Отец Никодим, уже сложивший персты для именословного благословения, вдруг остановился и брякнул изумленно-простодушно:
— Это что же у нее — две правые руки? Помилуй, Господи!
— Это тебя «помилуй, Господи», батюшко! — сварливо ввернулась бабка. — Токмо в том изъяну нет! Про то и в книгах прописано…
Она впопыхах принялась тащить из заплечной сумы потрепанную книжку и листать страницы:
— Где ж оно… А, вот: «Она стала, тихо опустив десницы вдоль тела…» Ага? Зришь, отче? Чать, не дураки книжки-то пишут! То-то!..
Отец Никодим махнул рукой, плюнул и побрел дальше. Старушонка грозила ему в спину клюкой и визгливо кричала что-то про «лядвия» и «михири».
Из терема на красное крыльцо вышел стрелец с бердышом и заорал Митьке:
— Царь-батюшка тебя к себе кличет!
— Иду-иду, — проворчал тот, нехотя поднимаясь и потирая отсиженное.
— А целовальника не видал? Не сыщут никак — куды он запропастилси?
— Куды-куды… Должно быть, с послами в Иноземном приказе целуется — служба у него такая!
Паче всех достойных державных мужей Государи Российские завсегда почитали и будут почитать главных героев, даже худородных. И во всякой иной книжице — иных же. Предивно сие!
Царь и Великий князь всея Руси Иоанн Васильевич пировал в своей гриднице высокой. Он приветственно помахал шапкой Мономаха вошедшему Митьке. Сопровождаемый стольником, тот чинно прошествовал вдоль длинной вереницы столов.
— А это кто таков? — доносился до него любопытный шепот.
— Митька, царский стремянной!
— Да ну?! Неужто сам?!
— А стольник-то мне стольник должон с запрошлого лета, — гли, сколь постну харю творит!..
Пальцем, унизанным полудюжиной перстней, Иоанн указал своему стремянному место супротив себя.
— А почто это на тебе две шубы зараз, надежа-государь? — удивился Митька. — Инда взопреешь, яко озимые…
— Как это почто? — удивился в свою очередь надежа-государь. — А ежели мне вдруг вздумается пожаловать тя шубой со свово плеча — нешто мне голу оставаться?
Он огляделся и оглушительно захохотал.
Сидевший поодаль на возвышении седоватый, подслеповатый и глуховатый гусляр встрепенулся и ударил по струнам. На него зашикали.
— Так что ты, княже, рек о людях ратных? — вернулся к прерванному разговору царь, поворотясь вправо.
— Аз рекох сице: «Инии форозе, воспад на фарь, мнят ся стратигами».
Государь покривился:
— Уразуметь тебя, княже… Ровно ты «Слово о полку Игореве» под столом держишь, да глазом туда косишь. Мне от таких речей кефалгию обретать — монастырских книжников хватает. Так ли, отец архимандрит?
Длиннобородый старец в клобуке неодобрительно завозился и воздел сухой узловатый перст:
— Рече Господь: От словес бо своих оправдишися, и от словес своих осудишися!
Царь фыркнул и что-то пробормотал себе под нос. Митьке показалось, что это было: «Паки-паки, иже херувимы».
— Правда твоя, великий Государь! — подал голос кто-то из лизоблюдов. — То ли дело кого из Алексеевых послушать: и складно-то так, и разумно, и научительно!
— А то! А то! — по-скоморошьи поддакнул Иоанн. — У них даже и женки, и дворня, и смерды тако же и складно, и разумно, и научительно речь ведут! Закрой глаза — и не поймешь: то ли боярин думный говорит, то ли холоп его! А ты что скажешь, мой наперсник?
Митька обиделся:
— Мню, наперсник — то сбруя така, что бабы на свои перси, сиречь титьки надевают, у немцев голштинских бюстхальтером зовется… Верою и правдою тебе, великий государь, а ты верного слугу свово такими словами поносными!
Царь вскинул кверху острую бородку и опять громогласно захохотал.
Подслеповатый и глуховатый гусляр приосанился на своем насесте и ударил по струнам. В него бросили обглоданной курьей ногой.
— Иные же и вовсе не как русские люди говорят, — продолжил Иоанн, — а ровно иноземцы, в языке нашем преуспевшие.
— А любой язык иноземный — это тот же наш русский, токмо исковерканный, — подхватил Митька, — ты приметь, великий государь, как немец завсегда говорит: «Я прифетстфофаль фаш тсарский феличестфф!», «Русский Ваньюшька, сдафайся!» Хоть все книги перечитай, а нигде и никогда иноземец по-своему не бает. Даже с соплеменниками. Мнится мне, что весь язык ихний — то: «зэр гут», «руссише швайн» и «дас ист фантастишь», что они час от часу вворачивают.
Тем временем двери в дальнем конце растворились и стольник ввел в гридницу двух чуваков в прикольных прикидах, со странными фиговинами на головах и штуковинами в руках. Пацаны, как положено, подрулили к царю, выразили уважение, все дела, и начали солидный базар. Из-за своей средневековой отсталости царь никак не мог врубиться, что эффективный менеджмент — это реальные бабки.
Митьке стало жаль своего государя. Он подмигнул Иоанну и заорал:
— Музыку-у-у!!!
Гусляр вскинул голову и ударил по струнам:
— Поговори хоть ты со мной,
Подруга семиструнная-а-а!..
