по Маринке, и по Алеше.
— Вот!
— Что «вот»? Сейчас неподходящий момент. Как мы можем все бросить и уехать?
— Речь идет только о тебе.
— Это почему же такое?
— Да хотя бы потому, что тебе в твоем положении лишние переживания ни к чему. Ты же как-никак ребенка ждешь. Я тут сам разберусь, один. А тебе и рожать там будет лучше.
— Так ты меня на полгода хочешь туда запихнуть? А не жирно тебе будет, Басов, столько времени холостяком гулять?
Но банкир не принял шутливого тона жены.
— Я вполне серьезно, — сказал он.
— Басов, у нас с тобой однажды уже был подобный разговор. Спасибо за заботу, но я тебя одного не оставлю. Все пополам. И это мое последнее слово.
— Ты о будущем ребенке подумай. Если что случится…
— Все, Басов, все! И слушать не хочу!..
Басов вздохнул. Он достаточно хорошо знал Зою. Если уж она что-то решила, переубедить ее было невозможно. Она шла напролом.
— Между прочим, я кое-что вспомнила, — сказала Зоя. — Эти два мужика, которых мы встретили на лестнице у Регины. Я их, кажется, все-таки знаю.
— Знаешь?
— Ну не знаю, а вроде бы видела их однажды. Помнишь, я тебе рассказывала, как два каких-то хмыря Миледи из подвальчика увели? Перед самым взрывом.
— И что?
— Мне кажется, это они были.
— Кажется или точно?
— Точно не скажу. Но очень похожи.
— Как ты их смогла на лестнице рассмотреть? Там же света практически не было.
— Не знаю. Почувствовала просто. Меня интуиция редко обманывает.
— Допустим, — согласился Басов. — И что из этого следует?
— Понятия не имею. Тогда в подвальчике Жанка спросила у охранников: что за люди приходили? Те говорят: крутая контора. Очень крутая. Понимай как хочешь.
— Я-то им зачем? Слава богу, ни разу в жизни ни с одной спецслужбой не пересекался. Если это и правда они вмешались, то только с чьей-то подачи.
— Вот и подумай — с чьей.
— Придется. — Басов задумчиво закурил. — Но это ничего не меняет. Все равно нужно выяснить, чей телефон остался на определителе у Регины.
— Так давай по нему позвоним и спросим.
— Что спросим?
— Кто говорит.
— А если там не захотят ответить? Не допрашивать же. Только волну поднимем. Еще спугнем.
— Какой же выход?
— Элементарно, Ватсон! Вот послушай-ка. Это номер мобильника. По цифрам понятно. А при покупке мобильника оформляется договор между покупателем и фирмой. В двух экземплярах. С паспортными данными владельца телефона. Один экземпляр договора — ему, а другой остается в фирме. У нас там какие три первые цифры? Девятьсот три? Это «Би Лайн». Их центральный офис, если не ошибаюсь, на улице Восьмого марта. Значит, надо смотаться туда и взять нужные данные.
— Так тебе их и дали! — усмехнулась Зоя.
— А я там какой-нибудь отзывчивой девушке зелененького Бенджамина Франклина покажу. Неужели она за сто баксов такой пустяковой услуги не окажет?
Зоя согласилась, что, скорее всего, окажет.
Басов нежно поцеловал жену и умчался в банк наводить там порядок после долгого отсутствия. Офис «Би Лайна» он решил посетить в середине дня.
Зоя тоже не собиралась сидеть сложа руки. Ее деятельная натура не терпела пассивного ожидания. Тем более что у Зои созрел свой план. Однако он так попахивал авантюрой, что Басову сейчас о нем знать не следовало.
Валя очнулась оттого, что кто-то брызгал ей в лицо холодной водой. Сначала она не могла сообразить, где находится и что с ней происходит. Но тут сквозь рассеивающийся в глазах туман рядом возник Олекса Иванович со стаканом в руке.
— Очухалась? — спросил он.
И сразу все вспомнилось с такой убийственной ясностью, что Валя невольно застонала.
— Как же ты так оплошала, Валентина? — грустно спросил Буряк. От его ярости не осталось и следа.
— Да нет же, Олекса Иванович… — слабо запротестовала. Валя. — Я точно двенадцать капель… Я считала…
— Значит, просчиталась, — вздохнул он. Буряк снова стал заботлив и мягок.
Валя могла бы поклясться, что не ошиблась. Но, наверное, Олекса Иванович знал лучше.
— Вы его… Вы его видели? — спросила она робко.
— Даже спасти пытался. Искусственное дыхание. Потом это… Рот в рот. Да куда там! Он уж остывать стал. Тут и «Скорая» бы не помогла.
Валя беззвучно заплакала.
