Да что ж такое. Неужели тут никто не понимает, что такое отвязный прикид?
– Я освежила костюм, – с легким раздражением объясняю я. – Так модно.
– Понимаю, – лепечет Айрин, – Очень современно, дорогая. Ой, какие сапоги! – она прикрывает рот рукой.
– У тебя что, синяя прядь в волосах? – вопрошает Сьюзи, недоверчиво разглядывая мою прическу.
– Да, – пожимаю плечами я. – Люблю, понимаешь ли, смешивать стили. Жизнь без риска – и не жизнь вовсе.
На самом деле риска в моем поступке было немного: это детская тушь для волос, она смывается. Но суть не в этом. Я дефилирую к зеркалу, стараясь не грохнуться со шпилек, и разглядываю свое отражение. На унылую провинциальную мамашу я не похожа, это уж точно. А похожа на…
Ладно. Зато я определенно не скучная.
Время еле тащится, и к 11 часам утра ноги у меня уже отваливаются, хотя я в жизни в этом не признаюсь. Но стоит мне решить, что пора бы сделать перерыв на «Кит-кат», как в магазин входит компания женщин. Все они очень хорошо одеты и держат в руках «Путеводитель по Летерби-Холлу». Должно быть, только что вернулись с экскурсии по поместью.
– Меня эта Длинная Галерея не слишком впечатлила, – говорит женщина с блондинистым хвостом, разглядывая стойку с разноцветными твидовыми пиджаками. Я возмущенно оборачиваюсь к ней. Да как она может? Длинная Галерея просто восхитительна. Там столько чудных картин и статуй, о которых я все собираюсь однажды почитать. Слава богу, Сьюзи не слышала – ее бы это сильно задело.
– Роден неплох, – рискует возразить ее темноволосая подружка, но вредная блондинка только закатывает глаза.
– Банальность, – презрительно фыркает она. Банальность? Сама она банальность!
Мне хочется сказать ей какую-нибудь гадость, но, разумеется, я не могу этого сделать. Ноги у меня гудят, сама я на взводе, а Сьюзи и Айрин, как назло, куда-то запропастились. Приходится сделать над собой усилие и с приветливой улыбкой направиться к этой компании.
– Здравствуйте, чем я могу вам помочь?
Параллельно устраиваю вредной блондинке быстренький «обзор по-манхэттенски» и заключаю, что у нее, должно быть, куча денег. Видела я это пальто на Нет-а-порте, оно 800 фунтов стоит.
– Спасибо, мы сами, – отвечает милая девушка, которой понравился Роден.
– А есть еще такие твидовые костюмы? – встревает Вредная Блондинка, внимательно меня разглядывая – и я вдруг понимаю, что теперь она устраивает мне «обзор по-манхэттенски». – Что-то на вешалках я ничего подобного не видела, – добавляет она, косясь на прорехи. – Он продается?
Хмм… Может, эта тетка и вредная, но мой талант она оценить в состоянии.
– Вообще-то, – слегка смягчившись, объясняю я, – эта вещь уникальная, пошита на заказ. Мы в Летерби-Холле считаем, что твид не обязательно должен быть скучным. Пускай будет потертым, собранным в складки, ярким, отвязным… его возможности безграничны, – заканчиваю я вдохновенно. Хм, а я могла бы промоутером на твидовую фабрику устроиться! – Хотите заказать себе уникальный твидовый костюм?
Я сама его переделаю, в восторге думаю я. Начну свой бизнес! Назову свой бренд «Уникальный твид от Бекки», и все будут говорить…
– Нет, – безапелляционно заявляет она. – Мне просто стало интересно, почему вы так странно выглядите.
Странно?
Восторг тут же испаряется, и мне с трудом удается не смерить покупательницу уничтожающим взглядом. Вместо этого я предельно вежливо отвечаю:
– Что ж, посмотрите остальной наш ассортимент.
Я делаю вид, что очень занята твидовыми сумочками, но когда компания проходит мимо меня, провожаю Вредную Блондинку злобным взглядом. Вот пусть только попробует сказать еще какую-нибудь пакость…
Женщины разглядывают упаковки мыла и шампуней, но в корзинки ничего не кладут. Варенья и джемы их тоже не привлекают. Затем они останавливаются у моего любимого прилавка в стиле хюгге.
– «Коллекция хюгге?» – пренебрежительно читает мою табличку Вредная Блондинка. – Боже, они серьезно? Захюгали уже со своим хюгге. Это давно не модно.
Ну все, с меня хватит. Не позволю обзывать себя «не модной».
– О, простите, – лучезарно улыбаюсь я, подхожу к ним и убираю с прилавка табличку. – Это осталось с прошлой недели. А перед вами наша новая коллекция спрюгге.
Я зачеркиваю надпись «Коллекция хюгге», переворачиваю карточку, решительно пишу на противоположной стороне «Коллекция спрюгге» и ставлю табличку обратно на прилавок.
– Спрюгге? – таращится на меня Вредная Блондинка.
– Да, спрюгге. А вы что, еще не слышали о спрюгге? – с сочувствием спрашиваю я. – Ну да, в этой стране оно пока в новинку. Большая редкость. Это норвежское понятие, – добавляю я для красного словца.
Если быть честной, слово «спрюгге» просто само слетело у меня с языка. Но теперь, когда оно написано на табличке, мне кажется, что звучит неплохо.
– А что это значит? – спрашивает вторая женщина.
– Трудно объяснить, если вы не говорите по-норвежски, – отзываюсь я, пытаясь выиграть время. – Но в целом, это… позитив. Радость, восторг, в общем, целая гамма чувств. Ощущение более яркое, чем хюгге. Скорее… турбо-хюгге.