«Полный афедрон!» — подумал Митька.
Попаданцы большие и малые
— Слышь, мужик, а где это мы?
Юноша в очках обернулся. Окутанный сполохами голубоватой круговерти, к нему медленно подплывал плечистый парень в ветровке и джинсах.
Очкарик пожал плечами:
— Пространственно-временной туннель, он же «червоточина» или «нуль-Т-коридор» … По-разному называют.
Парень сделал несколько движений брассом, поравнялся и протянул крепкую ладонь:
— Привет! Меня Серегой зовут!
— Игорь! — очкарик кивнул, не выпуская из рук двух огромных клетчатых «сумок челнока». — А ты куда?
— В смысле: куда?
— Ну, в какую эпоху или в какой год?
Назвавшийся Серегой в растерянности почесал затылок и тут же зашипел от боли:
— Да я, понимаешь, за девчонку вступился. Пока с четырьмя разбирался, один из этих отморозков меня сзади приложил, — он опять потрогал затылок и поморщился, — очнулся уже тут…
— А ты кто по профессии?
— Десантник, осенью только на дембель вышел.
— Десантник — это неплохо. И у викингов хорошо устроишься, и в Киевской Руси, и при Государях Российских. Десантники повышенным спросом пользуются и всегда в великие князья выходят. Так что, не переживай.
— Да я не переживаю. Как у нас говорят, десантник — человек свободный: куда пошлют, туда он и захочет. А что это у тебя в сумках, если не секрет?
— Ноутбуки. Я хочу к самому товарищу Сталину попасть. А как же это: к товарищу Сталину — и без ноутбука? У меня их тут шестьдесят штук. Должно хватить на первое время. Мне главное — успеть предвоенную промышленность поднять. Ну, и реформы разные — само собой. Я все сферы охватил, целый год гуглил.
— А-а-а!.. — уважительно протянул Серега.
— Блин! Съездил, называется, на пикни-и-и-к! — раздалось вдруг справа по курсу.
Неопознанное тело на приличной скорости обогнало Игоря и Серегу и устремилось к далекой точке, в которую сходились призрачные стены циклопической трубы.
— Ага! — поддержали снизу плачущим голосом. — А мы всего лишь хотели сыграть в ролевую игру, воссоздать великую битву далекого прошлого!.. У-у-у!..
Попутчики посмотрели вниз. Под ними проплывал островок-полянка с деревцами-кустиками по краям и палаточным городком в центре. Парень в рогатом шлеме у костра отсалютовал шампуром с шашлыком, а одна из девиц высморкалась в платочек и грустно помахала им вслед.
— Фуфло твои ноутбуки! — громко сказали слева. Игорь и Серега повернули головы. На обгон шел приличных размеров остров. На краю его, свесив ноги, сидел парень в расстегнутой до пояса форме сержанта. Он покуривал, презрительно сплевывая вниз, и ухмылялся. Сквозь редкие деревья за его спиной проглядывали внушительные силуэты военной техники.
— Почему? — обиженно сказал Игорь.
— По кочану! — радостно ответил сержант и заржал. — Потому что мы — отдельный зенитно-ракетный дивизион! Хаваешь разницу между ЗРК и мудаком с ноутбуками? Пока, салабон!
Остров-дивизион наддал ходу и вскоре растворился в мерцающей голубизне.
— Да… — с завистью протянул Игорь.
— ЗРК — это круто! — согласился Серега. — Они нам жопу не слабо прикрывали, было дело.
— Но ничего, зато информация — это власть. А товарищ Сталин, говорят, относится очень исполнительно ко всем распоряжениям «попаданцев»!
С левой стороны опять появился краешек огромной массы и послышалась мелодия гимна «Боже, Царя храни!» У полосатого пограничного столба с двуглавым орлом и надписью «Россійская Имперія» стояли два бравых усача с Георгиевскими крестами на футуристических нагрудных доспехах и бластерами в руках.
— Здорово, орлы! — зычно поприветствовал их Серега. — Откуда и куда путь держим?
— Следуем из 2050 года, господа, — степенно ответствовал один из усачей, — на место бывшего Советского Союза. Желательно поспеть к началу Великой Отечественной.
— Чего-чего?? — угрожающе переспросили справа. — Какого такого «бывшего Советского Союза», ваши благородия, а?
Попутчики опять обернулись.
На краю такой же суперглыбы в положении для стрельбы с колена располагалась группа людей в динамическом камуфляже и противолучевых шлемах с надписями «СССР». Стволы здоровенных скорчеров были направлены в сторону их благородий.
Имперские усачи расхохотались, один из них сделал короткий жест поднятой рукой. Из высокого кустарника за их спинами выдвинулись длинные и толстые решетчатые жерла.
— Ну, господа хорошие, это мы проходили! — сказали скучным голосом советские люди в камуфляже.
Мирная лужайка неподалеку вздыбилась и в комьях вывороченной земли кверху стала медленно подниматься огромная черная башня.
— Валить надо отсюда, — негромко сказал Серега.
— Ага, — шепотом согласился Игорь, — а как?
Серега пожал плечами.
Внезапно Российская Империя дернулась и рванула вперед. Советский Союз пустился вдогонку. Попутчики завороженно следили, как он пытался обойти ее и «подрезать». Империя не сдавалась и закладывала лихие виражи.