Блок — 39 Телепатия — 26 Нокаут — 39 Молчание — 33 Охота — 24
На молчание бросила побольше — честно говоря, немного испугалась кикимор и решила получше от них спрятаться. На концентрацию осталось всего две единицы, потому что не удержалась: тринадцать очков наблюдательности мозолили глаза — сделала из них четырнадцать.
— Готово.
— Всё, активируй молчание и за мной.
Всё-таки за мужской спиной всегда приятней воевать. Таша семенила за Тунгусом по тому, что здесь называли мостками. Вообще-то, она представляла себе именно мостки. То есть что-то достаточно широкое, плоское и с поручнями. На деле это было толстой — шириной сантиметров пятнадцать — стальной трубой. Совершенно не предназначенной для прогулок людей: прежде по ней ездили машины.
Тунгус был прав: концентрацию стоило укрепить. А лучше было не жадничать и поднять ещё выше. Потому что сосредоточиться одновременно на телепатии и на прогулке по трубе очень сложно. Тем более что в фоновом глухом шуме на людей пока только «бип-бип» на киборгов и посвист на мутантов. Вокруг одни игроки — всё легче вылавливать в этом компоте нужные сигналы. Затешись сюда ещё НПС, было бы совсем кисло.
Они прошли по трубе не меньше ста метров, когда в голове раздался первый, почти призрачный треск. Короткий, как выстрел. Таша не стала метаться: послышалось или нет?
— Ли! У тебя на восемь часов! Один! Уровня не вижу!
— И не надо! — отмахнулась воительница. — Мы их вообще не слышим! Далеко?!
Таша спохватилась и врубила сетку:
— Шестьдесят пять метров! — и снова через пять секунд: — Шестьдесят четыре! Ой, какие они медленные.
— Не отвлекайся! — рыкнул корд.
Теперь треснуло дважды.
— Тунгус, у тебя на полвторого. Сорок два метра. Один. На три часа один. Пятьдесят два. Ли! Ещё один! На полдвенадцатого! Семьдесят шесть!
— Сползаются голубчики! — плотоядно откликнулась воительница.
— Таша, за мной, — скомандовал Тунгус, побежав по трубе, как по тротуару. — Сначала того, что на полвторого.
Все инстинкты кричали, что сейчас она поскользнётся на этой клятой трубе и сверзится вниз. Но её персик поскакал следом за системником с той же непринуждённостью базарного канатоходца в десятом поколении.
Тунгус свернул вправо и крикнул:
— Хоп!
Её обучили нескольким коротким нехитрым сигналам. И Таша мигом упала на пузо, обхватив трубу руками-ногами — прилипла к ней, как мартышка, которую норовят стряхнуть с пальмы. Тотчас над её головой просвистел манипулятор. Второй попытался вцепиться в корда.
Тот в немыслимом пируэте умудрился достать каждый мечами. Благо кикиморовы конечности не из металла, а из чего-то напоминавшего резиновые трубки. Гибкие — собаки — и стремительные, как змеи.
Таша протянула руку и поймала обрубок. Согнула пару раз: не резина, но что-то вроде того. На его конце судорожно сжались в бутон тюльпана длинные суставчатые пальцы. С ужасающими десятисантиметровыми загнутыми когтями, сверкнувшими на солнце отшлифованной голубоватой сталью.
— Ап!
Она вскочила, бросив добычу в сумку. И прыгнула за системником. Не пробежала десятка метров, как снова:
— Хоп!
Две когтистые лапы вцепились друг в дружку там, где секунду назад была голова щупа. Когти заскрежетали в угрожающем намёке на моментальную смерть — только попадись. Шшух! Шшух! Два обрубка упали в её руки и дальше в сумку. А Тунгус едва успел крутнуться, чтобы отрубить пятый манипулятор, атаковавший его сзади.
Потом в него с разных сторон полетели сразу три хищно распялившиеся стальные руки. Шшух! Шшух! Шшух! Один обрубок Таша упустила. Но пару успела поймать, проехав на пузе и ткнувшись макушкой в ногу корда.
— Не свались, — добродушно буркнул тот.
И упал на спину — как только мимо трубы не промахнулся? Манипуляторы должны были вцепиться в его бока — он срезал их чуть ли не перед своим носом. И оба успел поймать. Невероятная ловкость. Что же может вытворять Игорь на своём сто шестьдесят втором уровне? А его добычу даже представлять не хочется.
Последнее восьмое щупальце сквозануло в волнах хаца прямо под мостком. Вцепилось в ногу Таши и рвануло её вниз. Попыталось отодрать добычу от трубы. Она даже испугаться не успела, как системник нырнул в море метёлок по пояс. А вынырнул, держа в руке обрубок. Секунда, и он уже стоял на трубе:
— Ап. Всё, с этой покончили. Теперь за второй.
Таша чуть не подпрыгнула, уловив очередной сигнал. Забыв про официальную форму доклада, ткнула пальцем:
— Там! Чуть не пропустила. Всего двадцать метров.
— Ничего, — скользнув в сторону, утешил корд. — Дуй назад и направо.
Обойти щупа на таком мостке он просто не мог. Они пробежались по разным сторонам клетки. Встретились на углу, где щуп вновь пристроился в хвост системника:
— А Ли?
— Справится, — сухо бросил тот. — Одного уже оприходовала.
— Больше рядом с ней пока никого, — напряглась Таша, вслушиваясь в телепатические шумы.