— В общем, попала ты, Валюша, в переплет, — печально подытожил Буряк. — Я с себя вины не снимаю. Я тебя в это дело втравил. Не нужно было. Но ведь я от души тебе помочь хотел. Кто же знал, что у тебя рука дрогнет? Мне-то, конечно, милиция ничего предъявить не сможет. Меня там не было. А вот тебе срок намотают. За непредумышленное убийство. Еще докажи, что оно непредумышленное. А то ведь лоб зеленкой намажут.
— Зачем?
— Это такая специально отметина делается. Вроде мишени, — неохотно пояснил Буряк. — Чтобы целиться без промаха.
— Вы про что говорите? Про расстрел? — обомлела Валя.
— А ты думаешь, что за убийство бывает? Как твои действия иначе суду квалифицировать?
— Но ведь я не хотела!..
— Я и говорю, надо стоять на непредумышленном.
— Но ведь можно рассказать, как все по правде было!
— Меня за собой потянуть хочешь? — укоризненно сказал Буряк. — Не выйдет, Валюша. Я за твои ошибки расплачиваться не буду. Скажу, что не знаю такую, первый раз вижу. И не докажешь. Вообще-то не надо ничего сгоряча решать. Я тебя спрячу на денек-другой. Посмотрим, как дело пойдет. Может, еще обойдется. Если, конечно, тебя в доме никто не видел. Пересидишь, а потом я тебя потихоньку домой отправлю. Как тебе такой вариант?
Все-таки Олекса Иванович оказался настоящим человеком.
— Спасибо… — прошептала Валя, глотая слезы.
Измученная, Валя проспала до следующего утра мертвым сном. От еды она отказалась. Откусив кусочек хлеба, Валя тут же бросилась к унитазу, где ее вывернуло наизнанку, до желчи. Она смогла осилить только чашку крепкого чая, не заметив, что Олекса Иванович подлил туда клофелина. На этот раз настоящего. А в пузырьке, который он дал Вале, была безобидная глюкоза. И вообще вся история с приезжим деятелем, которого следовало усыпить, была сплошной туфтой.
Роль приезжего сыграл Семен, давний подельник Буряка. Квартиру на улице Доватора они снимали как раз для подобных инсценировок. Немало дурочек попалось на этот крючок. Потеряв от страха всякую способность соображать, они не только были готовы принять любую помощь доброго Олексы Ивановича — они буквально молились на него.
Буряк обладал довольно живым умом и вел свой гнусный бизнес достаточно изобретательно. Не так давно ему пришло в голову сделать специальный видеоролик, на котором он смонтировал записанные с телевизора кадры из «Дорожного патруля» и кадры якобы мертвого Семена, снятые собственноручно портативной камерой. Сюжетец получился самодельный, но пугающий. Особенно когда его снабдили соответствующим закадровым текстом. Попавших в сети дурочек ролик убивал наповал.
Утром, едва Валя поднялась с постели, Буряк крикнул:
— Иди сюда, Валентина! Скорей!..
При этом он включил видеомагнитофон, надежно спрятанный за телевизором, чтобы у девушки не возникало никаких сомнений, что она видит прямую передачу.
Сначала на экране появилась машина с мигалкой, потом озабоченные лица милиционеров и, наконец, знакомая пятиэтажка на улице Доватора.
— Вчера в доме номер восемь по улице Доватора, — зазвучал голос за кадром, — было обнаружено тело приезжего бизнесмена. Экспертам не составило труда установить, что смерть наступила в результате передозировки клофелина. Скорее всего, мужчина был отравлен одной из девиц легкого поведения. Это уже не первый случай в столице…
У Вали от этих слов зашевелились волосы на голове.
Тем временем в телевизоре возник картинно раскинувшийся на полу Семен с зажатой в руке пивной бутылкой.
— К счастью, соседи по лестничной площадке случайно заметили выходившую из квартиры девицу, — безжалостно продолжил закадровый голос, — и дали ее довольно точное описание, что несомненно облегчит сыщикам поиск преступницы.
Буряк нажал на кнопку, и экран погас.
— Плохо дело, — сказал Олекса Иванович. — Я надеялся, что обойдется. А теперь все. Хана!..
Слова Ванечки принесли Жанне невероятное облегчение. В их правдивости она не сомневалась.
Значит, Миледи впуталась в историю с похищением по какой-то нелепой случайности. И должно быть, сама ужаснулась, когда сообразила что к чему. Но почему же тогда не позвонила немедленно?
— А как эта тетя узнала, чей ты сын? — снова подступила Жанна с расспросами к Ванечке. — Это ты ей рассказал?
— Я. Только не сразу. Я ведь сначала думал, что она с этими дядями заодно.
Боже мой, где он только ума набрался? Когда научился так по-взрослому рассуждать?
— Ну а что потом? — спросила Жанна.
— Потом мы с ней начали телевизор смотреть, а там тебя показывают. Я ей тогда говорю: «Вот моя мама».