Вне всяких сомнений, перед ней Тьерри: он безошибочно узнаваем. Но до чего же плохо он выглядит! Клэр понимала всю иронию ситуации – кто бы говорил! – но все же… Лицо серое, морщинистая кожа обвисла, как у шарпея. К инвалидной коляске прикреплен кислородный баллон.
Зато усы уже отрастают, а черные глаза под массивными бровями остались совсем прежними.
И тут с упавшим сердцем Клэр сообразила, что Тьерри тоже ее разглядывает, причем делает это уже очень долго. Должно быть, ужасается, во что она превратилась. Клэр потянулась и крепко стиснула руку Анны в своей.
Вдруг Тьерри рассмеялся. До чего же Клэр знаком этот блеск в глазах, этот заразительный хохот! Она невольно улыбнулась. Попробуй тут удержись.
– Ну мы и парочка! – вскричал Тьерри. – Ни дать ни взять два самых облезлых осла на живодерне!
Опершись на руку обеспокоенно поглядывавшего на отца Лорана, Тьерри с трудом поднялся и замер на нетвердых ногах. Клэр заметила, как нарядно одет Тьерри: светлые льняные брюки, бледно-розовая рубашка. Стильный, как всегда.
Клэр решила, что не даст себя обставить. Покрепче ухватилась за руку Анны и, морщась от боли, встала. Клэр шагнула к Тьерри, и он заключил ее в объятия.
– Птичка моя маленькая! – воскликнул он. – Еще меньше стала!
– Зато ты совсем не уменьшился, – сдавленным голосом ответила Клэр, уткнувшись лицом ему в грудь.
Тут Клэр почувствовала, что Анна больше не придерживала ее за локоть. Клэр обернулась. Анна кинулась к Лорану, обхватила руками за шею и поцеловала его.
Тьерри поглядел на Клэр и вскинул брови. Как хорошо она помнит это его выражение лица!
– Да, жизнь продолжается, – раскатистым басом объявил он.
Клэр рассмеялась от неожиданности и радости и с облегчением плюхнулась обратно в кресло.
Не знаю, что на меня нашло. Увидела его и не смогла удержаться. Думала, они с отцом в ссоре: ворчат, ругают друг друга. Но я недооценила Лорана. Конечно же, он все сделал. Бросил свои дела, поменял планы, неведомо как уладил вопрос с Элис, – о боже, Элис! Ладно, о ней подумаю позже – и договорился с суровыми французскими врачами. Короче говоря, практически провел операцию по освобождению заложника. Попробуй тут не проникнись к человеку уважением. К тому же я расчувствовалась, – по крайней мере, так я повторяла себе позже. Удивительно: зачем Ричард и Клэр развелись? Будь у меня такой импозантный, благородный мужчина, который так обо мне заботится… Но такого мужчины у меня нет, а значит, даже фантазировать на эту тему бессмысленно.
Однако свою роль сыграло и мужественное лицо Лорана, эти соблазнительные губы, которые так и тянет поцеловать, буйные кудри… Я должна признаться: Лоран для меня не просто герой курортного романа, как считает Сами. Это не мимолетный случайный эпизод, о котором потом я буду со смехом рассказывать Кейт в клубе «Лица». Лоран посмотрел на меня и улыбнулся, и эта улыбка яснее всякого письма дала понять: ему неловко за свое поведение и он хочет начать все сначала. В этот момент, в лучах предзакатного солнца, я позабыла и про Клэр, и про Тьерри. Меня одолевало только одно страстное желание: поцеловать Лорана.
Когда ко мне наконец вернулась способность соображать здраво, я отступила на шаг и перевела дух. Щеки залил горячий румянец. Лоран широко улыбнулся.
– Я тоже рад тебя видеть, – только и произнес он.
Потом я обняла Тьерри, велела ему закрывать от солнца шею и спросила, как он находит Клэр после долгой разлуки. Тьерри просиял и объявил, что Клэр все такая же красавица. Клэр покраснела, как школьница, и стала возражать. Тогда Тьерри сказал, что, во всяком случае, она выглядит получше, чем он. Клэр рассмеялась и согласилась. Я спросила у Тьерри: неужели Лоран увез его тайком? Тьерри фыркнул и подтвердил – да, поэтому нам нельзя попадаться на глаза полиции. Тут Лоран немного смутился.
Потом я напомнила: если хотим добраться до ночи, пора ехать – солнце уже садится. Но Тьерри только презрительно фыркнул. Сначала надо подкрепиться, и он знает как раз подходящее местечко. Я рассмеялась: и Тьерри, и Лорана приводит в одинаковый ужас мысль о том, чтобы пропустить трапезу.
Кале – не слишком гламурный город. Здесь полно гипермаркетов, где торгуют дешевыми сигаретами и алкоголем, и отелей для путешественников, предлагающих недельные пакеты. Но Лоран повел нас к белому фургону «Шоколадной шляпы». Он осторожно усадил Тьерри и Клэр спереди (я расположилась одна на сиденье сзади). Мы выехали на автостраду, оттуда свернули на переплетающуюся сеть проселочных дорог и очутились среди ровных зеленых полей. Наконец добрались до крошечной фермы, в которой я ни за что не признала бы ресторан.
Лоран уверенно зашагал к заведению. Оттуда вышел толстяк и забормотал что-то с резким северным акцентом. Мне здешнюю речь понимать трудно, и все же я быстро сообразила, в чем дело: Лоран проделал фокус в стиле «разве вы не знаете, кто мы?» и заявил, что они обязаны принять знаменитого шоколатье по высшему разряду. В Англии точно так же вел бы себя известный футболист или рок-звезда. Когда Лоран помог Клэр высадиться из машины, она ахнула. Должно быть, раньше здесь бывала.
