Но с другой стороны, слова Сами тоже задели меня за живое. В Париже все получают от жизни удовольствие. Разве воспользоваться подвернувшимся шансом так плохо? Допила бы домашнее красное вино, позволила бы Лорану слизать с моих пальцев жир от ризотто, поехала бы к нему домой и на мотороллере всю дорогу прижималась бы к его спине, а потом…
Как всегда, в мечты без спросу вклинилась вот такая картина: вдруг Лоран замечает мою изуродованную ногу и с глубоким отвращением вскрикивает: «О боже, что это за мерзость?!»
– Bonjour, bonjour!
И Фредерик, и Бенуа сегодня встретили меня очень приветливо.
– Как думаешь, сумеешь повторить успех? – спросил Фредерик.
– Пока остановлюсь на апельсиновом шоколаде, – сказала я и перечислила все, что мне вчера посоветовал Лоран.
Фредерик кивал с серьезным видом.
– Вот только покупателям быстро надоест один и тот же сорт, – заметил он.
Мог бы и не говорить: у самой уже на апельсины глаза не смотрят. Но я добросовестно взялась за дело. Теперь смешивала шоколад помедленнее, добавила черный перец и положила поменьше сливочного масла. Результат приятно порадовал. Конечно, ни один истинный знаток не примет подделку за оригинал, но и уничижительных взглядов можно не бояться.
Время шло, а Элис все не появлялась. Интересно, что означает ее отсутствие? Скорее всего, новости, вот только какие: хорошие или плохие?
В обеденный перерыв я объявила, что иду в больницу.
– Возьмешь с собой шоколад? – спросил Фредерик.
Я пожала плечами: и впрямь была такая мысль.
– Никто не спорит, как профессионал ты сильно выросла. – Фредерик взял меня за руку. – Но потрясения Тьерри сейчас ни к чему. Еще выйдет на работу раньше времени!
– Думаешь, он придет в ужас от одного запаха, вскочит и понесется в лавку? – обиделась я.
– Не будем рисковать. Узнаешь что-то новое, звони. А я не могу… С тех пор как потерял отца, не выношу больницы.
– Хорошо, – тихо произнесла я.
В идеале хотелось бы избежать встречи и с Лораном, и с Элис. Невероятно, но факт: этим утром мне повезло. Огромное белое здание больницы за Пляс Жан-Поль II молчаливо высится передо мной и сияет на солнце. Подойдя к стойке регистратора, я тихо назвала имя Тьерри. После долгих блужданий по бесконечным коридорам наконец очутилась перед дверью с белой табличкой, на которой маркером небрежно написана фамилия Жирар. Я огляделась по сторонам – никого. Постучала. Не дождавшись ответа, осторожно приоткрыла дверь.
Из отделения интенсивной терапии Тьерри явно перевели. Конечно, эта палата тоже для тяжелобольных, но сразу видно: здесь все не так страшно. По-прежнему пищит кардиомонитор, но кислородной маски больше нет. Тьерри лежит неподвижно: должно быть, спит. Жалюзи подняты. С восьмого этажа открывается потрясающий вид на залитый солнцем летний Париж, но в палате благодаря кондиционеру царит прохлада.
Я повернулась к окну спиной, чтобы свет не бил по глазам. Фигура на кровати шевельнулась.
– Клэр?..
Я едва не подпрыгнула от неожиданности.
– Здравствуйте, – тихо произнесла я по-английски.
Теперь самой стыдно, что испугалась. Часто моргая, чтобы перед глазами после яркого солнца перестали плясать цветные точки, шагнула к больному:
– Тьерри?
– Клэр, ты приехала? – Он растерянно глядел на меня.
– Тьерри, я не Клэр, я Анна. Помните меня?
Я подошла ближе. Вид у Тьерри все такой же растерянный. Он заметно похудел. Всего за пять дней, проведенных в больнице, сильно сбросил вес.
Я погладила Тьерри по руке. Он кивнул в сторону бутылки на прикроватном столике. Налила ему воды, села рядом и поднесла стакан к губам больного. Допив, Тьерри несколько раз медленно моргнул и, похоже, окончательно пришел в себя.
– Как самочувствие? – спросила я. – Может, кого-нибудь позвать?
Тьерри молча глядел на меня.
– Я вас принял за Клэр, – наконец произнес он.
– Я так и поняла.
– Вы Анна, – после паузы продолжил Тьерри. – Работаете у меня в магазине.
Услышав от него связную речь, я испытала огромное облегчение. А я уж испугалась: вдруг у него был инсульт?
– Да, все правильно!
– Как дела в шоколадной лавке? – Тьерри нахмурился.
– Не волнуйтесь, все нормально, – дипломатично ответила я. – Мне надо вам кое-что сказать. Я разговаривала с Клэр.
Теперь, когда Тьерри похудел, сходство между ним и Лораном усилилось. Темные глаза Тьерри кажутся больше, а из-за длинных ресниц взгляд у него, как у беспомощного, пусть и очень большого, щенка.
– И?.. – поторопил Тьерри.
– Она хочет приехать в Париж.
Вдруг губы Тьерри растянулись в широкой улыбке. Я заметила, что они все растрескались, и налила ему еще воды.
– Клэр приезжает?
– Что же такое между вами произошло? – не утерпела я.
Вспомнился и гнев Лорана, и отрицание Элис своих английских корней, и загадочное молчание Клэр.
Тьерри с трудом приподнялся на взбитых белых подушках.
– Осторожнее, – взмолилась я.
