Еще Вячеславу предстояло сделать один очень важный звонок. Собрать такую сложную экспедицию, экипировать ее, разработать маршруты и так далее ему самому было не под силу. Зато он точно знал, куда следует обратиться, чтобы все прошло по высшему разряду. Поэтому, едва войдя в квартиру, Аленочкин сразу же набрал знакомый номер.
— Фонд поддержки малых народов Америки, — веселой скороговоркой произнес звонкий девичий голос на том конце провода. Голос принадлежал девушке-секретарю, которой, похоже, очень хотелось казаться серьезной и важной. Впрочем, пока у нее это не очень получалось.
За последние несколько лет фонд расцвел, превратившись в весьма солидную организацию. Созданный совместными усилиями энтузиастов как общественная организация, он довольно долго существовал на небольшие государственные дотации, зарубежные гранты и довольно скромные частные пожертвования. Тем не менее здесь получили жизнь и довольно интенсивно развивались многие гуманитарные программы, велись серьезные научные исследования, в том числе по изучению традиций и культуры коренных жителей американских континентов.
И занимались здесь не только индейцами США и Мексики, но и аборигенами стран вроде Гватемалы. А после того как фондом заинтересовался серьезный бизнес, ресурсов стало хватать не только на достойные зарплаты сотрудникам, но и на поддержание собственного статуса.
— Могу ли я поговорить с Александром Майским? — поинтересовался Аленочкин строгим голосом, едва удержавшись от соблазна телефонного флирта, в котором почитал себя большим специалистом.
— Пожалуйста, скажите ваше имя и цель звонка, — ответила девушка, изображая корректную строгость.
— Конечно, к вашим услугам. Вячеслав Аленочкин. Цель звонка — обсуждение совместного научного проекта.
Фамилия Аленочкин была для сотрудников фонда столь же священной и почитаемой, как фамилия Королев для персонала космодрома Байконур. Только по причине более прозаической — успешный бизнесмен Аленочкин был постоянным и весьма щедрым спонсором фонда.
«Удивительно, что порой делают с нами воспоминания», — порой думал он, подписывая очередной счет на перевод денег фонду. Конечно, изначально им двигала память о друге детства, удивительным образом оказавшимся потомком древнего племени мексиканских индейцев. Но потом одна из его компаний обнаружила серьезные интересы в Южной Америке, и филантропию потеснил обычный коммерческий расчет. Грубо говоря, Аленочкин не без основания полагал, что сможет при необходимости использовать некоторые возможности и привилегии фонда для осуществления некоторых своих операций.
С руководством фонда Вячеслав поддерживал ровные, рабочие отношения, а вот с Александром Майским, молодым талантливым ученым, специалистом по культуре майя, почти подружился. Когда Аленочкин впервые предложил фонду свою поддержку, Майский только занял должность руководителя научной секции, был полон оптимизма и грандиозных планов.
Вячеславу импонировал энергичный исследователь, и они быстро нашли общий язык. Иногда он давал деньги специально на проекты Майского, благо в идеях у того недостатка не было. Правда, в последнее время Майский, понимая, что работает с большой отдачей, стал вести себя более независимо, чем прежде, почувствовал уверенность в своих силах. Впрочем, он по-прежнему оставался отличным парнем.
Тем временем девушка-секретарь наконец выполнила свою главную функцию, и в трубке прогремело:
— Слава тебе, Слава!
Ученый был, как обычно, бодр и весел.
— Привет и тебе, друг краснокожих, — проворчал Аленочкин. — Сильно занят?
— Через полчаса совещание, потом приедет делегация, потом…
— Ладно-ладно. Самый занятой в мире человек, я понял. Тем не менее нам надо обсудить одну тему, только срочно. И конфиденциально.
— Тогда давай встречаться вечером. — Майский любил посиделки с друзьями и знакомыми. — Нам, холостякам, встречи лишь в удовольствие. Холостяки никогда не смотрят диким взглядом на часы и не ерзают за бокалом вина. В этом их огромное преимущество перед женатиками.
— Тогда вечером в нашем ресторане, философ, — усмехнулся Вячеслав. — Обсудим все за ужином. Проглотишь мою новость вместе с бифштексом.
— Договорились, — охотно согласился заинтригованный Майский. — Надеюсь, твоя новость внесет оживление в мою жизнь. А то рутина, рутина…
День близился к концу, когда Аленочкин и Майский, сидя в небольшом ресторанчике, спрятавшемся в тихом старом переулке, приступили к обсуждению плана экспедиции. Ужин прошел под разговоры «за жизнь». Когда принесли кофе, Вячеслав перешел к делу.
— Так вот, насчет моего сегодняшнего звонка. Есть серьезные планы по бизнесу, только это между нами, понял?
— Естественно. Могила!
Несмотря на то что Майский добился очень многого на поприще науки, выглядел он как студент, сбежавший с лекции на свадьбу. Костюмчик будто бы взятый напрокат, очки, взъерошенные волосы и малахольная улыбка. Если бы у практичного Аленочкина было столько обаяния, он разливал бы его по бутылкам.
— Хочу организовать экспедицию в мексиканские джунгли. Причем в кратчайшие сроки. Дело личное. На мне, естественно, вся финансовая сторона.
— Организуем, не впервой. И сроки меня не пугают, у нас ведь уже тропинка протоптанная. А не расскажешь, откуда вдруг интерес?
