Пока барыши ловких дельцов растут, региональный бюджет несет очередные потери. По мнению экспертов, упущенная выгода Восточного округа в связи с переуступкой квот от реальных производителей к газотрейдерам только по «Газовику» составляет за год более 10 млн. крон.
Милан опасался, что «братец» Чунь решится на нотацию или еще как-нибудь даст понять, будто терзания Светы ему небезразличны, но все обошлось. Китаец окручивал очередного клиента, когда эксперт выбрался на крышу после рабочего дня.
Подняв машину в небо, Милан ввел в бортовой компьютер адрес колледжа Св. Патрика и отдался на волю автоматики. Искать самостоятельно 138-ю улицу в диком месиве тупиков, переулков, авеню и «пролетов», в которое превратилась столица за десятилетия беспорядочной застройки, было бы откровенной глупостью. Особенно в такое время дня, когда сотни тысяч рабочих и служащих разнообразных компаний и фирм одновременно взлетели со служебных стоянок, превратив небо в подобие пчелиного роя в момент перемены места обитания. Милан сомневался, что кто-то сейчас добровольно отключил автопилот, настолько плотным было воздушное движение. Даже реклама на время отступила на задний, или «нижний» план, с трудом пробиваясь одиночными всполохами сквозь полноводные потоки флаеров и дилижансов. Только цеппелинам, раскрашенным речевками и голограммами, удавалось мозолить пассажирам глаза.
На дорогу ушло минут двадцать – колледж притулился на берегу небольшого островка в западной части дельты, заняв микроскопический офис и раза в два более крупный цех, набитый всевозможными агрегатами. Сквозь прозрачные стены было видно, как десяток студентов под присмотром пары преподавателей старательно копается во внутренностях машин. Еще человек двадцать торчали в изолированных кабинках за терминалами, натыканными вдоль стен, и напряженно таращились в тестовые задания.
– Вы записались на наш курс? – ослепительно улыбнувшись Милану, поинтересовалась совсем не «технического» вида девушка.
– Да, еще в субботу.
– Что вы хотите сдать?
– «Гидравлическая система пассажирского флаера», «Обеспечение безопасности полета» и «Основы практической гравитации». – Сдать практический экзамен, само собой, ему предстояло последним.
За Миланом уже напирал следующий студент, шумливый тип в старинном летном шлеме, смахивающий на древнего авиатора, какими тех изображали в постановках. Но секретарша осадила «летчика» мягким, но твердым словом. Забрав карточку у Милана, она с доброй улыбкой отметила сдаваемые курсы, сняла с его счета три сотни крон и выдала магнитный ключ от терминала №36.
– Желаю успеха! – пожелала ему девушка, однако Милан отчетливо видел, что она не только не верит в его способность пройти три теста подряд, но и рада его «нахрапу»: провалится и выложит еще сотню-другую крон.
Он отодвинул напористого курсанта в шлеме и двинулся в цех. Когда Милан только покинул лабораторию доктора Максимова, ему решил, что ничто теперь не способно вызвать в нем хоть сколько-нибудь заметного волнения. Случай с поломкой флаера почти изменил это мнение, но тот эпизод был уж слишком экстремальным. И сейчас, перешагивая порог здания, он надеялся, что эти тесты расшевелят в нем воспоминания о месяцах, проведенных в фернандинском колледже, и вслед за ними потянутся образы приятелей и девчонок, с которыми он провел едва ли не лучшие месяцы своей жизни.
Но тщетно. Если в глубоких пластах памяти и хранились те давние времена, то поверх них лежало нечто настолько чуждое его человеческой природе, холодное и цельное, словно кусок металлопластика в морозную ночь, что поглощало собой все нормальные эмоции. Впрочем, здесь это было к лучшему.
Дикси Шмидт: «Я живу для людей»
Его родители эмигрировали в Эккарт в составе первой волны переселенцев, будучи совсем молодыми людьми. Рутина жизни на Земле отторгла их, а романтика освоения новых земель, неудовлетворенная жажда нового, юные души позвали в космос. Таков и их сын, Дикси Шмидт. Пусть даже ему немного за шестьдесят, а идеалы молодости превратились в уверенность, силу и профессионализм, которые так необходимы в работе директору Технического департамента корпорации «Антипов».
– Я еще помню времена, когда место нынешней столицы Эккарта представляло собой один сплошной котлован. Каждый месяц прибывали транспорты с первопоселенцами, строительной техникой, промышленным оборудованием и досужими туристами. Вам будет трудно это представить, но тогда не было еще ни одной школы, и мне не нужно было в нее ходить!
Только пусть вам не покажется, будто Дикси никогда не тянулся к знаниям. Напротив, ничто так не интересовало его, как загадки почти неосвоенного мира за окном временного коллективного жилища. Родители, Генрих и Мария, пропадали на стройке, возводя здание Торгового Центра (впоследствии они заняли в его администрации довольно значительные посты), а сын, зарегистрировавшись – с согласия отца – в Мэрии, водил богатых туристов по охотничьим тропам.