И бросила взгляд на воительницу. Та, как всегда, поражала немыслимой для человека акробатикой. Подпрыгнув, приземлилась на стрельнувшее по ногам щупальце, пригвоздив его к трубе. Одновременно срубив пикирующему сверху манипулятору раскрывшийся бутон когтей. А потом отрубила клешню тому, что пыталось вырваться из-под её пяты.
Вторая кикимора выбросила манипуляторы прямо навстречу притопавшим деликатесам. Целых четыре штуки — половину своих стремительных конечностей. Тунгус обкромсал все, но пару поймать не успел. Выругался и медленно повёл головой, вглядываясь в морскую поверхность.
— Как ты узнаёшь, откуда они выпрыгнут? — не удержалась от вопроса Таша, на всякий случай присев на корточки.
— Видишь? — ткнул он мечом в мерно плывущие травяные волны. — Все листья в одну сторону. Ровно. А там, видишь? — показал он другим мечом. — Манипулятор задел стебель. И метёлка дрогнула. Волна пошла рябью.
Только закончил, как именно в том месте выстрелило наружу щупальце кикиморы. Шшух! Тотчас за спиной Таши атаковало второе. И меч корда просвистел прямо над её головой. Она изогнулась, вытягивая руку: поймала! Последние манипуляторы изувеченной кикиморы выстрелили парой, и тоже отправились в сумку.
— Где тот, что на три часа?
Таша прислушалась:
— Ползёт к Ли. Но ещё далеко. Ой! Справа! — завопила она, выхватывая топорик.
Меч Тунгуса шмякнул её плашмя по маковке. Она упала на трубу, не выпуская из рук оружие. Первые два обрубка улетели вниз, а на третий не хватило какой-то секундочки: манипулятор вцепился в плечо системника. Он снёс себя эту гадость, но четвёртый уже впился в его голень.
Таша отреагировала молниеносно. Толкнулась ногами и прямо на пузе подъехала к корду. Дотянулась до голени и рубанула по шлангу, успев подхватить кувыркнувшийся обрубок левой рукой.
Корд сорвался и ухнул вниз, скрывшись под метёлками с головой. Но успев схватиться за тропу. Тут же взлетел на неё снова и отбил ещё два щупальца. Седьмое впилось в бок Таши, снеся разом половину полоски жизни. Она еле успела вцепиться в трубу всеми конечностями, упустив топор.
Рывок был таким сильным, что она кувыркнулась, повиснув под трубой. Метёлки мельтешили перед глазами сплошным путанным плетением. Второй рывок чуть не оторвал её и не уволок вниз. Шшух! Она освободилась от тянувшей вниз тяжести. И тут же её рванули вверх.
— Руки отпусти! — скомандовал корд, вздёрнул и поставил её на ноги: — Молодец. Я не успел, — спокойно констатировал он, оторвав от щупа застрявшую в комбезе конечность. — С этой покончено. Что там в эфире?
Таша судорожно вздохнула и взяла себя в руки. Сердце колотилось, как сумасшедшее, мешая слушать. Она затаила дыхание и доложила:
— Тот, что на три часа, и всё. Тунгус, прости: я не услышала этого.
— Значит сотый уровень, — с полной уверенностью заключил тот. — Для них ты даже с усилителем маловата. Ну, очухалась?
— Угу.
— Тогда бежим.
Они побежали, но через пару клеток Таша влетела носом в спину корда. Тот резко остановился, и в его руках показался тонкий стальной дрын толщиной в запястье. Который принялся раскладываться, как складной железный метр. Втрое выросшую трубку системник бросил перед собой, пояснив:
— Средний мостик. Два пролёта подрезали.
— Кикиморы?
— Они заразы. Могли улететь, — хмыкнул он, заскользив по своей временной переправе.
— А, как ты догадался? — засеменила следом Таша, старательно вслушиваясь в телепатический шум.
— Углы между мостками изменились. Вместо двух прямых один чуть заострился, а второй затупился. Градусов на пятнадцать.
— Как ты всё замечаешь? — поразилась она, вновь оказавшись на широкой трубе и оглядываясь на Ли.
Воительница ужом извивалась, срубив один за другим три манипулятора. Которые щуп опять прощёлкал.
— Время, — выдохнул Тунгус. — Эту подрезать не успеем. Пулей на берег!
Они помчались быстрей прежнего. Слева до них попытались дотянуться несколько щупалец с клацающими перстами. И резко втянулись обратно в траву. На берегу их уже поджидала воительница. Она сидела с отрешённым видом загорающей на пляже бездельницы. И с ходу попрекнула своего командира:
— Вы чуть не опоздали. Стареешь.
— Аттракцион века, — проворчал Тунгус, плюхнувшись рядом с ней на задницу. — Кикимора охотится на кикимор.
— Чуден хац при тихой погоде, — продекламировала Ли что-то смутно знакомое.
— А куда мы чуть не опоздали? — поинтересовалась Таша, присев на корточки и проглотив пару пилюль.
— У нас есть усилки с ограничением по времени, — охотно объяснила воительница. — Крутые, но краткие. Без них Рус бы ни крутился, как вентилятор. И вас бы сожрали.
— А ты бы крутилась? — тоном невинного дитя вежливо осведомилась Таша.
— И я бы не крутилась, — хмыкнула Ли и откинулась на спину: — Искупнуться бы.
— Искупнёшься ещё, — зловеще предрёк Тунгус. — Если продолжишь выкрутасничать.
— Всё время забываю, что я теперь малёк, — искренно покаялась воительница. — Уровень мелкий, а замашки, как у большой. Я исправлюсь.