Я на месте.
Молодец. Можешь выходить из игры. Хорошенько отдохни перед последним рывком. До завтра.
А вы?
А мы благополучно слились. Хотя первую пару положить успели. Всё. Отбой.
— Отбой, так отбой, — согласилась Таша, что хорошего помаленьку.
С минутку попялилась на вожделенный город: несколько вертикальных чёрточек высоток на горизонте. И пошла домой.
Глава 27
Удачи, лягушонок
— Глазам не верю! — восхитилась вернувшаяся домой жена.
Уставшая, как собака. С телом, собранным из деревяшек на ржавых шарнирах. Даже из капсулы вылезти не смогла, с натугой разминая конечности.
— Да, — степенно ответил муж, даже не оторвавшись от компьютера. — Это я. Твой горячо любимый и глубоко почитаемый муж.
— Убила бы! — простонала Тата, еле ворочая шеей.
— Замечательно! — проскандировал он по слогам. — При таком образе жизни показаны физические нагрузки: побегать, поубивать. Тебя вытащить? — осведомился шутник тоном глубокой озабоченности.
Так и не оторвавшись от монитора.
— Вытащить и в туалет, — потребовала Тата.
Игорь отъехал в кресле от стола, поднялся и прошлёпал босыми ногами к её капсуле. Между прочим, по мытому полу. Зафиксировал крышку — чтобы ненароком не рухнула — склонился на ней и сделал официальное заявление:
— Маме позвонил.
Вытащил жену, встряхнул и потащил в ванную, ворча по-стариковски:
— Вечно с этой молодёжью одни проблемы. Учишь их, учишь — как об стенку горох.
— Ты ел?
— Откуда? Сам вылез полчаса назад. Даже не мылся. Сейчас всё вместе все вместе и организуем.
И таки организовал. Пока Тата, кряхтя и охая, разбиралась с подпиравшими организм проблемами, заботливый муж успел подогреть прямо в кастрюле остатки борща. Набросал на сервировочный столик всё, что подпало под руку в холодильнике. Прикатил несортированную гору продуктов в ванную и пустил воду.
— Начнём с первого, — опустился он в джакузи, поджав ноги. — На чьи колени ставить кастрюлю?
— Где ты был весь день? — перегнувшись через край ванны, сурово поинтересовалась брошенная женщина.
И достала подставку под таз. Установила её на краях, проверила на прочность залегания и приказала:
— Ставь. Чур, мне половник. Ложкой оттуда ничего не вычерпать.
— Пожалуйста, — поделили между ними все два имевшихся в доме половника: — По очереди?
— Я первая, — буркнула Тата.
Зачерпнула борща, подула и повторила вопрос:
— Где ты прятался? Трус несчастный. Почему вокруг меня весь день чужие рожи?
— Я дрался! — возмутился Игорь, зачерпнув из кастрюли.
И громко с хлюпаньем втянул бульон.
— Иго, осторожней.
— Получу ожоги и сдохну, — пригрозил он. — Будешь знать.
— Я знаю, — кивнула Тата и отхлебнула благословенной позавчерашней пищи.
— Чёрт! Борщ остыл, — возмутился организатор семейного ужина.
— Остыл.
— Чего тогда дуешь?
— Дуется, вот и дую.
— Ты на пальме?
— Я в ванне.
— Рус сказал, что ты должна дойти до детишек своими ногами? Телепорт исключён.
— Сказал, — тяжко вздохнула истерзанная постапокалипсисом женщина.
— Кошка, ещё не поздно отказаться.
— Согласна. Но я не откажусь. У меня квест.
— А у меня открытие.
— Какое?
— Я тебя люблю.
— Немытую неудачницу? Знаешь, как мне гарпии наваляли?
— Знаю, — кивнул муж и полез в кастрюлю половником: — Сейчас поедим, и помою. Будешь мытой неудачницей. Хлебушка дать?
— И так хорошо. Мне с тобой всё хорошо, — вдруг вылезло из Таты нечто простенькое, но страшно важное.
— Я могу ещё лучше, — похвастался муж.
Перегнулся через край ванны, потянулся к столику, наподдал коленом по доске и опрокинул кастрюлю на жену. Кастрюлю она поймала, а борщ не смогла. Любовалась на алеющую воду вокруг себя и улыбалась:
— Иго, знаешь, а розовые деревья с коричневой листвой очень даже смотрятся.
— У тебя капустинка на соске.
— Надо выскрести это безобразие, — убрав доску на пол, поднялась Тата.
— Продолжим принимать ванну? — вылезая, деловито осведомился супруг. — Или ну её?
— Я вся уставшая, но жирная, — поелозив пальцем по животу, констатировала Тата.
— Значит, чистим ванну и продолжим. Ты там поклюй пока чего-нибудь. А я быстренько поменяю нам ванну.
Чистили её вместе. Если бы кто увидал сейчас эту картину, помер бы со смеху.
Управились быстро — в четыре-то руки. Запустили воду и залезли хотя бы задницы погреть — пока она до всего остального добираться будет. Тата завладела последней отыскавшейся банкой кукурузы и спросила:
— Твои, небось, надо мной ржут?
Он заграбастал последнюю котлету, откусил половину, прожевал и пожал плечами:
— Ты всё равно не поверишь.
— А вдруг?
Игорь посерьёзнел. Зыркнул на жену исподлобья и нехотя проворчал:
— Ты понравилась Крысолову.
— И что? — забрасывая в рот по зёрнышку, уточнила Тата.
— А то, что от него без ума все наши тётки.
