— Ты с ним знаком? — Спросил я у Захара.
— С этим нет, — низким, как телковское мычание голосом протянул Захар.
— Вот сука… — стиснул я зубы.
Малолетки пока держались на расстоянии. Набычившиеся, смотрели на нас как стая злобных волчат.
— Открывай, сука! — Закричал Шуруп мне снова.
— Пошел на хер! — Крикнул я. — Давай задом, Захар!
Захар вцепился в руль, но не успел вставить нужную передачу. Кто-то открыл его водительскую дверь, принялся осыпать гиганта ударами. Пыхча и рыча, словно зверь, Захар начал отбиваться.
Спустя секунду распахнулась и моя. Внутрь полез Шуруп, замахнулся на меня рукой, сжимая в ней что-то, чего разглядеть я не успел. Да и разглядывать времени не было. Титковскую дверь тоже открыли. В машину принялся забираться подельник шурупа с ножом в руках.
Шуруп склонился надо мною, а я машинально ткнул ему локтем в нос. Неприятно щелкнуло. Шуруп замычал, схватившись за лицо. Из пальцев его вывалился продолговатый предмет и закатился куда-то под мое сидение. Я напрягся и пнул сгорбившегося Шурупа ногой, захлопнул дверь. Дал в ухо какому-то мальчишке, который хватал Захара за одежду. Захар же, отбиваясь разом от двоих, наконец выталкал их наружу, захлопнул дверь. Схватив рычаг переключения передач, с хрустом вставил заднюю, погнал. Увидел я как тракторное колесо-преграда, банда и весь мост отдаляются, остаются где-то впереди.
— Мужики! — Крикнул Титок.
В этот момент он как раз боролся с вооруженным ножом бандитом. Упирался ему в грудь статуэткой, пока тот, пытаясь попасть в Титка, вслепую тыкал ножом сиденье. Обернувшись, я врезал бандиту в висок из неудобного положения. Хотел в скулу, но промазал. Костяшки пробило болью через пальцы до самого запястья.
Бандит удивленно отпрянул, встал, уставившись на меня. А потом немедленно получил в хайло дном фарфоровой статуэтки. Крякнув, он схватился за лицо, и Титок вытолкал его из машины ногами. Видел я, как бандос сполз на дорогу и оказался в бурьяне. Титок же быстро захлопнул дверь.
— Целый? — Глянул я на него.
Он торопливо сел, принялся ощупывать живот и бедра, грудь.
— Целый, — выдохнул Титок.
Захар же заехал задом в первый попавшийся перекресток, и тут же развернулся, дал уже передом назад, к городу.
— Придется через город, — сказал он меланхолично.
— Вот бл*дь… — Протянул Титок, а потом добавил удивленно: — вот бл*дь!
— Чего? Ранили-таки? — Обернулся я к нему, разминая ушибленную руку.
— Игорь, — показал он скомканные в руках зеленые бумажки, — гля!
Расколотая статуэтка лежала у Титка на коленях. В свете салонных ламп, горевших, видать потому, что кто-то из нас второпях недозакрыл дверь, увидел я, что русалка раскололась. Дно развалилось на куски. Из нутра статуэтки выглядывал тряпичный раскрытый мешок. Титок уже успел в него влезть.
— Внутри русалки валюта!
Глава 22
— Чего? Какая валюта? — Остановив машину, грубовато бросил Захар и обернулся.
Уставившись на доллары, он потемнел лицом. Стал похож на грозную черную тучу.
В салоне повисла тишина. Титок так и замер с бумажками в руках и расколотой статуэткой на коленях. На лице запечатлилось изумленное выражение. Грудь его высоко вздымалась от волнения.
— Ты куда меня, вражина, втянул, — прошипел Захар.
А потом, внезапно для всех бросился на Титка, схватил его за ворот рубахи.
— Ай! Ты чего?!
— Ах ты падла! Под беду подвел! — Грозя ударить свободным кулаком, орал Захар.
— Да я не знал! Не знал!
Не говоря ни слова, я вцепился в Захаров рукав, стал оттягивать его от Титка.
— Брось! Дай я ему морду, сукину сыну, набью! Бестолковщина! Один в нашей семье такой бестолковый!
— Да говорю ж, не знал! Не знал я, что там валюта!
— Ладно безделицу умыкнуть, но такое вытворить?! Паскуда!
Захар продолжал трепать Титка, осыпая его таким матом, что уши вяли. С большим трудом, ценой Титковского воротника я оторвал Захаровы руки от несчастного.
— Спокойно! — Крикнул я на Захара. — Ну-ка! Без драк! Брату ты всегда успеешь морду набить!
— Да я его щас придушу! — Рвался к нему Захар, — а ну, признавайся, знал же ты все с самого началу? Знал же, сучье семя!
— Клянусь, не знал!
— Придушу!
— Ну и придуши! Я за валюту в тюрьму попаду, а ты за братоубийство! — Выдал Титок бестолково.
— Тихо всем!
Я, наконец, оттянул Захара, отбросил его руки. Оба брата-Титка, глубоко дыша смотрели друг на друга, как расцепившиеся волки. Титок, прижавшись к спинке сидения глубоко дышал. Везде на сидении, вокруг него, валялись чужие деньги и осколки статуэтки.
— Накричались? — Переводя дух, сказал я, — теперь давайте думать, что дальше делать.
— Если б я знал, что там, в энтой заразе спрятано, — пробурчал Захар, — никогда б не вызвался тебе помогать…
— Да когда ж ты меня уже послушаешь? — Возмутился Титок, — я ж тебе русским языком!
