— А кто-нибудь знает, отчего Плут нарисовал не то место? — спросил он.
— Есть разные теории. Возможно, его ввел в за-аблуждение тот факт, что после бу-ури большинство трупов оказались именно там. Также ту-уда снесло много деревьев, из которых гномы сложили погребальные костры. Но лично я полагаю, что художник просто выбрал более красивый пейзаж. Такие живописные горы…
Ваймс сел, глядя на рисунок и пытаясь разгадать его секрет.
Мистер Блеск сказал, что через пару недель все его раскроют. Но как?
— Сэр Рейнольд, что должно было случиться с картиной через пару недель?
— Мы-ы собирались выставить ее в новом зале, — ответил куратор.
— И что в этом такого особенного?
— Я же говорил вам, командор, — с легким упреком произнес сэр Рейнольд. — Это круглый зал. Плут всегда мечтал, чтобы его картину смотрели по кругу, как оно и выглядело на самом деле. Чтобы зритель оказался внутри происходящего.
«Я и так уже закопался глубже некуда», — подумал Ваймс.
— Думаю, куб рассказал гномам кое-что о Кумской битве, — сказал он отстраненно, как будто уже находился в Кумской долине. — Он дал понять, что его нашли в каком-то очень важном месте. Даже если Плут так не считал. Гномам была нужна карта, и Плут ее нарисовал, сам не сознавая того. Фред!
— Да, сэр?
— Гномы без зазрения совести повредили нижнюю часть картины, поскольку она не содержала ничего важного. Там одни только фигуры. А они склонны перемещаться…
— Командор, при всем к вам уважении, камни тоже перемещаются, — заметил сэр Рейнольд.
— Не важно… Не важно, насколько изменилась долина, картина все равно указывает путь, — твердил Ваймс.
И тут до него стало доходить…
— Но даже реки меняют со временем свое русло, и со склонов скатилось немало камней, — продолжал сэр Рейнольд. — Я слышал, теперь долина выглядит совсем иначе.
— И все-таки, — тем же задумчивым тоном произнес Ваймс, — картина не утратит своей ценности еще тысячи лет. Это не камень, не пещера и не овраг. Картина воплощает нужное место. Я могу указать его, если мне дадут булавку.
— Держите, — торжествующе ответил сэр Рейнольд, доставая булавку из-за лацкана. — Вчера я подобрал ее на улице. Вы, ко-онечно, знаете старую примету: если найдешь булавку, то весь день…
— Да, спасибо, — прервал Ваймс. Он подошел к столу, стащил картину на пол, сколол два конца вместе, поднял над головой получившийся бумажный цилиндр и накрыл им себя…
— Все дело в горах, — проговорил он. — Год за годом вы в музее смотрели на линию гор. А на самом деле это круг.
— Я знаю! — воскликнул сэр Рейнольд.
— Да, сэр, но, наверное, до сих пор вы этого не сознавали. Плут оказался в каком-то очень важном месте…
— Да. И это место — пещера, командор. Он постоянно упоминает какую-то пещеру. Вот почему люди искали вблизи гор. А действие на картине происходит прямо в середине долины, возле реки.
— Значит, там есть что-то, о чем мы еще не знаем! — воскликнул Ваймс, раздосадованный тем, что столь важное открытие оказалось пустяком. — Я выясню, что это такое, когда доберусь туда…
Вот. Он это сказал. Но он же знал, что поедет в Кумскую долину. Знал… с каких пор? Похоже, с самого начала. Но считал ли он так вчера? Сегодня утром? Долина представала перед его мысленным взором. Ваймс и Кумская долина! Он вдыхал ее воздух, слышал шум реки — холодной как лед…
— Сэм… — начала Сибилла.
— Нет, здесь нужно разобраться, — быстро сказал Ваймс. — Никакой дурацкий секрет меня не волнует. Меня волнует то, что граги убили городских гномов. Они полагают, что картина — это карта, которой можно воспользоваться. Поэтому они направляются в долину. Я еду следом.
— Послушай, Сэм, если… — вновь перебила Сибилла.
— Дорогая моя, нельзя сидеть и ждать войны между гномами и троллями. Давешняя драка была просто дурацкой стычкой уличных банд. А настоящая война сметет Анк-Морпорк с лица земли! И каким-то образом все это связано с картиной!
— Я согласна! Я тоже еду! — крикнула Сибилла.
— И потом, со мной все будет в порядке… что? — Ваймс, разинув рот и пытаясь мысленно притормозить, уставился на жену. — Нет. Это слишком опасно.
— Сэм Ваймс, я всю жизнь мечтала побывать в Кумской долине, поэтому далее не надейся, что сам ты помчишься туда галопом, а меня оставишь дома!
— Я никуда не помчусь, тем более галопом! Но скоро гномы и тролли начнут войну!
— Я скажу им, что мы в ней не участвуем, — спокойно ответила Сибилла.
— Не сработает.
— Значит, не сработает и в масштабах Анк-Морпорка, — заметила она с видом игрока, который хитроумным ходом снял с доски противника четырех гномов за раз. — Сэм, ты знаешь, что тебе меня не переспорить. Даже не пытайся. И потом, я знаю гномий язык. И мы возьмем с собой Юного Сэма.
— Нет!
— Значит, решено, — сказала Сибилла, пораженная внезапной глухотой. — Если мы хотим нагнать грагов, нужно выехать как можно скорее.
Сэр Рейнольд смотрел на нее с открытым ртом.
— Но леди Сибилла, в долину уже стягиваются армии! Там не место для дамы!
Ваймс вздрогнул.
