— То есть ты хочешь сказать, — заговорила Беллочка, — что ходить на свидания со Шнобби — это все равно, что зайти в большой шикарный ресторан и съесть одну только булочку?
— В точку! — воскликнула Ангва. — Ты меня поняла!
— Но я так редко общаюсь с мужчинами! Бабуля всегда говорила, чтобы я не вела себя как потаскушка…
— Тебе не кажется, что работа в… — начала Ангва, но Салли перебила.
— Иногда не грех и потаскаться, — сказала она. — Тебе когда-нибудь случалось зайти в бар и выпить там с парнем?
— Нет.
— Так, — Салли осушила свой бокал. — Эти «сверни шею» мне не нравятся. Давайте пойдем куда-нибудь еще и… — она сделала паузу, — откроем Беллочке мир разнообразных возможностей.
Сибилла в Псевдополис-Ярде. Какое странное ощущение.
Это был один из фамильных особняков Овнецов, прежде чем Сибилла подарила его Страже. Здесь она жила девочкой. Здесь был ее дом.
Осознание этого факта проникло даже в заскорузлые суровые души стражников. До сих пор не отличавшиеся изяществом манер, они стали машинально вытирать ноги при входе и уважительно снимать шлемы. Говорить они тоже начали по-другому, медленно и задумчиво, нервно обдумывая каждую фразу, прежде чем ее озвучить, и старательно избегая экспрессивных выражений. Кто-то даже нашел метлу и подмел пол — или, по крайней мере, сдвинул грязь в незаметное место.
Наверху, в комнате, где находилась общественная касса, в импровизированной кроватке мирно спал Юный Сэм. Ваймс мечтал когда-нибудь рассказать сыну, как в одну необыкновенную ночь тот спал под охраной четырех троллей-стражников. Смена у них уже закончилась, но они вызвались дежурить добровольно, прямо-таки надеясь, что какой-нибудь гном рискнет. Сэм полагал, что мальчик будет впечатлен. Другие дети могли рассчитывать, самое большее, лишь на ангелов.
Ваймс устроил штаб в столовой, поскольку там был большой стол. На нем он расстелил карту города. Остальное пространство занимали страницы из «Энциклопедии „Кумской битвы“».
Это была не игра, а головоломка. Мозаика. И теперь предстояло ее сложить. Он уже нашел почти все уголки.
— Улица Разбитой Чашки, Деньгоперехватный проезд, Криксовый переулок, Болтуний дворик, Пеликунья улица, — сказал Ваймс. — Туннели повсюду. Грагам повезло, они разыскали куб с третьей-четвертой попытки. Мистеру Плуту, судя по всему, довелось пожить на половине улиц в этом районе. Включая Эмпирический полумесяц.
— Но за-ачем? — поинтересовался сэр Рейнольд Сшитт. — Я имею в виду — за-ачем копать туннели повсюду?
— Объясни ему, Моркоу, — велел Ваймс, проводя черту через город.
Моркоу кашлянул.
— Потому что это гномы, сэр, и вдобавок глубинные. Им бы не пришло в голову не копать. В основном достаточно было просто расчистить заваленные помещения. Для гнома это приятная прогулка. Они проложили рельсы, а потому могли вывозить отвал где хотели.
— Да-а, но, разумеется… — начал сэр Рейнольд.
— Они искали нечто говорящее — и оказавшееся по итогам на дне старого колодца, — сказал Ваймс, по-прежнему склоняясь над картой. — Сколько у них было шансов за то, что эта штука лежит на виду? И потом, люди обычно нервничают, когда появляется компания гномов и начинает копаться в саду.
— Это оче-ень медленный способ, не так ли?
— О да, сэр. Но они работали в темноте, в тайне и все держали под контролем, — продолжал Моркоу. — Они могли пробраться всюду, куда хотели. Могли сделать зигзаг, если сомневались, могли прослушать стену своими трубками, и им не приходилось общаться с людьми или выходить на свет. Тьма, контроль и тайна.
— Глубинные гномы как они есть, — подытожил Ваймс.
— Как интересно! — воскликнул сэр Рейнольд. — Значит, они прорылись в подвалы моего музея!
— Слово тебе, Фред, — сказал Ваймс, осторожно проводя на карте еще одну линию.
— Э… ну да, — отозвался Фред Колон. — Э… мы со Шнобби только пару часов назад выяснили.
Он не стал добавлять: «После того как мистер Ваймс наорал на нас и велел рассказать все подробно, а потом послал обратно в музей и объяснил, что именно нужно искать». Вместо этого он произнес:
— Они ловко сработали, сэр. Известка даже выглядела старой. Вы небось сказали «ни хрена себе», сэр.
— Да? — озадаченно переспросил сэр Рейнольд. — Обы-ычно я говорю «ох, боги».
— Я так думаю, на сей раз вы сказали: «Ни хрена себе, они забрали картину и выстроили стену заново», сэр. И мы подумали…
— Видимо, один из них остался в помещении, чтобы все подчистить. Он где-то спрятался и вышел поутру, — сказал сэр Рейнольд. — Туда-сюда постоянно ходили сотрудники. Мы, в конце концов, искали большую картину, а не гнома.
— Да, сэр. Видимо, один гном остался в помещении, чтобы все подчистить. Он где-то спрятался и вышел поутру. Туда-сюда постоянно ходили сотрудники. Вы, в конце концов, искали большую картину, а не гнома, — повторил Фред Колон. Он был просто счастлив, что набрел на эту теорию, и твердо вознамерился озвучить ее невзирая ни на что.