– Стараюсь, – ответил он. – Но мне уже гораздо лучше. Знаете, что сегодня сказала врач? Она заявила, что я должен встать и пройтись! Слыхали вы что-нибудь подобное? Встать и пройтись!
– Вы же любите гулять.
– Я люблю ходить в кафе или пойти выпить аперитив. Люблю гулять с друзьями, спорить и обсуждать проблемы мирового масштаба. Люблю переходить через мосты, прохаживаться по дорожкам парка, в субботу утром совершать моцион на Елисейских Полях, смотреть на красивых дам с собачками… А шататься по больничным коридорам в рубашке, из-под которой все видно, – нет уж, увольте!
– Прекрасно вас понимаю. – Я сочувственно покивала. – У самой были те же проблемы.
– Серьезно? – Тьерри с интересом поглядел на меня.
Я кивнула и, несмотря на всю странность и неловкость ситуации, сняла туфлю. Тьерри озадаченно прищурился. Пригляделся повнимательнее.
– У вас только… un, deux, trois[45].
– Да, – подтвердила я. – Раз, два, три – и все. Меня тоже заставляли много ходить.
– Что с вами случилось?
– Да так, мелочи жизни. Бывает.
Тьерри такой ответ удовлетворил.
– Да. – Он кивнул. – Бывает.
– Точно.
– Но вы все преодолели.
Я задумалась.
– Почти, – наконец ответила я. – После такого прежней я уже не буду, но по большей части справилась.
– Просто надо идти вперед. – Тьерри снова кивнул.
– Вот именно: идти вперед.
– Я ведь уже сбросил семь килограммов. – Тьерри вздохнул.
– Это хорошо, – кивнула я.
– Очень кстати. – Тьерри улыбнулся. – К приезду Клэр я должен выглядеть прилично.
– Расскажите, что вас с ней связывает, – попросила я.
Но в этот момент дверь распахнулась и в палату влетела Элис с крошечной чашечкой кофе и журналом «Пари матч». Одета она была в стильный темно-синий жакет и очень облегающие белые брюки. На шее – красный шарф с узором. Можно подумать, будто она участвует в конкурсе на самую «французскую» француженку.
Заметив у кровати меня, Элис сразу притормозила. «Да расслабься! – захотелось сказать мне (по-английски). – Нет, я не пытаюсь увести твоего страдающего жутким ожирением шестидесятилетнего гражданского мужа, вдобавок прямо в больнице, когда он еще не оправился после тяжелого сердечного приступа».
– А-а, это вы, Анна, – произнесла Элис с интонацией, с какой обычно говорят: «Фу, вляпалась в собачью какашку!» (кстати, в Париже подобные неприятности происходят нередко).
– Здравствуйте, Элис, – поздоровалась я. – Вот зашла проведать Тьерри.
– Зачем?
Что бы ответить? Главное – не выдать Клэр.
– Фредерик и Бенуа хотят знать, как дела у Тьерри, – нашлась я. – Фредерик боится больниц.
Элис усмехнулась:
– Передайте, что Тьерри поправляется. Как продажи? Надеюсь, шоколадная лавка не теряет покупателей.
– Дайте попробовать, что вы продаете, – потребовал Тьерри.
– Лучше не надо, – возразила я. – Вам нельзя шоколад, вы на диете.
Все-таки я немного побаивалась: вдруг Тьерри попробует мое произведение, отшвырнет одеяло и кинется в шоколадную лавку исправлять то, что я натворила?
Повисла пауза. И Тьерри, и Элис молча глядели на меня.
– Ну, я пойду, – смущенно пробормотала я.
– Идите, – мимоходом бросила Элис и засуетилась у кровати.
Тьерри бросил на меня наигранно умоляющий взгляд. Так я и думала: в присутствии Элис лучше грязно выругаться, чем произнести имя Клэр.
Я взяла сумку и направилась к двери. Но не успела сделать и пары шагов, как Тьерри спросил:
– От Лорана ничего не слышно?
– Нет, – коротко ответила Элис.
Я застыла как вкопанная. Неужели Тьерри не знает, что Лоран несколько ночей провел у его постели? Не спал, почти не ел? Помог нам в ущерб своей работе? Если нет, то Тьерри должен все это знать.
– Конечно же, он к вам приходил, – сообщила я, перед тем как покинуть палату.
Элис едва не испепелила меня взглядом.
– Oui? – Тьерри резко подался вперед.
– Анна, можно вас на два слова? – спросила Элис по-английски и последовала за мной в коридор.
– У вас что, совсем сострадания нет? – накинулась она на меня. – Как вы смеете вмешиваться в наши семейные дела? С тех пор как Тьерри очнулся, Лоран в больницу не приходит. Бог знает, появится ли он снова. Давать больному человеку ложную надежду – это жестоко. Лучше вообще не заострять на этом вопросе внимания. Да и общаться им ни к чему, иначе опять поссорятся.
Ну почему Тьерри не дают видеться с людьми, которых он любит?
– Скажу Лорану, чтобы навестил отца, – с вызовом проговорила я.
– Говорите что угодно, он все равно не придет, – парировала Элис. – Мой вам совет: хотите сохранить работу – не суйте нос в наши дела. Это не угроза, а дружеская рекомендация.
Дружеская рекомендация? От Элис? Смешно!
– Я пойду, – буркнула я.
– Спасибо, – ответила Элис. – Скажу Тьерри, что вы напутали. Спасибо, что навестили его, но думаю, в дальнейших визитах нет необходимости.