рия засомневалась насчет «цыганочки». Она вообще была не уверена, что из Галки хорошая артистка выйдет. Нет, она, конечно, симпатичная, и фигура что надо — ноги от шеи и бюст как у Памелы Андерсон, не то, что у нее, у Глории — подростковая конституция, как иногда выражалась, вздыхая, бабушка. Но ведь артист еще кое-чем должен обладать, даром, что ли, особенным, когда смотришь и глаз не отвести. А Галка была обыкновенной, ничем от прочих девчонок не отличающейся. Правда, характер пробивной. С таким характером горы свернуть можно, не то, что в театральное поступить. И уговаривать Галка умела, кого хочешь уболтать могла. Вот и ее уболтала: пойдем, да пойдем на прослушивание. «Чего ты теряешь? — почти кричала она на Глорию. — Постоишь, поглазеешь. А мне не так стремно будет, когда я твое надежное плечо рядом ощущать буду». Наверное, Глория на это и купилась. На то, что ее «подростковое» плечо лучшая подруга считает надежным. И вместе с Галкой отправилась в назначенный час в Дом культуры.
Когда они вошли в просторный холл, где вдоль стен в деревянных ящиках росли пожухлые от недостатка внимания цветоводов экзотические растения, Глория непроизвольно ахнула. Ей и в голову не могло прийти, что на прослушивание соберется столько народу. Октябрьск — поселок маленький, с населением около трех с половиной тысяч человек. Здесь же собралось, наверное, не менее четверти населения. Совсем юные школьницы и школьники — даже первоклашки, ребята постарше и множество вполне солидных субъектов. Сначала девушка подумала, что взрослые пришли со своими чадами, дабы поддержать их в нелегком испытании. Но чем больше они с Галкой толкались среди шумной, волнующейся толпы, тем больше становилось ясно: взрослые дяденьки и тетеньки тоже намереваются испытать судьбу в веселом деле шоу-бизнеса. Одна дама особенно поразила воображение Глории. Выглядела она лет на пятьдесят, а нарядилась, как девочка с не очень хорошим («неустоявшимся», как говаривала бабушка) вкусом — короткая юбка-плиссе бордового цвета, розовая кофточка с запредельным декольте, по краям которого желтели неопределенного вида цветочки. Дама была нарумянена сверх меры (Глория сразу вспомнила Марфутку из фильма «Морозко»), а тени вокруг век лежали толстым изумрудным слоем. Великовозрастная конкурсантка приплясывала, не переставая, нервно вскидывала руки и «пробовала» голос, который напоминал звук бензопилы.
Глории отчего-то стало грустно, она почувствовала жалость ко всем пришедшим, а Галка, наоборот, повеселела.
— Похоже, у нас здесь конкуренции не имеется, — бодро толкнула она Глорию в бок. — Кстати, какую песню ты собираешься исполнять?
— Галк, — мрачно буркнула Глория. — Какую-такую песню? Я же с тобой за компанию пришла, забыла ты, что ли?
— Ну да, — кивнула подруга. — Но за компанию ты обещала пройти прослушивание. Это ты забыла, о чем мы договаривались.
Глории стало неловко. Она вовсе не собиралась участвовать в прослушивании. Об этом и разговора не было. Но энергия и сила убеждения Галки была так велика, что она устыдилась и поверила — именно так они и договаривались: Глория тоже должна исполнить что-то. Она стала судорожно вспоминать песни. Какую она может спеть? Как назло, кроме оперных арий, которые любила слушать бабушка на их стареньком проигрывателе «Юность», ничего в голову не приходило. Ария Татьяны, ария Гремина, ария Кармен… Нет, вряд ли это подходило для такого рода экзамена. «Миллион алых роз»? У Глории совсем нет такого голоса и такой раскованности, как у Пугачевой. Что-нибудь из репертуара Ильи Лагутенко, которого боготворила Галка? Но в его песнях ни нот, ни гармонии совсем нету. Петь это невозможно. Из современных групп Глории нравилась «Любэ». Однако странно было бы ей исполнять «Давай за…» или «Атас». Кое-что про амплуа, то есть соответствие внешности и исполняемого материала, она все-таки понимала — Галка просветила. Под горящим и требовательным взглядом подруги и от суеты в мозгах Глория взмокла. Буквально. Ай, была не была! Классический репертуар еще никогда не производил плохого впечатления на профессиональных музыкантов. А то, что в жюри собрались профессионалы, Глория не сомневалась. Сомневалась в одном — вытянет или не вытянет арию Татьяны. Но, в конце концов, она же не претендует на выигрыш в этом конкурсе. Исполнит номер — Галка успокоится. А Глория пойдет на подготовительные курсы в педучилище. А потом — корову Багиру доить. Спасает Багира Глорию с бабушкой. Ой, как спасает материально. За ее молоком со всего Октябрьска приходят. Самое, между прочим, жирное молоко в поселке…
От мыслей о рогатой кормилице Глорию отвлек распорядитель — молодой человек в белоснежной футболке и такой же белоснежной бейсболке с аляповатым логотипом. Она присмотрелась к рисунку — ярко-красная комета на синем фоне устремляется вверх, а на хвосте кометы сидит и ножками болтает какой-то человечек. Наверное, победитель конкурса. Распорядитель торжественным и чуть сипловатым голосом выкрикнул ее фамилию и еще несколько фамилий, и девушка поняла, что назад ходу нету. Галка в который раз толкнула ее локтем в бок и потащила в зал, где проходили испытания. С ними в зал отправились еще восемь человек, в том числе и дамочка в бордовом плиссе. С удивлением Глория обнаружила, что в их «десятке» находится бывший их с Галкой одноклассник Сережка по прозвищу Ежик — нелепый, смешной мальчик с вечно торчащими во все стороны русыми волосами, оттопыренными ушами, восторженным взглядом и постоянно отвисшей нижней челюстью. Ежик с первого класса выглядел гораздо моложе своих сверстников — ну, сущее дите, бормотала бабушка, когда он встречался ей на пути где-нибудь в магазине или около почты — и был славен тем, что, даже достигнув совершеннолетия, так и не начал бриться. Впрочем, он еще кое-чем был славен. Например, длительной и безнадежной влюбленностью в Глорию…
— Ой, Еж! — воскликнула Галка, проталкиваясь к дверям, около которых отчего-то образовалась небольшая пробка. — А тебя каким ветром сюда задуло?