— Бывает.
— А он тебе?
— Не очень, — подумав, заключила Тата. — Рисуется много. Иго, так я дойду завтра до Города на горе? Эти ваши лемминги не помешают?
— Легсы, — поправил он и заверил: — Обязательно попытаются. Но ты не парься: мы бдим. Ты просто подслеповата. И, как всегда, вся в себе. Иначе бы заметила, что вокруг тебя постоянно толчётся народ.
— Бесы меня так любят? — не поверила опытная в амурных делах женщина.
За которой, между прочим, однажды ухаживали сразу трое приличных юношей.
— Бесы так рвутся навалять легсам. У нас водяное перемирие. Слишком давно. Оставь кукурузки, — заканючил могучий воин сто шестьдесят второго уровня.
Пришлось поделиться.
Когда он рухнул рядом с ней в постель, Тата приготовилась к бурной ночи: оба ведь соскучились. Но муж прижался к её боку и легонько медленно оглаживал тело. Пробило мужика на нежность, а она попала в другую струю. В ней закипало жгучее желание отдаться вихрю, смерчу… Короче, буря эмоций, которой требовался выход.
— Кошка, я тебя ревную, — наконец, выдавил Игорь признание, к которому так долго готовился.
— К Тунгусу? — постаралась не насмешничать она, чуя, что нельзя.
Не сейчас.
— А он тут причём? — удивился ревнивец, приподнявшись и уставившись на непонятливую женщину округлившимися глазами. — Он с тестем ровесники. Рус тебя почти удочерил. Да и с Ли тебе, уж прости, не тягаться.
— Почему? — стало безумно интересно Тате. — Ты её знаешь? В реале.
— Знаю.
— И что?
— Феноменально красивая женщина. Хотя и бабушка. К тому же боевая подруга: и коня на скаку, и хату поджечь. Не то, что некоторые.
— Я подожгу, — пообещала она. — Познакомишь?
— Если они захотят, сами тебя в гости позовут. Кошка, ты же понимаешь…
— Понимаю, — буркнула она, слегка обидевшись на то, что он прав.
— Ты меня совсем заболтала! — деланно возмутился этот враль.
— Я?! — отнюдь не притворно возмутилась оболганная женщина.
Но высказаться не успела: на неё порывисто и неотвратимо навалились всем телом. И запечатали уста, с которых готово было сорваться что-нибудь грубое.
Буря эмоций пролилась вся до капли. Он действительно её любил. И по-настоящему желал, словно не было этих пяти лет совместной жизни. Только бы не упустить — терзалась Тата, засыпая. И не стала выползать из-под тяжёлой руки заснувшего мужа. Ничего, потерпит.
Детские пальчики сползали с рамы. Побелевшие в последнем усилии удержаться. И дождаться мамы, которая…
— Тих-тих-тих-тих, — шептал Игорь, прижимая к себе жену.
Ероша волосы на её подрагивавшем затылке. Целуя мокрое лицо.
— Я… дойду, — всхлипнула она.
И внезапно успокоилась. Подняла на мужа зарёванные глаза.
— Тогда спать, — твёрдо приказал он.
На пальме без перемен — с облегчением выдохнула Таша и огляделась. Лиловая саванна в лучах восходящего солнца резала глаза. Бродившие тут и там огромные слоны, носороги и прочие жирафы, будто нарочно выставляли себя напоказ. Словно единственным их желанием было попасться на обед машинам.
Тех она тоже пару раз заметила по бликам солнца на металле. Но в целом казалось, будто сейчас у КМ перерыв. Будто те нарочно предоставляли слабой девушке шанс подобраться поближе к заветному городу.
— Почему бы и нет? — предерзостно заткнула она рот напиравшему здравому смыслу. — Мы ж уже ж не новички. И от бабушки ушли, и от дедушки ушли. И от сколопендры с кикиморами. Даже гарпий прошли. Пора учиться самостоятельной жизни. Чуток пробежимся… вон, до тех пальм. Залезем на них и подождём команду. У нас ещё полчаса до начала тоталитарного кордовского режима.
Сказано — сделано. Прощупав в последний раз окрестности, Таша соскользнула на землю. Зажав в руке новый козырный топорик, рванула к выбранной группе деревьев. Кстати, гораздо более пышной. Там и прятаться легче — уговаривала она взвывший здравый смысл. Но паникёр был неправ: добежали без помех.
Забрались на самую высокую пальму и получили письмецо от Ли.
Таша, куча извинений, но мы задержимся. Лети домой, отдыхай. Маякну, когда будем готовы войти.
Откуда не возьмись, в душе расцвело чувство меленькой завистливой радости. Ей прямо судьба ворожит: решила заняться самодеятельностью, и нате вам. Как говорится, вам и карты в руки. Занимайтесь, сколько влезет — мысленно юродствовала она, карябая ответ.
Ничего, подожду. Не волнуйся.
Волноваться буду я — настраивала себя Таша на бойцовский азарт, которого сроду не испытывала. Ибо трусовата, и мозги имеются. Но этот мир упорно боролся и с тем, и с другим. Зато развивал другие способности — рассеянно думала она, просеивая эфир. В котором ей по прежнему благоприятствовал случай.
Тем более, что и новый уровень подоспел. Даже не заметила, как. В игре же за всё подряд капают единицы опыта: за побегать, за попрыгать, за куда-нибудь залезть. А не только за прибитого моба. А она и побегала, и попрыгала и поползала — как только бедного щупа не мучили. Вот и напрыгала себе пару уровней.