Из флаера он вошел в базу данных Департамента народонаселения и поискал в нем сочетание слов «Туманин» и «налог». А когда поиск окончился крахом, запросил данные по электронному адресу мифического налоговика. Выяснилось, что этот адрес действительно использовался в качестве резервного, а вот кем – так и осталось неясным. «Что ж, – решил Милан. – Так и должно было быть. У Вешкина наверняка на вооружении не одна хитрая программка, ломающая почтовые серверы».
Заворачивать в Великие Клошары он не стал, чтобы одежда осталась именно такой, рабочей, пропитанной машинными запахами. Пусть знает, что для него неважно, с кем и как она проводит время. По дороге Милан купил дешевого десятилетнего вина.
Он слегка опасался, что Света забудет о договоренности, но она встретила его на балкончике, куда выскочила в привычно легкомысленном наряде. На ее ногах красовались узкие сиреневые брюки, едва достигавшие щиколоток, а сверху болталась короткая маечка-топ, оставившая между собой и пояском приличный кусок голого живота с розовой ракушкой пупка посредине.
– Ну, что, поговорим о нашем деле? – бодро спросил он, извлекая на свет бутылку. – Все необходимое наготове.
Она остановила его в дверях и повисла на шее, и руки Милана словно сами собой сомкнулись вокруг ее талии. Все-таки таблетки Максимова делали свое дело очеловечивания. Похоже, сейчас в организме Милана было намного меньше «древесного», чем сразу после эксперимента.
– А я уж подумала, что ты меня совсем не любишь, – заметила Света. – Почему не отвечал на письма? Не звонил? Я думала, мы с тобой будем встречаться почаще, чем раз в неделю. Как от тебя волнующе пахнет! Это машинное масло?
– Прошло уже две недели, – пробормотал Милан. – Пойдем отсюда, соседи увидят.
– О чем ты говоришь? – рассмеялась Света. – Ты уже больше месяца живешь в столице, а до сих пор не отделался от провинциальных привычек! – Заметив, что лицо Милана начинает вытягиваться, она отклеилась от него и увлекла за собой, в квартиру. В ее обстановке произошли некоторые изменения: стены успели стать малиновыми в крупный розовый цветок, а мебель сдвинулась в другой угол.
На телеэкране сменяли друг друга сюрреалистические пейзажи, постоянно разрушаемые природными стихиями и техногенными катастрофами, а мрачный голос за кадром выводил песню о тщете земного бытия.
– «Blockheads»! – воскликнул Милан.
– Видишь, я подготовилась, – довольно усмехнулась Света. – Ну, что тут у тебя?
Непринужденная беседа потекла так, словно Милан не избегал встреч с журналисткой, а расстался с ней только пару дней назад. Возможно, этому поспособствовало неплохое вино. Не такое, конечно, как предпочитал Милан, еще будучи Раулем Эндьетой, жителем мексиканского поселения на севере Эккарта. Но и не хуже – слегка сладковатым, терпким и словно стремившимся связать язык и нёбо в нечто единое. Наверное, именно поэтому речь у обоих вскоре стала слегка невнятной. Удивительно, как химиотерапия Максимова повлияла на эмоциональное состояние Милана. Перед тем, как потянуть гостя наверх, в спальню, Света вскользь выразила легкое недоумение: «Тебя как будто подменили. Помнишь, каким ты был букой в день нашего знакомства?»
Конечно, Милан помнил. Перебирая ее розовые волосы пальцами, он порой опускал их ниже, проникая сквозь мягкую шевелюру, и касался трех твердых позвонков чуть пониже Светиной шеи. Ему казалось, что теплый ток ласки все еще шевелится в ее нервах – иначе почему бы ей не сползти с него, лишив прикосновения горячих ладоней?
Вдруг она встрепенулась, откинула челку с лица и полезла в ящик трюмо, потянув к нему длинную, гибкую руку.
– Я тут такую штуку открыла! – сообщила она возбужденно, вынимая на свет пакетик с бурым порошком и вскрытую упаковку с полосками пластыря. – Пробовал? «Болт» называется. А сразу после секса – вообще сказка! Даже представить невозможно, как здорово.
Милан перехватил ее запястье.
– Да ты что? Это же не наркотик! Обычный галлюциноген, только совсем новый. – Света удивленно уставилась на жесткое лицо Милана, будто он совершал такое нелепое действие, которому даже не было оправдания. Словно замшелый медик из древней кинокартины, увидевший у подростка сигарету с марихуаной. – Отпусти! – Смеясь, она поднесла вторую руку с растопыренными пальцами к его глазам, хищно выставив пальцы с длинными ногтями. Губы у нее при этом стали напряженными, даже на вид совсем не такими, как еще четверть часа назад. – Больно же.
– Не наркотик? – спросил Милан. – Тогда положи эту дрянь на место, и обсудим наш договор. Или тебя все-таки тянет приклеить ее на шею?
Она отвернулась и рывком села на кровати, но, поколебавшись не больше секунды, все же бросила «болт» в ящик, с треском задвинув его на место. Схватив бутылку с остатками вина, она впилась в горлышко, при этом несколько капель сбежали у нее по подбородку и упали на грудь. Когда она вновь взглянула на Милана, то вновь улыбалась.
– Ладно, будь по-твоему! Но ты много теряешь, Милан.
Повинуясь нажатию кнопки на пульте, в комнату въехал столик с несколькими банками, по бокам которых стекали капли воды. Против пива младший механик не возражал.