Хозяин обеспокоенно суетился вокруг своих явно нездоровых гостей. Я волновалась за Клэр: она выглядит такой хрупкой! Вдобавок Клэр весь день почти не ела. Крошечный ресторанчик оказался забит до отказа. Но официант вынес для нас во двор столики и стулья. Вытер и то и другое и поставил под раскидистым каштаном. Я заказала для Клэр суп из омаров и сняла с нее туфли: пусть ощутит под ногами траву.
Рядом с нами простирается луг, по которому возвращаются с пастбища коровы. Траву, как и везде в Северной Франции и Бельгии, почти скрывает ковер из маков. Вокруг заунывно жужжат пчелы, напоминая, что осень не за горами.
Тьерри заказал улиток и собирался было попросить вторую закуску, но Лоран посмотрел на него так, что шоколатье прикусил язык и вместо этого выбрал рыбу в качестве главного блюда. Все выпили медицинскую дозу красного вина.
Сначала разговор не клеился, да и немудрено: с чего начать, когда не виделись сорок лет? Зато Клэр хорошо поела. Я тоже попробовала суп, он оказался просто великолепен. Потом я заказала леща, на что не отважилась бы еще несколько месяцев назад. Его подали с гарниром из собранных в здешних местах грибов. Ничего удивительного, что в этом ресторане так много народу.
– Может, хоть теперь расскажешь, куда пропал? – наконец спросила Клэр, отложив ложку. – Я писала тебе в шоколадную лавку, но ты так и не ответил.
Тьерри, хлебом собиравший с тарелки масло с чесноком, застыл.
Хорошо, что Элис не видит его застольных манер.
– Я был в Бейруте, – ответил Тьерри таким тоном, будто Клэр могла бы догадаться об этом сама.
– В Бейруте? Но я думала, ты просто промаршируешь пару раз вокруг площади Согласия, и все. Тебя призвали?
– Естественно, – сердито отозвался Тьерри. – Тогда всех призвали.
– И отправили в Бейрут? – Клэр поднесла руку к губам.
– Куда же еще? Там вспыхнуло восстание, – объяснил Тьерри. – Неужели у вас в газетах не писали?
Весь тот год Клэр бродила как лунатик и была полностью сосредоточена исключительно на собственной персоне. В газеты, конечно, не заглядывала.
– Я не знала, – сказала Клэр. – Думала, ты в Париже.
– Когда я тебя провожал, у меня в кармане уже лежали все бумаги.
– По пути мы заехали сюда, – тихо произнесла Клэр, рассеянно пропуская травинки между пальцами ног.
– Верно.
– Ты меня заставил попробовать хека.
– Сейчас тоже заставлю.
– Но почему же ты мне не написал? – Клэр слабо улыбнулась.
– Конечно, корреспондент из меня так себе, но мадам Лагард знала твой адрес. Я отправлял ей письма для тебя из пустыни. Разве она их тебе не пересылала?
Рука Клэр взлетела к губам. Она снова вспомнила элегантную хозяйку. Та всегда советовала сохранить о Париже приятные воспоминания, но не цепляться за них.
– А я думала, письма перехватывал отец, – прошептала Клэр.
– А я думал, ты вернулась в Англию, выскочила замуж и родила детей.
– А я думала, ты встретил другую.
Тут мы как по команде уставились на Лорана, поспешно производившего в уме подсчеты. Лоран вполголоса выругался, извинился и выскочил из-за стола.
Я беспокоилась, что Клэр разнервничается и переутомится. По-хорошему, ей давно уже пора спать, но попробуй с ней поспорь. В жизни не встречала такой упрямицы!
– Ах вот оно что, – тихо произнесла Клэр.
– Oui, – подтвердил Тьерри.
Я едва не выругалась. Теперь понятно, почему у Лорана зуб на отца… и почему у него такая смуглая кожа.
– Я не мог остаться в Бейруте, – смущенно пояснил Тьерри. – Сначала служил в армии, потом нас отправили домой. Я был совсем молод, да и магазин бросить не мог.
Мы обе молча смотрели на Тьерри. Я ему искренне сочувствовала: совсем желторотый мальчишка, а тут местная девушка забеременела. Представляю, какой был скандал!
– Но потом я забрал его к себе, – торопливо прибавил Тьерри.
– А меня не забрал, – тихо произнесла Клэр и грустно кивнула.
– Лоран вас простил? – спросила я у Тьерри.
– Сомневаюсь.
Но тут нас прервали: подошел хозяин и стал убирать со стола. Вот мы отведали хека, а потом на столе будто по волшебству появились кофе и о-де-ви. Я попыталась объяснить, что мы не заказывали ни того ни другого, но тут мужчина поставил перед нами полную тарелку конфет из «Шоколадной шляпы». Мы дружно ахнули от удивления.
– Откуда они у вас? – спросил Тьерри.
Заказать продукцию «Шоколадной шляпы» стоит астрономических денег, уж об этом Элис позаботилась. Да и вообще, Тьерри не любит брать частные заказы. Предпочитает, чтобы весь его шоколад съедался тут же, на месте. А чтобы продлить срок хранения, нужно класть меньше сливок, да и без консервантов не обойтись, а Тьерри их терпеть не может.
– Держу для особо дорогих гостей, – ответил хозяин. – Вы, несомненно, входите в их число.