— Пока не расскажу, и не обижайся, пожалуйста. Заранее говорить о деле — значит подвергать его риску. Это я тебе с полной ответственностью заявляю. Кроме того, я собираюсь действовать на свой страх и риск. Вот если что-то выгорит, тогда все расскажу.
— Ладно, ладно. — Майский поднял вверх обе руки, показывая, что капитулирует. — Так куда конкретно мы отправляемся?
Аленочкин полез во внутренний карман пиджака, достал сложенный вдвое листок, развернул его и с запинкой прочитал:
— Чьям-пас. Переводится как Город художников.
— Вот как… — Майский задумался. — Давно там никто не бывал, очень давно.
— Да, забытое место, я знаю, — согласился Аленочкин. — Мне нужно, чтобы все было готово недели за две, не больше. Средства есть, можешь завтра получить.
— Знаешь, я тебя честно предупреждаю — это будет непросто, обычно подготовка идет месяца два-три.
— Саш, я в курсе, — сдержанно улыбнулся Аленочкин. — Но у меня так складываются обстоятельства, что просто необходимо уложиться в конкретные сроки.
— Сделаем все, что в наших силах, и даже сверх того.
— Значит, договорились. И спасибо тебе, друг, заранее. Если все пройдет удачно — не обижу.
— А вот этого мог не говорить. Ты же знаешь — мы, ученые, люди странные. Деньги не любим, только науку.
— Мой бухгалтер думает иначе. В общем, мы друг друга поняли.
— Как всегда, — откликнулся Майский и поднял бокал.
«Прекрасно, одной проблемой стало меньше», — подумал Аленочкин с удовлетворением и в ответ поднял свой.
Глава 7 Скажи мне, кто твой друг. И снова «шерше ля фам»?
— Он испугался, — уверенно заявила Майя.
Когда Сильвестр попросил устроить встречу с друзьями Томилина, девушка решила, что легко справится с заданием. Однако не тут-то было. Костя Василенко, стоявший первым в списке, от разговора отказался наотрез.
— Чем мотивировал? — поинтересовался Сильвестр.
Босс сидел в своем кабинете, обложенный коробками с фильмами, и, вместо того чтобы заканчивать рецензию, рисовал на бумажке какие-то закорючки.
— Сказал, что должен срочно уехать по семейным делам. И даже объяснил. Двоюродная сестра, говорит, строит дом в Псковской области, он обещал помочь. Сначала мне показалось, что я его все-таки дожму. Но стоило спросить о той фотографии, как все изменилось. Он стал вилять, путаться, отговариваться, как школьник, который диктант прогулял. Заявил, что понятия не имеет ни о какой футболке, что у них с Мережкиным ничего похожего нет. И про пустыню и пикник вспомнить не может.
— Так-так, — сказал Сильвестр, отодвинув свое творение в сторону. — Это становится интересным. Хорошо, что мы забрали вещь с собой. Надеюсь, она герметично запакована.
— Тетя Вера хотела ее постирать, — сообщила Майя. — Я ей не дала.
— Кстати, где она?
— Я убрала ее в ящик на балконе.
— Я имею в виду — где тетя Вера?
— Спит. С утра ходила по магазинам, умаялась.
— Так это она издает вот эти самые стоны? Как будто мучают мышь?
Майя ухмыльнулась и примирительно заметила:
— Да, она похрапывает. Ничего удивительного, если учесть, сколько раз ей приходилось ночевать на скамейках в зале ожидания.
Сильвестр неопределенно шевельнул бровью и бросил ручку на стол, позабыв про творчество:
— А что Мережкин? Тоже ушел в несознанку?
— Собирался уйти, — ответила Майя небрежным тоном. Этим тоном она обычно маскировала то, что довольна собой до невозможности. — Сразу сказал, что у него болит нога и он не может перемещаться. Я ответила, что раз гора не идет к Магомету… Дескать, мы приедем тогда-то и тогда-то — и точка.
— А тогда-то и тогда-то — это когда? — тотчас поинтересовался Сильвестр.
— Это сегодня. Вы же не хотели тянуть!
Тянуть Сильвестр точно не хотел и потому со вздохом поднялся на ноги. Встрепанная тетя Вера с тревожной красной щекой, которой она прикладывалась к обивке кресла, узнав о последних событиях, намылилась ехать с ними.
— Мало ли что, — приговаривала она, извлекая из пакета синий немнущийся костюм и прикладывая его к себе, словно не знала точно, подходит ли он по размеру. — Витечка грубиян. Но при мне он вряд ли осмелится вести себя скверно.
У нее были замашки провинциальной учительницы, верившей в хорошие манеры, и целеустремленность добермана. Сильвестр понятия не имел, хорошо или плохо, что тетя Вера едет с ними. Впрочем, отговаривать ее все равно было бессмысленно.
Когда их маленькая процессия вышла на лестничную площадку, возглавлявший ее Сильвестр неожиданно остановился. Женщины, выглянув из-за его спины, замерли в немом изумлении. Вся лестничная площадка оказалась завалена мешками с мусором. Мешков было не меньше десятка, они стояли вдоль стен прямо до самого лифта, и из каждого высыпались на пол объедки, смятые комки бумаги и вытекала вонючая жижа. Вероятно, Чепукин делал генеральную уборку. Или копил мешки у себя в квартире, а потом разом выставил под ноги соседям.