Ваймс постучал по карте.
— А здесь, сэр Рейнольд, тролль по имени Кирпич провалился в подвале в гномий туннель. В главной шахте он увидел нечто весьма напоминающее свернутую картину…
— Но, к сожалению, мы ее не нашли, — заметил сэр Рейнольд.
— Простите, сэр, скорее всего, она уже давно покинула город.
— Но за-ачем? — повторил куратор. — Почему бы не рассмотреть ее в музее? Ведь в процессе происходит взаимодействие!
— Взаимодействие? — переспросил Ваймс. — Какое?
— Ну… люди могут… рассматривать ка-артины, сколько им вздумается, — ответил сэр Рейнольд с легким раздражением: не следует задавать такие вопросы.
— А что при этом делают картины?
— Э… висят, командор.
— То есть люди приходят и смотрят на картины, а картины, со своей стороны, подвергаются осмотру?
— В общем, да, — ответил куратор, ненадолго задумался, решил, что этого, видимо, недостаточно, и добавил: — Но динамически.
— То есть картины воздействуют на людей, сэр? — уточнил Моркоу.
— Да! — воскликнул сэр Рейнольд с огромным облегчением. — Именно! Именно э-это и происходит! Картина Плута много лет была выставлена на всеобщее обозрение. Мы даже принесли в зал стремянку, на тот случай, если кому-нибудь за-ахочется рассмотреть вершины гор. Некоторые, например, полагают, будто один из воинов на картине указывает на какую-то едва заметную пещеру. Че-естно говоря, будь на полотне секрет, я бы уже давно его раскрыл. Красть картину не было смысла!
— Разве что кто-то таки нашел секрет и не захотел, чтобы другие тоже узнали, — сказал Ваймс.
— Сли-ишком большое совпадение, командор, не правда ли? Сомневаюсь, что за последнее время картина как-то изменилось. Вряд ли мистер Плут воскрес, чтобы нарисовать еще одну гору! Хоть мне и больно об этом говорить, но достаточно было бы уничтожить картину, чтобы обезопасить себя.
Ваймс обошел вокруг стола. «Все фрагменты, — подумал он. — У меня уже есть все фрагменты».
Начнем с легенды о гноме, который спустя несколько недель после битвы добрел до какого-то города полумертвым, бормоча о спрятанном сокровище.
Допустим, он имел в виду говорящий куб. Гном выжил после битвы, где-то спрятался, нашел эту штуку — очень важную штуку… Нужно было перенести ее в безопасное место. Или, может быть, нужно было сделать так, чтобы люди ее услышали. Разумеется, он не взял куб с собой, потому что по долине еще бродили тролли, причем в таком настроении, что сначала они бы шарахнули дубиной, а потом уже стали бы задавать вопросы. Гном нуждался в охране.
Он добрел до людей, но умер на обратном пути к спрятанному сокровищу.
Прошло две тысячи лет. Способен ли куб продержаться так долго? Боги, да они всплывают даже в расплавленной лаве!
Значит, куб лежал в долине. Потом появился Методия Плут, который искал… красивый вид, ну или что-нибудь такое. Он посмотрел под ноги и… Придется принять, что именно так оно и случилось. Он нашел куб и заставил его говорить, бог весть каким образом, но не смог заставить его замолчать. Плут бросил находку в колодец. Куб нашли гномы. Они послушали его, и им не понравилось то, что они услышали. Настолько не понравилось, что Бедролом велел убить четырех шахтеров лишь за то, что они оказались свидетелями. Так при чем здесь картина? На ней нарисовано то, о чем говорит куб? Или указано место, где он находится? Но если куб уже у тебя в руках, разве это не главное?
И вообще, кто поручится, что куб говорит голосом Кровавого Топора? Это может быть кто угодно. И с какой стати верить сказанному?
Ваймс услышал, как сэр Рейнольд говорит Моркоу:
— …Как я уже объяснял сержанту Колону, действие на картине происходит в нескольких милях от того ме-еста, где произо-ошла настоящая Кумская битва. Мистер Плут нарисовал вообще не ту ча-асть Кумской долины! И это единственный пункт, по которому согласны обе стороны.
— Почему же Плут нарисовал другое место? — поинтересовался Ваймс, глядя на стол, словно в надежде вызвать какую-нибудь подсказку исключительно силой воли.
— Кто его знает?.. Кумская долина есть Кумская долина. Ее площадь примерно двести пятьдесят квадратных миль. Наверное, художник просто выбрал место, которое показалось ему достаточно живописным.
— Хотите чаю? — спросила с порога Сибилла. — Мне нечего было делать, и я заварила чай. А тебе надо бы заняться делами, Сэм.
Сэм Ваймс — представитель власти, внезапно почувствовавший себя как дома, — запаниковал.
— Леди Сибилла, они похитили картину Плута! — воскликнул сэр Рейнольд. — Я знаю, она принадлежала вашей семье.
— Дедушка говорил, что она только мешается, — заметила Сибилла. — Он позволял раскладывать ее на полу в бальной зале. Я давала имена всем гномам. Мы искали секрет. Дедушка говорил, что в долине есть спрятанное сокровище и картина указывает на него. Разумеется, мы ничего не нашли, зато дождливыми вечерами мне было чем развлечься.
— Конечно, ее не назовешь образцом великого искусства, — признал сэр Рейнольд, — и Плут, разумеется, был не в своем уме. Но каким-то образом его картина