– Турбо-хюгге? – скептически переспрашивает Вредная Блондинка.
– Именно, – уверенно брякаю я. – Чувство облегчения и эйфории, когда все шло совершенно не так, как надо, а в конце вдруг взяло и выправилось. Вот это чувство.
– Мне оно знакомо, – подхватывает брюнетка.
– Вот видите! – улыбаюсь ей я. – Представьте, что вы опаздываете на поезд, в панике вбегаете на платформу и видите, что ваш состав еще не тронулся. И вот вы сидите в вагоне, пытаясь отдышаться, и по всему телу разливается специфическое ощущение – вот это и есть спрюгге.
– А я и не знала, что для него есть особое название, – вступает в разговор третья женщина. – Какая же языки интересная штука.
– Совершенно верно! – просияв, соглашаюсь я. – И здесь представлены тщательно отобранные нами товары, ассоциирующиеся с этим волшебным чувством, – добавляю я, указывая на прилавок. – Ароматические свечи, успокаивающие расстроенные нервы… Одеялки, укрывшись которыми вы почувствуете, что все хорошо… Шоколад, будто бы объявляющий вам: «Молодец! Ты справилась и заслуживаешь награды».
Вредная Блондинка по-прежнему смотрит на меня подозрительно, но ее подружки уже попались.
– Я возьму свечку, – говорит темноволосая.
– А я шоколад, – вставляет третья. – По-моему, все мы заслужили награду, верно?
– Ну ладно, а я тогда куплю одеяло, – неохотно соглашается Вредная Блондинка.
Даже не верится, но все три начинают брать с прилавка товары и разглядывать их с большим интересом. Спрюгге работает!
Обернувшись, я вижу, что в отдалении стоят Сьюзи и Айрин и смотрят на меня, и гордо им улыбаюсь.
– Что ж, выбирайте, не буду вам мешать, – говорю я женщинам. – Если потребуется еще какая-нибудь помощь, обращайтесь.
А сама направляюсь к Сьюзи и Айрин, произнося одними губами: «Сработало!» и незаметно вскидывая кулак.
– Вау, Бекс, – ахает Сьюзи, когда я подхожу ближе. – Звучит потрясающе!
– Как интересно, дорогая, – восхищенно вздыхает Айрин.
– Смотри, они же сейчас кучу всего накупят, – шепотом добавляет Сьюзи. – Бекс, где ты раскопала всю эту информацию о спрюгге?
Я уже собираюсь рассказать ей, что все выдумала, но внезапно осекаюсь. Кажется, в дверях мелькнула кожаная куртка. А вдруг это?..
Точно. Он. Крейг. Вау. Не думала, что он так быстро вернется. То есть не то чтобы я его ждала. Просто… Ну да неважно. Он тут. Не раздумывая, я откидываю волосы назад, расслабленно прислоняюсь к стойке и стараюсь состроить невероятно крутое выражение лица.
– Бекс, ты чего? – удивленно спрашивает Сьюзи и оглядывается. – О. О!
Подруга резко оборачивается, окидывает меня взглядом и произносит «О» совершенно другим тоном. Смотрит на мою синюю прядь, потом на отвязные сапоги. Произносит: «О!» в четвертый раз, а затем тяжело выдыхает: «Оооо…»
Да в самом деле. Сколько можно это повторять?
– Что? – спрашиваю я, стараясь, чтобы голос не звучал так, будто я оправдываюсь.
– Ты сегодня прямо мисс Рок-н-ролл, да? – продолжает внимательно разглядывать меня Сьюзи. – А я-то все гадала, с чего бы.
– Мисс Рок-н-ролл? – делаю вид, что меня ее определение озадачивает. – Да ладно, Сьюз. Я просто… Ну… Я всегда так одеваюсь.
– Всегда? – фыркает Сьюзи. – То есть эти сапоги, по-твоему, самые обыкновенные? А синяя прядь? – понизив голос, она добавляет: – Ты так вырядилась, чтобы бог рок-музыки счел тебя крутой.
– Да ничего подобного! – яростным шепотом возражаю я. – К тому же ты и сама не лучше, – добавляю я, заметив, что Сьюзи быстро стягивает с волос резинку и приглаживает непослушные пряди. – Шшш! Он идет сюда. Ой, привет! – беспечно вскрикиваю я, когда Крейг подходит достаточно близко, чтобы нас слышать. – Как там Варшава? Как «Проблеск гнева»? Хорошо потусовались?
– Да, неплохо, – этим своим ленивым хриплым голосом отвечает Крейг. – Жаль, что ты не поехала.
– В Варшаву? – спрашивает Сьюзи. – А я и не знала, что ты ездил в Варшаву. А ты, Бекс, откуда знаешь?
– Мы с Бекки как-то вечером случайно столкнулись на станции, – объясняет Крейг.
– О, правда? – вскидывает брови Сьюзи.
– Представь себе.
– Кстати, коттедж просто замечательный, – объявляет Крейг, оборачиваясь к Сьюзи. – И джакузи уже установили. Теперь прямо за ворота выходить не хочется.
– Вау, – розовеет Сьюзи. – Я так рада, что тебе нравится.
– Я его обожаю! – с чувством произносит Крейг. – Обожаю. – А затем он снова оборачивается ко мне и смотрит этим своим тяжелым взглядом. – Бекки, нам нужно как-нибудь вместе выпить. Опрокинуть по рюмочке текилы!
– О, конечно, – с трудом сглотнув, безмятежно отвечаю я. – Да! По рюмочке текилы! Именно!