Мы подходим еще ближе, и Люк присвистывает.
– Гляди-ка, а вот и джакузи. – Он негромко смеется. – Ну и штуковина!
Муж указывает в сторону огороженного изгородью заднего двора. А я, проследив за его взглядом, невольно застываю. Там не только джакузи размером с хорошего слона. Там еще и настоящий бар в гавайском стиле, три шезлонга, штук шесть уличных обогревателей и пальмы в горшках.
– Интересно, пальмы они тоже с собой привезли? – с любопытством спрашивает Люк. – А шезлонги? Время года-то не совсем подходящее. А насчет уличных обогревателей, я тут недавно статью прочел… – Он начинает рассказывать что-то о глобальном потеплении, но я ничего не слышу, просто в оцепенении разглядываю пальмы.
Пальмы. Разве это не условный знак свингеров? Вроде бы они специально выставляют их в саду, чтобы привлекать другие заинтересованные пары?
Мы ступаем на ведущую к крыльцу тропинку, а сердце у меня, кажется, вот-вот выскочит из груди. Вот оно. Теперь ясно, что все было правдой. Сьюзи не ошиблась. Нужно немедленно сказать Люку.
Он уже тянется к дверному звонку, но я успеваю перехватить его руку.
– Люк, – в панике шепчу я. – По-моему, они не о вине с нами собираются беседовать. Это все для отвода глаз.
– Что? – изумленно оборачивается ко мне Люк.
– Мне кажется, они хотят… они хотят, – сглотнув, я едва слышно заканчиваю: – устроить оргию.
– Что? – разражается смехом Люк, а затем, взглянув на меня, спрашивает. – Бекки, ты что, серьезно?
– Да! Крейг тащится от секса втроем, вчетвером… и вообще… вмногером. Сьюзи с ним интервью на одном сайте прочитала. Он постоянно ходит на секс-вечеринки. Видишь пальмы? – Я машу рукой в сторону заднего двора. – Это знак! Осторожно: свингеры!
– А мне казалось, что символ свингеров – пампасная трава, – невозмутимо отзывается Люк.
– Пальмы… трава… какая разница? Нам нужен план, – не унимаюсь я. – Условный сигнал!
– Эй, ребята! Вы уже тут! – раздается из ниоткуда хриплый голос Крейга, и я подпрыгиваю от неожиданности. Оказывается, он смотрит на нас, высунувшись из окна. Сам весь сияет, и рубашка у него распахнута на груди.
Боже, он что, нас слышал? Нет. Надеюсь, что нет.
– Привет! – выдавливаю из себя я. – А мы тут как раз… Привет!
– Привет-привет! – непринужденно здоровается Люк.
– Спущусь через секунду… – Крейг исчезает, и я слышу, как в доме раздается его голос. – Надин, они тут!
За дверью уже стучат высокие каблучки. Черт!
– Наше стоп-слово – спрюгге, – в панике выпаливаю я. – Договорились?
– Что? – обескураженно спрашивает Люк.
– Спрюгге. Наше стоп-слово. Спрюгге!
Ну все. Времени объяснять больше нет. Дверь распахивается, и нам навстречу выходит Надин, благоухающая какими-то мускусными духами. В вырезе ее шелковой блузки виднеется роскошная грудь.
– Ребята, – восклицает она, обнимает Люка, а затем меня. – Добро пожаловать!
– Привет, – отзывается Люк. – А мы вам кое-что принесли.
Надин забирает бутылку, помогает нам повесить пальто и заводит в большую светлую комнату. В камине весело пылает огонь, на каминной полке подмигивают огоньками гирлянды. А вся обстановка представляет собой некую смесь деревенской гостиной и студии звукозаписи. Повсюду расставлены мягкие уютные диваны и кресла, но поодаль высятся несколько больших усилителей, а рядом с ними виднеются три стойки с гитарами.
– Ребята! – в гостиную входит Крейг в уже знакомых мне потертых джинсах. В руках у него бутылка вина, кажется, очень дорогая (Я догадалась, потому что этикетка на ней старая и потрепанная.)
Крейг целует меня и дружески пожимает руку Люку. И вот мы уже сидим на диванах, слушаем, как огонь потрескивает в камине, и любуемся мерцающими гирляндами. Надин угощает нас оливками и орешками, Крейг включает легкую музыку, и я слегка расслабляюсь. На секс-вечеринку пока что-то не очень похоже. Не то чтобы, правда, я хоть раз там бывала.
– Как тебе вино, Люк? – спрашивает Крейг. – Налить еще?
– Люк, садись поближе к огню, – щебечет Надин. – Тебе удобно на этом диване? Может, подушечку дать? Оливки будешь?
И у меня внутри начинает верещать сирена. Оба они так и липнут к Люку, прямо как тогда, в пабе. Но, может, это у них такой способ проявить гостеприимство?
– Какой милый у вас дом! – пытаюсь я завязать разговор. – Кругом гирлянды! Красота!
– Это я заставила Крейга их развесить, – хвалится Надин. – Как рявкнула: эй, малыш, полезай на стремянку, живо!
– Да уж, Надин у нас строгая госпожа, – со смешком подтверждает Крейг. – Видели бы вы, как она строит своих сотрудников. Еще вина, Люк? Что собираетесь делать на Рождество?
– Мы впервые будем принимать гостей, – отвечает Люк. – Бекки главный распорядитель вечеринки.
– О, впервые принимать гостей на Рождество! – Надин сочувственно закатывает глаза. – Помню-помню. Я чуть умом не тронулась. Вся семейка как с цепи сорвалась: «А можно нам то? А давайте это?» Кончилось тем, что я гаркнула: «Хватит! Все будет так, как я скажу!»