Наблюдать за исполненной решимости Сибиллой было все равно что второй раз смотреть, как драконы поджаривают гнома.
Грудь леди Сибиллы — по крайней мере, та ее часть, что не поместилась в корсет, — приподнялась, когда ее хозяйка сделала глубокий вдох. У Ваймса возникло ощущение, что Сибилла слегка оторвалась от земли.
— Сэр Рейнольд, — сказала она с ледяной ноткой в голосе, — в год Блохи моя прабабушка однажды собственноручно приготовила ужин на восемнадцать человек в военном редуте, который был со всех сторон окружен клатчцами, жаждущими крови. При этом она не забыла включить в меню шербет и орехи. В год Молчаливой Обезьяны моя бабушка защищала анк-морпоркское посольство в Псевдополисе от разъяренной толпы при помощи одного лишь садовника, говорящего попугая и кастрюли с кипящим маслом. Моя покойная тетушка, когда однажды нашу карету взяли на прицел два отчаянных разбойника, так их отчитала, что они убежали, с плачем зовя мамочку. Разбойники, сэр Рейнольд. Мы знаем, что такое опасность. Должна ли я напоминать вам, что примерно половина гномов, сражавшихся в Кумской долине, были женского пола? И никто не велел им оставаться дома!
«Значит, решено, — подумал Ваймс. — „Мы“! Черт возьми».
— Капитан, — сказал он, — пошли кого-нибудь за грагом Грохссоном. Передайте ему наилучшие пожелания от командора Ваймса… и что мы выезжаем рано утром.
— Э… да, сэр. Слушаюсь, — отозвался Моркоу.
«Каким образом Грохссон угадал, что я намерен делать? — задумался Ваймс. — Наверное, такой финал был неизбежен. Но нас бы разорвали на части, если бы он сказал, что мы дурно обращались с Мудрошлемом. И он один из учеников мистера Блеска… так что не стоит терять его из виду».
Когда спал патриций Ветинари? Разумеется, время от времени он тоже должен отдыхать — так размышлял Ваймс. Всем людям нужно спать. Если задремывать на час-другой, продержишься некоторое время, но рано или поздно тебе потребуются полноценные восемь часов…
Была уже почти полночь, а Ветинари сидел за столом, свежий, как ромашка на лугу, холодный, как утренняя роса.
— Ты уверен, Ваймс?
— Моркоу тут за всем приглядит. В любом случае банды угомонились. Полагаю, самые горячие головы отправились в Кумскую долину.
— Отличный повод, чтобы тебе туда не ездить. Ваймс, для такого рода вещей у меня есть… агенты.
— Но вы ведь хотели, чтобы я нашел преступников, сэр! — возразил Ваймс.
— В Кумской долине? В такое время? Если привести туда солдат, это будет иметь далеко идущие последствия, Ваймс!
— Прекрасно! Вы велели мне их найти! Так вот, для них далеко идущие последствия — это я!
— Да, конечно, — ответил Ветинари, устремив на Ваймса такой долгий взгляд, что стало неуютно. — Когда ты смело отправишься в далекий путь, тебе понадобятся друзья. Я уж позабочусь, чтобы Король-под-Горой, как минимум, знал о твоем присутствии.
— Не беспокойтесь, сэр, он и так скоро узнает, — прорычал Ваймс.
— Не сомневаюсь. У меня в его владениях свои агенты, у него в Анк-Морпорке — свои. Поэтому я окажу ему любезность и официально сообщу то, о чем он узнает и так. Это называется политика, Ваймс. Вот чем мы занимаемся, находясь у власти.
— Шпионы?.. А я думал, мы дружим с Королем-под-Горой.
— Разумеется, дружим, — сказал Ветинари. — И чем больше мы знаем друг о друге, тем крепче наша дружба. Мы почти не шпионим за врагами — а зачем? Кстати, леди Сибилла охотно тебя отпустила?
— Мы едем вместе. Она настояла.
— Это безопасно?
— А здесь безопасно? — ответил Ваймс, пожав плечами. — К нам через стену явились гномы! Не беспокойтесь, с Сибиллой и Юным Сэмом все будет в порядке. Я возьму с собой Фреда и Шнобби. А еще Ангву, Салли, Детрита и Шелли. Разные виды, сэр. Политика и все такое.
— А как же Призывающая Тьма? Как насчет нее, Ваймс? И не надо так на меня смотреть. Гномы только об этом и говорят. Один из рудокопов, умирая, наложил проклятие на всех, кто находился в шахте. Так мне рассказали.
— Ничего не знаю, сэр. — Лицо Ваймса обрело деревянное выражение, которое так часто его выручало. — Это мистика. А мы в Страже не верим в мистику.
— Я не шучу, Ваймс. Это очень древняя магия. Такая древняя, что большинство гномов успели об этом позабыть. Она очень сильна. Проклятие пойдет за виновниками по пятам.
— Значит, я буду смотреть в оба, не появится ли где большой глаз с хвостом, — ответил Ваймс. — Его нетрудно заметить.
— Ваймс, я не сомневаюсь, ты в курсе, что рисунок и заклятие — не одно и то же!
— Да, сэр. В курсе. Но в Страже нет места магии. Мы не пользуемся ею, чтобы ловить правонарушителей. Не пользуемся ею, чтобы получать признания. Потому что волшебству, черт возьми, нельзя доверять, сэр. Оно живет собственной жизнью. Если за грагами гонится какое-то проклятие, это его дело. Но если я найду их первым, сэр, я их арестую, и проклятию придется сначала иметь дело со мной.