— Ану тихо оба! — Крикнул я в очередной раз. — Сколько можно повторять?! Захар, не знали мы ничего про доллары. Титок, когда влип в историю со статуэткой, перепугался чуть ни до усрачки. А, знай он про валюту, так его вообще бы удар хватил.
— Брешет! — Зыркнул на меня Захар, — знал! Вот и спер!
— Да чего ж я, с головой не дружу?! — Вклинился Титок. — Игорь верно говорит!
— Ты, как баран, — обернулся к нему Захар злобно, — умыкнул чужую русалку. Думал я, дурак он, раз такое отчебучил. А теперь, — он указал на валюту, — думаю, что вообще настоящий идиот!
— Так, Захар, — глянь на меня, — сказал я строго.
— Это еще зачем? — по-бычьи выгнал он воздух из ноздрей.
— Посмотри, нужно так.
Захар подчинился и глянул. Видел я, что он на взводе: лицо красное, глаза налились кровью. Сжимаются и разжимаются кулаки, на тонком руле москвича.
— Глубокий вдох и выдох, — продышал я, показывая своим примером.
— Чего?
— Давай. Щас мы все успокоимся и решим, что делать с валютой.
— Да спокоен я, — стиснул Захар зубы так, что я услышал, как они скрипнули.
— Ну да. Слышу. Захар, — Посмотрел я на него пристально, — мы сейчас в большой беде. И если уж не глянуть на все здравым, спокойным взглядом, можно еще больше дров наломать. Так что давай, — я снова глубоко вздохнул и выдохнул.
Захар посмотрел на меня недоверчиво, потом все же вобрал в легкие воздуху. Успокоился.
Титок тоже отошел. Бурча себе под нос, он сгребал с сидения бумажки, совал их в мешочек.
— Сколько времени? — Спросил я.
Титок глянул на свои часы:
— Десять минут девятого.
— Поехали. Надо нам домой.
Хоть Захар и успокоился, выглядел он все равно чернее черного. Угрюмый как скалистый утес, он тронул свой москвич.
— Еще и сидение порезали, — пробурчал он и выматерился.
Машина медленно поехала к городу. Теперь у нас было лишних двадцать минут дороги, коль уж пришлось ехать длинным путем.
М-да… Повезло нам, бандиты деньги не нашли. А иначе, мы бы живыми не вышли с той хаты. Подумал бы Кулым, что мы знаем про доллары, ну и нас могли просто, от греха подальше, придушить прямо там.
— Вот, значит, какой у него близкий друг, — проговорил Титок, запихивая мешок обратно в статуэтку, — зараза. А ведь я слыхал уже, что про нашего зампреда дурные слухи ходят!
— Нужно ехать в милицию, — сказал я, глядя перед собой. — Показать деньги Квадратько.
— Чего?! — Крикнул мне Титок.
Я обернулся. Посмотрел на его перепуганное лицо.
— Игорь, ты, никак моей смерти хочешь? Так и сказал бы тем бандитам сразу, чтобы меня прямо там и прибили бы! Ты ж слыхал, что Щеглов с какими-то бандюганами якшается? Они с меня шкуру сымут за эту статуэтку!
— Вот не хотел же ехать, — громко и протяжно засопел Захар, не отрываясь от дороги, — ей бо не хотел…
— А ты, видать, хочешь Щеглову вернуть валюту в егошнем холщевом мешочке? — Спросил я с укоризной.
— Можно ж заклеить эту несчастную русалку!
— Он сразу все поймет. Ты ж не увидел, что дно еешнее уже вскрывали? Что может быть внутри нее что-то спрятано?
— Не увидел, — признался Титок, — ну а чего еще делать?
— В милицию, — напомнил я.
— Игорь! Да меня ж и самого в застенки уволокут! — Титок рванул на груди порванную рубаху, — я ж ее, эту статуэтку, украл!
— А что сделает с тобой зампред, — начал я холодно, — когда поймет, что ты знаешь про валюту? Знаешь эту зампредову тайну?
— Я просто верну ему егошнее, и все, — Упирался Титок. — А дальше я и слыхам не слыхивал ни про какую валюту. Кому мне вообще про нее рассказывать? Кому это надо?
— Щеглова и брата его крутят следователи по делу армавирского склада сельпо. Он сейчас под пристальным вниманием милиции и прокуратуры, — покачал я головой, — для него лишний свидетель смерти подобен. И ладно бы ты просто упер статуэтку и потом вернул эту безделуху обратно. Но теперь так выходит, что ты украл у него иностранную валюту. Есть теперь лишний человек, который про нее знает.
— Три лишних человека, — зло прошипел Захар и посмотрел на Титка дурным глазом, — твоею милостью, братик.
— Да ну не знал я! — Разведя руки, выпалил Титок. — Ну что меня, прибить теперь, что ли?!
— Для Щеглова, это может быть выход, — нахмурился я.
— Ну а что мне еще делать? Мы с ним завтра вечером, после первого дня соревнований, сговорились увидеться. А что я, без статуэтки к нему приду?! Так, все едино, он меня и за это может прихлопнуть!
— Потому нужна тебе государственная защита, — Ответил я, — в милицию нам надо. К Квадратько. Он поможет. Сообщит в район, куда надо.
— Ага! Отличная защита! В одиночной камере! — Разнервничался Титок.
— Камера ни камера, а Щеглов гроб тебе обеспечить сможет. Знаешь ты, кто такие эти мясуховские? — Спросил я.
— Да откуда ж мне?!
— А Матвея Серого знал?
— Ну знал! Знал! — Крикнул Титок, — да при чём же тут Матвей?! Его ты сюда каким боком приплел?!
Я обернулся, посмотрел на Титка тяжелым взглядом.