Вроде бы правда, да вот случился в давние благостные времена казус - еврейский погром в Киеве в 1113 г. Согласно одним исследователям, это европейские крестовые походы отозвались, другие считают, что погром вызван экономическими причинами, а вовсе не присутствием евреев.
Что на самом деле? Умер князь Святополк, наследник его Владимир Мономах в городе отсутствовал, толпа (что верно, бедствовавшая) пошла против княжьей вдовы и правителя Путяты. "Кияне же разграбиша двор Путятин... идоша на Жиды и разграбиша" ("Повесть временных лет"). Вернулся в Киев Владимир Мономах с дружиной, прибил своих, унял бунт и с ним погром. Хэппи-энд или по-народному: всё путём. Только почему, возмутясь против своих властей, христианскому люду надо бить евреев? И почему, тому люду угождая, тут же в Киевской Руси "уставили закон таков:"Ныне из всей Русской земли всех жидов со всем их имением выслать и впредь не впускать; а если тайно войдут, вольно их грабить и убивать", - писал историк Василий Татищев [100, 147]. Шагает, понимаете ли, народ по своим историческим делам, а евреи под ногами путаются, под горячую руку подворачиваются...
В древней Киевской Руси евреи - свободные люди без правовых ограничений, полезные, деятельные в разных областях. Так продолжалось столетиями. И на Украине под польской властью евреи успешно занимаются торговлей, доходными промыслами, имеют свои ремесленные цехи, развивают еврейское образование, даже несут воинскую службу. В 1551 г. евреи Браслава участвовали в обороне города от татар. В 1606-1613 гг. 11 евреев в рядах запорожских казаков воевали вместе с поляками против Московской Руси.
Всему, однако, свой срок: в XVII в. сосуществование евреев с украинцами и поляками стало жизнью на пороховой бочке. И дело было не только в обычном процессе подавления евреев оперившимися соперниками из коренного населения.
Польские магнаты поручали свои огромные украинские владения евреям-арендаторам. В договоре 1594 г. князь Пронский за 12 тысяч злотых передаёт в аренду на три года евреям А. Борецкому и Авраѓаму бен Шмуэлю "родовое поместье..., то есть крепость и город Лукач с окрестностями, сёлами, фольварками, землями, постройками, людьми..." Арендаторы согласно договору получают все доходы от имения, могут судить своих подданных и наказывать их "смертною казнью без права обжалования перед нами" [51, 118-9].
Крупный арендатор мог сдавать более мелким часть аренды: поле, село, корчму - сеть евреев-арендаторов множилась, опутывала украинских селян. Израильский историк Шмуэль Эттингер отмечал плюсы и минусы ситуации: "Аренда способствовала значительному увеличению сельскохозяйственного производства на востоке Польши... Благодаря... деятельности евреев более передовые методы государственной и общественной организации проникали во многие районы... Концентрация экономического влияния и административных возможностей в руках евреев усиливала могущество последних, к озлоблению коренных горожан и мелкой шляхты" [51, 126-7]. Картина, как говорится, до боли знакомая: кошке - игрушки, мышке - слёзки. Арендаторы собирали подати, скупали задёшево плоды крестьянского труда, бывало, что и слуг приобретали, иногда обращали их в иудаизм (для религиозного, например, комфорта, чтобы не потреблять еду из некашерных рук) - всё это пища для исконной юдофобии. Ей, юдофобии, конечно, не было дела до положительной стороны еврейского арендаторства. Ш. Дубнов писал о ситуации в Польше XVIII в., которую вполне можно отнести и на сто-полтораста лет назад: "Незавидно было положение арендатора между расточительным паном-самодуром и забитым холопом... В дневнике волынского помещика от 1774 года сохранились такие, например, записи: "Арендатор Гершко не уплатил мне ещё с прошлого срока 91 талер. Я принужден был прибегнуть ко взысканию. По статье контракта, в случае неуплаты, имею право его с женой и детьми держать в тюрьме сколько мне угодно... Я приказал его заковать и запереть в хлеву со свиньями... младшего сына Лейзя взял на мызу и приказал учить его катехезису и молитвам (католическим)"... Мальчика насильно заставляли делать крестное знамение и есть свинину..." [35, гл. 1].
Евреи в массе своей нищенствовали; до двух процентов их буквально побирались. Но украинский глаз высматривал среди жидов не попрошаек, а кровопийц.
Ш. Дубнов: "Одним из главных промыслов евреев в то время было "шинкарство", то есть содержание питейных домов в городах и деревнях... У пана-помещика еврей брал в аренду и панское "право пропинации", то есть винокурения и продажи питей в деревенских шинках и корчмах. Эти занятия часто приводили еврея в столкновение с крестьянином, с тем закрепощённым холопом, который шёл в кабак не от достатка, а от крайней нужды и горя... Последняя стадия крестьянского обнищания кончалась у дверей кабака, - и поэтому естественно являлась мысль, что еврей-шинкарь разоряет крестьянина. Это обвинение против евреев выдвигалось теми панами-крепостниками, которые являлись действительной причиной бедности своих крестьянских рабов и извлекали наибольшие выгоды из своего права пропинации..." [35, гл. 1].
