— Я попробую.
Но сказать Ксане «ты» у Владика долго не получалось. До той самой ночи, когда они отправились сжигать машину Буряка.
Ксана взяла из гаража маленький элегантный «Форд Ка», который обучилась водить совсем недавно, и они с Владиком сперва поехали на заправку, где наполнили бензином две двадцатилитровые пластиковые канистры.
В половине четвертого утра они подъехали к дому, в котором проживал теперь Олекса Иванович. Место, где ночевал «Опель», взятый у Семена Буряком в бессрочное пользование, было разведано поджигателями накануне. Машина стояла во дворе дома номер двадцать два по улице Островитянова. Там еще до приезда Олексы Ивановича все было занято машинами жильцов, поэтому Буряк ставил «Опель» рядом с мусорными контейнерами. Так что другие машины не должны были пострадать от огня.
Владик не позволил Ксане выйти из машины. Он вообще настаивал на том, чтобы пойти на эту опасную акцию одному. Но Владик не умел водить машину, а исчезнуть с места преступления следовало быстро. Да Ксана и не хотела мстить чужими руками.
Подкравшись в кромешной тьме к обреченному на гибель «Опелю», Владик щедро облил его бензином сначала из одной, а потом из другой канистры. Журчание стекающего на землю бензина казалось ему грохотом водопада. Потом он сделал, как полагается, длинную бензиновую дорожку, чтобы случайно не загореться самому. Немного помедлил и, наклонившись, чиркнул спичкой. Огонь весело понесся по бензиновому ручейку к «Опелю», и через мгновение машина бесшумно запылала.
Ксана не могла оторвать взгляда от пляшущих языков пламени.
— Поехали! — услышала она голос Владика. Он уже сидел с ней рядом, поставив пустые канистры в ногах.
— Нет, подожди… — отмахнулась Ксана.
И в тот же момент у «Опеля» со страшным грохотом рванул бензобак. По всей округе заверещали на разные лады сторожевые системы машин. В доме начали зажигаться окна.
— Поехали! — повторил Владик. — Ты что, с ума сошла?
— Ну наконец-то ты сказал мне «ты»! — Ксана обернулась к Владику с холодной торжествующей улыбкой.
Он не мог заставить ее тронуться с места, пока из подъезда не выскочил ополоумевший мужик в одних трусах. Он бестолково заметался вокруг пылающего «Опеля».
— Смотри, это он! — сказала Владику Ксана. — Теперь едем!..
Она резко рванула машину вперед. Но едва «Форд Ка» выскочил из двора на улицу, как путь ему преградила патрульная машина милиции.
— Куда так несетесь? — прогремел подскочивший мент.
— Да к вам же и несемся, — не задумываясь ответила Ксана. — Там во дворе машина взорвалась! Ужас!..
Только минуты через три, когда «Форд Ка» был уже далеко от опасного места, Владик восхищенно сказал:
— Ну у тебя и нервы!
— Сама удивляюсь, — ответила Ксана и хрипло засмеялась.
Итак, она сидела за празднично сервированным столом в нижнем зальчике бара «Роспи», расположенного по соседству со станцией метро «Орехово». Зальчик был снят одним удачливым брокером по случаю собственного дня рождения. Народ тут собрался разношерстный, преимущественно среднего возраста. Но все это было не важно. Главное, что Жанна, неожиданно для себя самой, дала согласие на участие в чужом празднике. Проклятые деньги нужны были позарез.
В общем-то, собравшиеся за столом оказались довольно милыми людьми. И сам виновник торжества не вызывал антипатии. Только вот от близкого соседства с Неподражаемой он пережил такой стресс, что после пары рюмок «Русского стандарта» безнадежно поплыл и стал вести себя не совсем адекватно.
А сначала все было чинно, даже слишком. Когда после небольшой суматохи гости расселись по местам, возникла томительная пауза. Все глазели на Жанну, следя за каждым ее движением.
— Жанна Максимовна, вам первое слово, — сказал виновник торжества дрогнувшим от волнения голосом.
Вот тут-то Жанне и припомнился старый анекдот про Сидорова, за деньги готового на все.
— Ну почему же мне? — мягко возразила она. — Я тут случайный гость.
— Самый дорогой гость! — протестующе воскликнул виновник торжества.
У Жанны едва не вырвалась неуместная шутка, что она действительно обошлась хозяину недешево. Ей пришлось подняться с бокалом шампанского. Все подходящие к случаю слова вылетели у нее из головы.
— Извините, я не буду оригинальной, — сказала Жанна с натянутой улыбкой. — Я просто желаю виновнику торжества всяческих несчастий, болезней, неудач и даже мелких неприятностей…
Она сделала небольшую паузу и закончила:
— …избежать!
Недоумение гостей сменилось бурным восторгом. Тривиальный приемчик сработал на удивление безотказно. Впрочем, любой тост Неподражаемой прошел бы тут на ура.
После нескольких рюмок стол оживленно загудел. К Жанне выстроилась целая очередь желающих чокнуться. Виновник торжества был свински забыт, и от этого Жанна чувствовала себя еще более неловко. Она со страхом ждала, что, несмотря на жесткую договоренность, гости не удержатся и начнут приставать к ней с вопросами про ее седину, интересоваться деталями личной жизни.