– Боже! – вскрикиваю я, впервые проникнувшись к Надин симпатией. – У меня то же самое! Я создала чат в ватсапе, и у меня скоро крыша поедет от всех этих сообщений. Всем нужны разные конфеты, разные пирожки, и каждый требует, чтобы соблюли его любимую традицию. Моя сестра веган, лучшая подруга хочет делать с детьми поделки, ее муж желает смотреть оперу, а наша соседка Дженис мечтает о пиньяте. Просто невозможно всем угодить.
– Сколько человек ты пригласила? – сочувственно спрашивает Надин, подливая мне вина в бокал.
– Вообще, если честно, они все вроде как сами себя пригласили, – подумав, отвечаю я.
– Сами? – округляет глаза Надин.
– Конечно, я всех их очень жду, – торопливо поясняю я. – И люблю до смерти. Уверена, будет здорово. Просто… Очень уж много забот.
– Понимаю тебя, – кивает Надин. – Верь или нет, Бекки, ты должна стукнуть кулаком по столу.
– Я совсем забегалась, – продолжаю жаловаться я, прихлебывая вино. – А теперь еще и мама с Дженис разругались, а ведь в гости-то они обе придут…
– О нет! – морщит носик Надин. – Так не годится.
– Никуда не годится! – порывисто вздыхаю я. Надо же, а я и не отдавала себе отчета, как меня измотала вся эта предрождественская суета. Оказывается, излить душу кому-то постороннему может быть так приятно. – Понимаете, я просто хочу, чтобы мы все провели прекрасный вечер. Радовались друг другу, а не спорили, как лучше готовить брюссельскую капусту.
– Да не готовь ты эту капусту, вот и все, – резко бросает Надин. – На хрен капусту!
– Мы не за капусту любим Рождество, – вторит ей Крейг с серьезным видом. Забавно, когда эту фразу произносит своим хриплым голосом рок-музыкант, звучит она, как строчка из дурацкой рождественской песни. Невозможно удержаться от смеха.
– Я все время себе это твержу, – киваю я. – Все это не важно, правда же? Главное, чтобы все собрались за одним столом. Друзья. Семья. Вот что такое Рождество.
– Что ж, за это и выпьем, – поднимает свой бокал Крейг.
– Точно-точно, – поддерживает Люк.
– От души поддерживаю, – подхватывает Надин. И кажется такой милой и приветливой, что я проникаюсь к ней все больше.
– Мы даже девиз придумали, – доверительно сообщаю я. – «Что бы ни украл Гринч, Рождества ему не испортить».
– А мне нравится, – кивает Крейг. – Отличный девиз. К тому же брюссельская капуста – мерзость.
Я снова заливаюсь смехом, и Надин гладит меня по коленке.
– Бекки, я уверена, что все получится и у тебя будет Рождество твоей мечты – с родными и близкими, – успокаивает меня она. – Только не забудь и сама получить удовольствие от праздника.
Получить удовольствие? А я об этом и не думала, переживала только о том, чтобы все не обернулось катастрофой. И все же я улыбаюсь Надин и говорю:
– Обязательно. Спасибо!
Все ненадолго замолкают и снова принимаются за оливки. Крейг приглушает в комнате свет. И я вдруг понимаю, что мне тут нравится. Наконец-то я расслабилась.
– Ну а теперь… – Крейг опускается обратно на диван, вытягивает ноги и, переглянувшись с Надин, оборачивается к Люку. – Вы, ребята, наверное, все гадали, для чего мы вас пригласили. Должен признаться… у нас была кое-какая цель.
И я мгновенно настораживаюсь. Цель?
Крейг, внимательно глядя на Люка, подается вперед. И Надин проделывает то же самое. Атмосфера мгновенно накаляется, в ушах у меня грохочет. Боже, это все по-настоящему. Они пытаются нас соблазнить. Как я могла расслабиться? Нужно было оставаться начеку…
– Цель? – спокойно спрашивает Люк. – А я думал, наша цель – узнать друг друга получше.
– Что ж, – смеется Крейг. – Как говорится, с кем ляжешь, с тем и встанешь. И, конечно, нам бы хотелось узнать вас получше, прежде чем…
С кем ляжешь… Господи!
– Не знаю, допустимы ли для вас подобные вещи… – подпустив в голос хрипотцы, подхватывает Надин, встряхивает волосами и пристально смотрит на Люка. Электрический свет бликует на ее намазанных блеском губах, на виднеющейся в декольте груди, на складках шелковой блузки. Приходится признать, что выглядит она шикарно.
Сердце у меня бьется как сумасшедшее, язык примерз к гортани. Все кажется каким-то нереальным. А еще мне ужасно интересно, что ответит Люк.
– Боюсь, что для меня – нет, – решительно произносит Люк, и я вздыхаю с облегчением.
(Разумеется, я нисколько не сомневалась, что он скажет нет.)
– Понятно, – мгновенно отзывается Надин. – Это очень печально. Но, может быть, мы сумеем вас переубедить.
– А я сегодня узнала новое слово, – вклиниваюсь я, обнаружив, что ко мне вернулся дар речи. – Спрюгге. Это по-норвежски. – И, многозначительно глядя на Люка, повторяю. – Спрюгге. Спрюгге!
Но никто и ухом не ведет.
– А я-то считала тебя, Люк, человеком без предрассудков, – хрипит Надин и, сверкая грудями в декольте, подается к Люку еще ближе. – Буду с тобой откровенна, хорошо? Я страстно хочу этого.