Позднее, как положено, на реальные подробности наложились мифы, например, об аренде православных храмов жидами-нехристями, сдиравшими с христиан плату за возможность помолиться. (Украинцы, писатель Иван Франко и историк Михаил Грушевский показали, что это выдумка польских авторов XVIII в., но её до сих пор пестуют и украинцы, и украинофобы, ухмыляющиеся: "Ключ от церкви можно было доверить только еврею, хохол бы его пропил".)
Молва народная много чего на жида вешала. На плодородном украинском чернозёме ("воткни, - говорили, - палку - вымахнет дерево") буйно шла в рост ненависть к евреям, и все обиды на них, хоть справедливые, хоть вздорные, накопившись, всплыли привычным образом. В 1621 г. на верховном сборе (Раде) украинских казаков их руководитель гетман Бородавка сообщает, что некий еврей надругался над христианской иконой. Возмущённая Рада решает "грабить евреев по всей Украине", что, по словам польского наблюдателя Обороницкого, "казаки делают добросовестно". Начинаются погромы. А спустя двадцать семь лет вздымается освободительное восстание Хмельницкого: биться с Польшей - и бить евреев.
Иллюстрации из книги Николая Костомарова, украинского историка: "Казаки овладели Заславлем... перебили католиков, а над жидами потешались несколько времени: они их запихали в топлёные печи и медленно мучили жаром... <...>
Взяли Канев: со всех иудеев посдирали с живых кожи. "Таков был их козацкий обычай", - говорит летописец" [52, 321].
Написали художники впечатляющую Украину: пейзане - девчата в монистах, "рýса кóса до пояса", каблучок под тугой ножкой; хлопцы в шароварах шириной в море, весёлые силачи, грудь крутая, буйный чуб... И кобзарь - добродушный дед, на лысом черепе седая прядь-"оселедець", Тарас Бульба на пенсии, сидит, на бандуре своей или кобзе песни толпе играет.
Николай Гоголь, "Вечера на хуторе близ Диканьки": "Собрался народ..., слушал, как слепец играл на бандуре. ...Сперва повёл он про прежнюю гетманщину за Сагайдачного и Хмельницкого. Тогда казачество было в славе: топтало конями неприятелей... Пел и весёлые песни старец и повоживал своими очами на народ, как будто зрящий; а пальцы, с приделанными к ним костями, летали как муха по струнам, и, казалось, струны сами играли; а кругом народ, старые люди, понурив головы, а молодые, подняв очи на старца, не смели и шептать между собою.
- Постойте, - сказал старец, - я вам запою про одно давнее дело.
Народ сдвинулся ещё теснее, и слепец запел..."
Оперная сцена. Что же пели кобзари лихим "парубкам" и красулям-дивчатам в год Хмельничины 1649-й? "Теперь не будет у нас ни ляха, ни жида, ни пана, и не будет на свете земли лучше нашей Украины". Исполнилось! Уничтожено больше ста тысяч человек, семьсот еврейских общин. Украинский историк Михаил Владимирский-Буданов подвёл итоги шести лет антипольского восстания: "Ни одного поляка, ни одного еврея нет в целой огромной стране" [53, 113]. (Гитлер, поклонись Хмельницкому: Украина - пионер геноцида евреев. Правда, в Хмельничине крещение могло, хоть и не всегда, уберечь еврея от казацкой сабли. Гитлер подобной потачки не давал.)
В Польше, в Испании, да и почти повсюду, дорога евреев, как они её ни обустраивали, как бы она ни виляла, - так непреложно вела в погромный тупик, что склонный очароваться ум легко углядит здесь Высшую волю. Апологеты еврейской "богоизбранности" почти с удовлетворением отмечают здесь её обратную сторону. Христианские историки считают юдофобию Божественной отметиной судьбы народа, отвергшего истину Иисуса.
С глубокомысленными теми соображениями недурно перекликаются указанные Костомаровым казацкие обычаи, неувядаемые. В XVIII в. евреев Украины резали восставшие гайдамаки (украинское слово от турецкого haydamak - "угонщик скота", "грабитель"), назвавшие себя наследниками Хмельницкого, и верно: десятки тысяч еврейских трупов положили они, только в Умани в 1768 г. около 20 тысяч. (Сегодня в Умани стоят памятники вождям гайдамацких погромщиков Железняку и Гонте.)
Гайдамаки восстали против польской политики принудительного "окатоличивания" украинцев, но тут же объединили в качестве врагов православной веры "ляхов с клятыми жидами (поляков с проклятыми евреями)". Гайдамацкие погромы - последние большие всплески христолюбия. Иная настала пора, прогресс...