самые крутые и отвязные районы Лондона. Но в глубине души я понимаю, что не хочу никуда переезжать. Минни обожает свою школу, а мне нравится жить по соседству со Сьюзи. К тому же и в Летерби можно быть отвязной, разве нет?
– Это все подарки родителям? – спрашивает Люк, кивнув на глянцевые пакеты у меня в руке.
– Шампанское – родителям, а тут, – я указываю на второй пакетик, поменьше, – подарок для Джесс к возвращению. Лосьон для тела на травах.
– Подарок для Джесс! – посмеивается Люк. – Рискованное мероприятие, нет?
– Он веганский, – объясняю я. – К тому же произведен молодежной коммуной. Ей понравится.
Знаю я, отчего Люк так веселится. Я уже пару раз попадала впросак с подарком для Джесс. Однажды, например, купила для нее коробочку модной туши и вместо: «О, чудесно, спасибо!» получила долгую лекцию о том, как производство косметики загрязняет окружающую среду.
Но в этот раз мне удалось раздобыть для нее самый подходящий подарок. Веганский, экологичный, к тому же буро-зеленого цвета. Так что я прямо лопаюсь от гордости.
– Пришли! – Люк останавливается перед нужным нам зданием и читает вслух вывеску над массивными двойными дверями: – «Коллектив».
Это название дома, где теперь живут мои родители, – «Коллектив». Похоже, раньше в этом строении размещалась какая-то фабрика – тут повсюду кирпичные арки, черные металлические рамы, а на стенах почему-то нарисованы слоны. Окинув взглядом фасад, я вынуждена признаться себе, что никак такого не ожидала.
– Что ж, – говорит Люк. – Повезло твои родителям. Выглядит грандиозно.
– Просто поразительно.
– «Живи, трудись, балдей», – продолжает он зачитывать надписи на вывеске. – «Современный коливинг». Интересно, а звонок тут есть?
Пока я пытаюсь отыскать глазами какие-нибудь кнопки, двери распахиваются и нам навстречу выходит мама.
– А вот и вы! Добро пожаловать! – восклицает она. – Дженис и Мартин уже тут. И Джесс, конечно, тоже. Папа готовит нам эспрессо мартини!
Эспрессо мартини?
Я как раз собираюсь спросить, где это папа прослышал про эспрессо мартини, когда мой взгляд внезапно останавливается на мамином одеянии. На ней широченные бесформенные оранжевые штаны, будто бы только что снятые с буддийского монаха, и футболка с надписью «Ёпт, не ломай кайф!».
Э-э-э… что?
Заметив, как я глазею на ее наряд, мама расплывается в улыбке:
– Классные брюки, да, солнышко? Купила на брик-лэйнском развале. В них так удобно. А теперь давайте я покажу вам наш новый дом!
Она проводит нас через холл, где из голых кирпичных стен торчат металлические арматурины и повсюду мигают неоновые надписи «Живи», «Трудись» и «Балдей».
– Вот тут мы расслабляемся… – Мама распахивает одну из дверей. Перед нами комната, заставленная низкими диванами и креслами-мешками. Свет тут приглушен, из колонок льется негромкая музыка, а в углу спит какой-то парень с дредами. Минни мгновенно ныряет в одно из кресел-мешков, но Люк, наклонившись, лихо выуживает ее обратно.
– Прости за беспокойство, Кайл! – театральным шепотом произносит мама и снова прикрывает дверь. – Эти кресла-мешки просто фантастические, – добавляет она. – Настоящее спасение для моих суставов! А теперь покажу вам «тусовочный садик»…
Я и ответить ничего не успеваю, как она уже заводит нас в узкий коридорчик и открывает дверь на очень симпатичную террасу. В развешанных под потолком корзинках цветут растения, под ними расставлены кушетки, а в глубине чернеет мангал.
– Вау! – восхищенно ахаю я.
– Тут очень мило, – довольно кивает мама. – А на крыше у нас пчелы. И вот, глядите, стойка для велосипедов. Папа тут держит свой моноцикл.
– Свой что?
– У нас тут ведут воркшоп ребята из местной школы цирка, и папа ходит к ним на занятия, – радостно сообщает мама. – Там очень весело. А вот и Узел.
Она распахивает следующую дверь, и мы попадаем в большое светлое помещение со стеклянной крышей. Посреди комнаты стоит длинный деревянный стол, за которым сидят человек десять. Все они смотрят в мониторы своих ноутбуков, некоторые еще и наушники нацепили. Заметив маму, часть из них вкидывает руки и здоровается:
– Хай, Джейн!
– Хай, Лия, – благодушно отвечает мама. – Прива, Терик! Это моя дочь Бекки, ее муж Люк и моя внучка Минни.
– Привет! – здороваюсь я, улыбаюсь всем и приветливо машу рукой.
– Солнышко, – шепчет мама мне на ухо. – Можно небольшой совет? Мы тут слово «привет» не употребляем. Это немного по-старперски. Лучше говори «хай».
– О, понятно, – обескураженно тяну я.
– А что у них за бизнес? – спрашивает Люк, разглядывая все эти ноутбуки.
– Ой, тут у каждого свой стартап, – объясняет мама. – Мы с папой, кстати, тоже решили замутить один небольшой стартапчик, – вдохновенно продолжает она. – В свободное время. Это очень в тренде.
– Как здорово! – прикусив губу, восклицает Люк. – Отличная идея!
– А теперь пойдемте наверх, – объявляет мама. Она закрывает дверь Узла и подводит нас к старому дребезжащему лифту. – Выпьем по коктейлю и забронируем столик для бранча. Джесс вся как на иголках, – добавляет она. – До смерти хочет тебя увидеть.