Ежик смутился и покраснел. И не столько от вопроса, сколько от небрежного Галкиного движения телом, в результате которого ее пышные формы выше талии впечатались в тощую грудную клетку юноши. Возможно, Галка «впечаталась» в Ежика ненамеренно, и виновато в этом было легкое столпотворение у входа в зал, но Глория почему-то была уверена в обратном. Подруга любила ставить лиц мужского пола, даже таких, как Ежик, в непростые или неловкие ситуации.
— А… — прерывисто выдохнул Ежик. — А я так… Прогуляться решил. Афишку увидел. Дай, думаю, зайду.
— Зачем?
— Ну… — Сережа-Ежик смутился окончательно. — Просто так.
— Напрасно, — наставительно заявила Галка. — Каждый должен заниматься своим делом. Ты у нас в компьютерах мастак? Вот в них и ковыряйся. А на сцене тебе делать нечего. Уж поверь моему опытному глазу.
— Ха… — тихо вымолвил Ежик, спорить с Галкой не стал, но в зал вошел вместе со всеми.
— Прибабахнутый, — проворчала подруга Глории, обиженная на то, что ее советам не вняли. — Наверняка увидел, что мы сюда направились, и увязался. Воспользовался моментом и обрадовался возможности лишний раз на тебя безнадежно повздыхать. Надеюсь, он тебе предложение еще не сделал?
Глория покраснела. Она вообще не любила обсуждать с подругой «личное». Ежик ей в качестве потенциального жениха, конечно, и в страшном сне не снился, но мальчишка он был неплохой, и язвительные подколки Галки насчет Ежиковых влюбленных, «безнадежных вздохов» ее изрядно раздражали.
— Нет, — сухо проговорила она. — И не сделает. Он видит, как я к нему отношусь.
— А как ты к нему относишься? — иронически хмыкнув, спросила Галка.
— Он мне нравится по-человечески. Не больше. И давай не будем больше все это обсуждать.
Галка презрительно сморщилась и пожала плечами. Глории иногда казалось, что подруга немного ревнует Ежика к ней. Потому что такими влюбленными глазами, как у Ежика, на Галку почему-то никто не смотрел. Хотя вокруг многие крутились и замуж безостановочно звали.
Когда претенденты на участие в шоу вошли в зал, их сразу же пригласили на сцену. Всю «десятку». Глория удивилась — она до последнего момента надеялась, что прослушивание будет индивидуальным. В одиночку не так страшно позориться. А тут все увидят, какая она неумеха — и Галка, и Ежик, и странная дама в бордовом плиссе. Об отборочной комиссии она и вовсе старалась не думать. Кто там в этой комиссии?
На этот вопрос сразу нашелся ответ.
— Ой, ой! — горячо зашептала Галка прямо ей в ухо. — Ты посмотри, кто в комиссии сидит! А-а-атпа-а-д!
Глория ничего не видела. Софиты, направленные прямо на кандидатов в «звезды», нещадно слепили глаза. И как это Галка кого-то разглядела? Вот что значит опыт актерских экзаменов!
— Сам Хаос! — Галка аж задохнулась от восторга.
— Кто? — сквозь зубы буркнула Глория.
— Хаос! Ну, Димочка Недюжев. Который в «Братве» играл Хаоса.
Глория «Братву» не смотрела. Вернее, посмотрела несколько минут первую серию и сразу же переключилась на канал «Культура». Сериалы она не могла смотреть. Ей физически становилось плохо от сериалов, что от наших, что от мексиканских — начинала кружиться голова, и хотелось куда-нибудь бежать без оглядки. Уж так вот странно был устроен ее организм. Потом она узнала из газеты «Комсомольская правда», что «Братва» — самый популярный сериал года. И портреты исполнителей главных ролей видела. Да, кажется, там был и Недюжев. Ладно, перед этим парнем не так страшно в лужу упасть. Сам-то он — не бог весть какой талант. Для того чтобы играть «братка» в «Братве», много способностей не требуется — так она понимала.
— Ой, а вон Арсен Мирзоян! — продолжала восторгаться Галина. — Самый главный съемщик клипов в столице. И Андрюша Махалов из «Большой терки» здесь! Ну, надо же! Такой занятой человек, а в нашу дыру приехал. Теперь понимаю, дело у них затеяно серьезное, раз такие люди в комиссии собрались. Не абы кого прислали.
Она хотела еще что-то сказать, но тут распорядитель звонко хлопнул в ладоши, от чего нарумяненная дама взвизгнула, подпрыгнула и нелепо взмахнула руками. Глории показалось, что сделала она это нарочно, чтобы привлечь к себе внимание. Ей это удалось: все, кто находились на сцене, нервно расхохотались, а в зале кто-то нецензурно выругался хриплым тенорком. Похоже, Махалов…