К счастью, вскоре появились двое музыкантов. Один с саксофоном, другой с синтезатором, заменявшим целый оркестр. Подвыпившая компания ударилась в пляс.
Жанна украдкой поглядывала на часы. Стрелки двигались мучительно медленно, до девяти, когда Жанна решила незаметно уйти, им еще было тащиться и тащиться.
— А сейчас прошу полной тишины! — заплетающимся языком объявил виновник торжества. — Сюрприз!..
Он махнул рукой музыкантам, и в зальчике зазвучал знаменитый шлягер Неподражаемой «Слезы шута». Немедленно грянули аплодисменты. Песню помнили все и ждали, что дорогая гостья сейчас ее споет.
Вот к этому Жанна оказалась не готова. Времена, когда она развлекала своим пением гостей в захолустном кратовском ресторанчике, давно прошли. Старинные «Слезы шута» вывели ее когда-то на международную арену. Но второй раз войти в ту же реку было невозможно. Да Жанна и пробовать не хотела.
Она ограничилась тем, что вежливо похлопала музыкантам и отвернулась, чувствуя, что разочаровала всех.
Однако виновник торжества не собирался сдаваться. Он с хмельной улыбкой подскочил к Жанне и сказал:
— Тогда разрешите пригласить вас на танец.
— Когда «тогда»? — попыталась отшутиться она.
— В смысле — сейчас.
Все вокруг смотрели на них с ожиданием. Отбрить виновника торжества было уж совсем неловко.
И Жанна неохотно встала, проклиная себя в душе за опрометчивый поступок.
Никто больше танцевать не пошел. Жанна с партнером будто исполняли посреди зала концертный номер. Причем весьма сомнительного качества, поскольку виновник торжества танцевать был явно не мастер. Зато он все крепче и крепче прижимал Жанну к себе, нашептывая ей в ухо:
— Нет, ну это вообще! Чтобы я с самой Арбатовой!.. Кому рассказать — не поверят. Хорошо, свидетели есть. Нормально гуляем, а? Нормально, Жанна?
— Максимовна, — напомнила она, пытаясь отстраниться.
— Ну ладно, чего там! — бубнил партнер. — Как говорится, какая барыня не будь, все равно ее…
— Все! — сказала Жанна. — Я устала.
— Да не сердись. Я же по-простому. Мы же все из одного теста, так? Хоть звезда, хоть не звезда. Я правильно понимаю?
— Нет, неправильно, — сказала Жанна и остановилась.
— Все! Молчу! — согласился виновник торжества. — Спасибо за танец.
Он мокрыми губами неожиданно приложился к губам Жанны. Как ее только не стошнило! Жанна отпрянула и, не помня себя, залепила нахалу пощечину.
Музыка испуганно смолкла. Все замерли, словно в немой сцене из «Ревизора».
— Извините за компанию, — бросила Жанна и стремительно вышла к ведущей наверх лестнице.
Несколько человек побежали ее возвращать. Но из этого, разумеется, ничего не вышло. Жанна уехала с ожидавшим ее Васей Кочетковым, швырнув на барьер гардероба конверт со своим гонораром.
Она прекрасно понимала, что этот случай не сойдет ей с рук. Извращенные и преувеличенные сплетни о том, как капризная, зажравшаяся звезда дала по морде простому мужику на его же дне рождения всего-навсего за невинный поцелуй, вскоре разнесутся по городу. И пресса начнет смаковать это на все лады.
— Ну, Боря, — сказала она потом Адскому, — я тебе эту лажу век не забуду! Хотя при чем здесь ты? Сама виновата. Нечего деньги задницей жрать!..
Пока они входили из прихожей в комнату, Верунчик шла с Зоей рядом, вцепившись в нее, словно боялась, что та вот-вот исчезнет.
— Ну рассказывай, — попросила Верунчик. — Жанночку-то мы чуть ли не каждый день по телевизору видим. А ты как поживаешь?
— Да все у меня нормально, тетя Вера. Муж, дочь. Внучка уже есть.
Зоя замолчала, понимая, что родители Миледи ждут от нее совсем другого.
— С Жанночкой часто видитесь? — спросила Верунчик.
— Редко, к сожалению.
— Что ж вы так? Ведь в школе дружили — водой не разольешь. Ну а с Милой?…
Зоя лихорадочно искала подходящий ответ.
— Зоечка, тебе кофе с молоком или без? — вовремя вставил Станислав Адамович.
— Без. Черный, — сказала Зоя.
— Да подожди ты, Стасик, со своим кофе. Успеется, — поморщилась Верунчик. — Я у Зои про Милу хочу узнать.
— Мы с ней, тетя Вера, почти год не виделись, — осторожно сказала Зоя.
— Это почему же? Неужели поссорились?
— Нет, что вы! Просто так жизнь сложилась. А вы давно в Москве?
— Скоро два года. Да, Стасик?
— Около того, — неохотно ответил муж.
Зоя быстренько сопоставила в уме сроки. Три года назад Миледи вдруг бесследно пропала куда-то, бросив работу в Зоином престижном ресторане. Весной этого года она появилась, неузнаваемо изменившаяся, на концерте Жанны. Ее родители около двух лет находились в Москве. Неужели за это время они ни разу не встретились с дочерью?
— Мы ведь не по своей воле сюда приехали, — сказала Верунчик. — Нас под конвоем привезли.