– Неужели она так и сказала? – изумленно спрашиваю я, потому что вообще-то у Джесс такие пылкие выражения чувств не в ходу.
– Ну не то чтобы, – признается мама, помедлив. – Но уверена, она именно это имела в виду.
Что ж. Просто хочу заметить, что некоторые, впервые за долгое время увидев сводную сестру, непременно кинулись бы ей на шею. Но я уже привыкла, что Джесс не такая. Когда мы, вслед за мамой, входим в квартиру, она просто поднимает глаза от своего бокала, вскидывает руку и говорит в своей спокойной невозмутимой манере:
– Привет, Бекки!
Нет, вы подумайте! Она что же, ждет, что я так же сдержанно отзовусь: «Привет, Джесс», и на этом все приветственные мероприятия закончатся?
– Джесс! – Мне по барабану, хочет она обниматься или нет, я просто бросаюсь к ней и обвиваю ее руками. Какая же она стала худая и мускулистая. А загорела-то как, и волосы на солнце совсем выгорели.
– А Том? – Я оглядываюсь по сторонам. – Он тоже здесь?
– Нет, – отвечает Джесс.
– Как так? – спрашиваю я, и, к моему ужасу, Джесс вздрагивает.
А ведь Джесс никогда не вздрагивает. Обычно она как каменная. Неужели что-то случилось?
– Тому нужно еще закончить кое-какие дела в Чили, – сухо объясняет она, не глядя на меня. – Ты ведь знаешь, он работает в благотворительной организации. Так что приедет, как только сможет. Разумеется, ему не терпится увидеть родителей, так что…
Тут она замолкает, будто бы не зная, что еще сказать. И это тоже абсолютно на нее не похоже.
– О, понятно, – отвечаю я. – Как жаль, что вам не удалось прилететь вместе.
– Я уже подписалась прочесть в Лондоне курс лекций по магматическим горным породам, – бесстрастно объясняет Джесс. – И даты согласовали заранее.
– Все ясно. – Я киваю с таким видом, будто прекрасно знаю, что такое магматические горные породы. – Что ж… Все равно, с возвращением!
– Тетя Джесс! – Минни бросается к ней и обнимает за ноги. За ней подходит Люк и целует Джесс в щеку. И щеки ее розовеют от удовольствия. Может, ее просто нужно слегка растормошить?
– Как долетела? – спрашиваю я. – Джетлаг не мучает? Я тут тебе подарочек принесла…
Я вручаю Джесс подарок и, пока она его разворачивает, оглядываюсь по сторонам, рассматривая квартиру. Окна тут от пола до потолка, повсюду симпатичные маленькие светильники, а диван обит бархатом сине-зеленого оттенка. Возле медного коктейльного бара папа в потертых джинсах и серой фуфайке смешивает нам эспрессо мартини. А рядышком, на высоких барных стульях в индустриальном стиле, сидят Дженис и Мартин.
Взглянув на папу, я, не удержавшись, снова разеваю рот от изумления. Папа в жизни не носил фуфайки. Не говоря уж о джинсах. Самым-пресамым неформальным его нарядом до сих пор было поло с эмблемой гольф-клуба.
– С новосельем, пап! – Я целую его и вручаю ему бутылку шампанского. – Как здесь здорово!
– Нравится, Бекки? – просияв, спрашивает папа.
– Все так непривычно!
– Еще как непривычно, верно, милая? – дрожащим голосом подхватывает Дженис. – Совершенно непривычно.
На ней светлый в яркий цветочек костюм с плиссированной юбкой. И на барном стуле в индустриальном стиле она смотрится довольно нелепо. Помимо того, Дженис все время испуганно оглядывается по сторонам, будто угодила в пустыню Гоби.
– Эспрессо мартини, Мартин! – весело объявляет отец и вручает Мартину стакан. Тот с сомнением разглядывает его и опасливо отпивает.
– Эмм… освежает, – выдает он, наконец.
– Минни, милая, а для тебя есть сок… – Папа протягивает Минни стакан, и та, довольная, усаживается на пол, скрестив ножки, и начинает пить. – А тебе, Дженис, джин-тоник, верно? Какой сорт джина предпочитаешь?
– Какой сорт джина? – в замешательстве оглядывается по сторонам Дженис, будто подозревает, что в вопросе кроется какой-то подвох. И, наконец, испуганно шепчет. – Э-э… «Гордон»?
– Дженис! – принимается распекать ее папа. – Не будь такой консервативной! Мы вчера ходили на дегустацию крафтового джина. Смотри, вот этот японский. – Он вертит перед ее носом бутылкой. – Попробуй.
– Уверена, он великолепен! – смущенно бормочет Дженис. И добавляет, глядя, как папа нарезает огурец: – В нашем клубе бриджа все по вам очень скучают. Только и разговоров: «Ах, как жаль, что Блумвудов нет».
– А мы решили устраивать покерные вечеринки! – заявляет мама, подходя к бару и открывая упаковку свекольных чипсов.
– Покер! – ахает Дженис. – Боже милостивый!
– Спасибо, Бекки, – раздается у меня за спиной голос Джесс. Обернувшись, я вижу, что она держит в руках бутылку буро-зеленого лосьона для тела.
– Ну как тебе? – нетерпеливо спрашиваю я и вглядываюсь в ее лицо, надеясь найти признаки того, что угодила. – Он веганский, бутылочка сделана из переработанного стекла, а коробка из экологичного картона.