– Вспоминается забавный эпизод из моей недолгой охотничьей практики. А недолгой потому, что спустя каких-то два месяца после переезда я поступил в пятый класс первой валхалльской школы. К тому же дичь в окрестностях города быстро перевелась, а отправляться в дальние походы мне запретил отец. Так вот, старичок-турист уронил коробку с патронами в лужу, и они у него, естественно, промокли. А когда ему вздумалось перезарядить свое ружье (как вы, конечно, знаете, импульсное оружие было всегда запрещено к использованию Ассоциацией охотников), патрон застрял и ни за что не хотел пролезать в ствол. И что же вы думаете? Старик уперся дулом в землю и стал заталкивать его с помощью кулака. На его счастье, я ушел недалеко и увидел это, иначе забитый ствол причинил бы горе-охотнику серьезные увечья, успей он «выстрелить». Одно было хорошо – денег этот человек потом не пожалел, все-таки я, можно сказать, спас его.
Затем были школа, колледж, Университет – и везде Дикси проявлял незаурядные способности, будь то сугубо технические дисциплины или же гуманитарные. Особых успехов добился он в технологической истории: его глубокие статьи в журнале «Новое Общество» памятны не только специалистам. Корпорация «Антипов» заинтересовалась молодым Шмидтом, когда он еще учился в Университете. Ему предложили должность в Техническом департаменте – сначала, конечно, рядового сотрудника, отвечавшего за точность публикаций о моделях «Антипова» в журнале «Турбо». Тогда это издание еще не носило неофициального, но гордого звания «Лучший журнал о флаерах». Теперь, с высоты лет, можно сказать, что Дикси Шмидт и «Турбо» росли вместе, рука об руку или, выражаясь фигурально, турбина об турбину.
– Это были замечательные годы в моей жизни. Все-таки руководство хотя бы одним работником накладывает на человека серьезный груз обязанностей. А когда таких работников десятки? Кстати, общение с журналистами всегда доставляло мне удовольствие, особенно в первые, суматошные и романтические годы освоения Эккарта.
Милан продолжал учиться, так и не выбравшись в поход по музеям. Устав штудировать учебники, он просматривал новости и познавательные передачи по крупнейшему частному телеканалу. Милан подписался на него спустя несколько дней после прибытия в Валхаллу. Теперь его терминал был способен показывать две программы – первая была государственной, то есть бесплатной.
После починки Викиной посудомоечной машины он опасался, что прослывет среди обитателей Великих Клошаров бескорыстным чудо-мастером. Порой, выходя на короткую прогулку в кафе или за газетой, он натыкался на заинтересованные взгляды хозяек, вид которых ясно говорил, что они едва удерживаются, чтобы не завести с Миланом разговор о своих горелых микроволновках или паленых гладильных машинах. Но его мрачная физиономия и холодный блеск зеркальных очков останавливали их языки.
А статью о забегаловке Камы он все-таки прочитал. Сунув журнал в какой-то из ящиков шкафа, через три дня он вспомнил о нем и отыскал Светин опус. Выдержанный в легких, юмористических тонах текст рассказывал не столько о самом кафе, сколько о том, как можно адаптировать индийскую кухню к запросам обычного человека, заменив самые экзотические компоненты на более доступные. Милан и послужил примером именно такого «обыкновенного» человека.
Кончавшаяся было статья через незначительный интервал, занятый рекламой, вновь начиналась фразой: «Но это еще не все, мои дорогие читательницы!» И дальше шел кусок интригующего текста, как бы и не связанный с кулинарией – во всяком случае, его героев даже не тошнило, когда они кувыркались в полумертвой машине, падая в океан. Финалом рассказа служил емкий вывод: мол, напрасно толкуют, что мужчины уже не те, что были встарь, в эпоху первых колонистов. Даже сейчас можно встретить настоящего героя. Вот только разглядеть его за обыкновенной внешностью удается не всегда. Но одиноким дамам отчаиваться никак не стоит, и «счастье непременно придет, явившись во всей своей ослепительной красе».
Ознакомившись с очерком, Милан какое-то время лежал на кровати, бездумно рассматривая голограммы с одеждой, косметикой и прочими дамскими штучками. Ему хотелось позвонить Свете и попросить прощения за грубое поведение в цехе «Возрождения», но он не решался. Стоит им встретиться и прогуляться по красивым местам столицы, как может случиться самое нежелательное – она задаст ему вопрос, касающийся его прошлого. Хорошо, если он сумеет ей не ответить. А если желание высказаться станет непреодолимым?
Криво усмехнувшись, он представил себе лицо девушки, на которую обрушивается история его отношений с «Антиповым», пиропатроны с тротилом, союз с Вешкиным, бегство от полиции, тюрьма и нежная почва Эккарта, политая весенними дождями… И ее неизбежный вопрос, как итог безумного монолога: «Что ты теперь думаешь делать?» Вся его подготовка – ложная семья, миф о безоблачном детстве в безвестном Армстронге – все это так и останется мертвой, бесполезной шелухой. Потому что годится она только для того, чтобы через силу заполнять анкеты и обмениваться письмами с чиновниками. А в беседе Милан не сможет солгать, даже если будет выдавливать из себя слова поштучно, с интервалом в минуту. Собственный мозг, изменившийся за время эксперимента под нелепым названием «Петрович», не позволит ему ни одного фальшивого слова.