– У меня есть контакт в Брахмапуре, – сказала она. – Я дам тебе адрес и фрагмент своего кода вместо пароля. Что-то детективное, верно? Самой смешно. Только кому-то будет не до смеха, если ты привезешь мне документы.
– Почему бы тебе самой не слетать туда?
– Ты не поверишь, но я не сомневаюсь, что номер моего флаера под наблюдением «Антипова». – Милан внутренне напрягся, догадываясь, что только его легенда позволяет Свете откровенничать с ним о корпорации. Знай она, что он работает вовсе не на «Локхид», вряд ли он удостоился бы «чести» быть посвященным в ее журналистские задумки. – А тебя никто проверять не станет, и ты сможешь встретиться с источником. Отправишь с окраины Брахмапура на ее адрес фрагмент моего кода, и она сама прилетит к тебе, а дальше уж разберись, ладно? Разрешаю за ней поухаживать, девчонка симпатичная. Что скажешь о десяти тысячах крон?
– Возьми их себе, – тут же отозвался Милан, отчего Света перекатилась на живот и потрясенно уставилась на него. – У меня для тебя есть не менее сложное задание, причем совсем рядом с Валхаллой. Согласна?
– Какое задание? – загорелась она.
– Помнишь, ты писала в какой-то своей статейке о дутых акциях «Газовика-затейника»? Есть такая фирма, занимается в том числе операциями с ценными бумагами, под названием «Русское Поле». Я купил акцию «Газовика» и хочу узнать, что она стоит на самом деле.
– И только? – разочарованно протянула Света, увядая. – Да я тебе все узнаю, не сходя с этого места. Ты что, никогда на электронных торгах не был? Там же все курсы указаны! Чушь какая.
– Не торопись, это только твоя легенда. В действительности тебе нужно будет узнать хоть что-нибудь о человеке по имени Иван Вешкин. Поговорить с ним тебе вряд ли удастся, а вот выяснить адрес попробуй. Хотя нет, и это не получится… В общем, попытайся узнать, существует ли он вообще и чем занимается. Нацепи на себя микрокамеру и снимай все подряд, потом перекинешь пакет на мой адрес. Могут, правда, засечь, если у тебя гражданская техника, а не шпионская.
– Ладно, – хмыкнула Света. – Засекут – выключу. Только если они не дураки, то в приемной снимать позволят. А дальше меня с такой легендой не пустят.
Игры акционеров
Ифравенское АО «Фосфор» – один из флагманов химической отрасли Эккарта. Это монополист в производстве так называемого желтого фосфора и поликремния, широко применяемых в сельском хозяйстве и металлургии.
От того, кто контролирует это предприятие, в немалой степени зависит и будущее проектов АО, и перераспределение финансовых потоков предприятия. Хотя у «Фосфора» непростые отношения с кредиторами, ежегодная прибыль, по данным независимых экспертов, составляет около 100 миллионов крон. Очевидно, этим и объясняется борьба за компанию, начатая в прошлом году малоизвестной фирмой «Русское Поле». Скупка акций переживающего не лучшие времена предприятия привела к тому, что «Русское Поле» фактически превратилась в управляющую компанию АО «Фосфор», а ее представитель занял кресло председателя Совета директоров АО.
В ифравенском отделении ПУЭ имеются анонимные заявления сотрудников предприятия, в которых говорится об угрозах в случае отказа продать требуемые ценные бумаги. Если допустить, что подобные угрозы действительно имели место, то становится понятно, каким образом «Русское Поле» смогло за короткий срок сосредоточить в своих руках контрольный пакет акций одного из стратегически важных для всей химической отрасли Эккарта предприятий. Впрочем, пока это только догадки…
Только обменявшись со Светой заданиями, Милан смог честно признаться себе, что его уже не интересует мелкое и в общем бессмысленное желание отомстить русскому. Продолжая по инерции искать Ивана, Милан смутно сознавал, что движет им совсем не это деструктивное чувство, а скорее желание понять, чего на самом добивался Вешкин от «Антипова». Ему казалось, что это не такого масштаба личность, чтобы иметь целью банальный шантаж. Даже если тот может дать 10 миллионов.
И кто еще сможет прояснить загадку с «родственником» и опознанием Рауля по голограмме?
«А может, все-таки покончить с тенями прошлого? – думал Милан, летя домой. – И перестать наконец оглядываться на Рауля? У меня еще есть время, чтобы пожить в свое удовольствие и поднакопить деньжат, – продолжалась в его голове неспешная мыслительная работа. – Потом я уволюсь – или лучше возьму отпуск – и вылечу в Эль-Фернандо, чтобы в пути приветствовать второе рождение Рауля Эндьеты. Черт, о каком отпуске я думаю, если Милан Хастич исчезнет? Придется начинать жизнь заново, и подальше от антиповцев». Тут Милану почему-то стало смешно.
Утром, направляясь в Форт-Нуэво, он окончательно пересмотрел свой план.
Допустим, Иван использовал неопытность Рауля, чтобы выудить у него журнал с адресом последнего клиента и пиропатрон с начинкой. «Антипов» же резонно заподозрил в своем механике предателя и попытался прикончить его. Тот же Вешкин, надо признать, буквально спас Рауля от неминуемой смерти, уведя из-под носа убийцы, а затем благополучно сдал в надежную островную тюрьму. Там несмышленый мальчик должен был отсидеться, чтобы выйти на свободу без риска быть убитым в первый же день. А без риска потому, что к моменту освобождения Эндьеты Вешкин собирался получить деньги и передать корпорации «улики», так что преследовать Рауля уже не имело бы смысла.