– Куда угодно, – отвечаю я, стараясь вложить в голос всю приветливость, на какую способна.
– Поняла, – Фло начинает опускаться на краешек дивана и вдруг замирает. – А где сядут остальные? Я не хочу занять чужое место.
Она снова беспомощно мне улыбается, а меня так и подмывает гаркнуть: «Да сядь уже, мямля!» Но вместо этого я вежливо говорю:
– Поставлю ваш чай тут, – и опускаю чашку на журнальный столик, – а вы уж решайте.
Мне тут же становится стыдно за то, что я обозвала Фло мямлей, пусть даже мысленно. Может, она просто тушуется в незнакомой компании? И когда она, наконец, усаживается, я предпринимаю вторую попытку.
– Фло, вы видели по телевизору новую экранизацию Пуаро?
– Да, видела, – отвечает Фло так робко, как будто боится, что любое слово может быть использовано против нее.
– И как вам?
– Даже не знаю, – без всякого выражения отвечает она. – Наверное, лучше спросить у специалистов?
– Ну… А вам-то понравилось? – не отстаю я.
– Не могу точно сказать, – и снова эта беспомощная улыбка.
Господи! Нет уж, я была права. Самая настоящая мямля. Да как только Дженис может с ней общаться?
Дженис, словно прочитав мои мысли, подходит к дивану с чашкой чая и усаживается рядом с Фло. Мама занимает место напротив, и некоторое время все молча прихлебывают чай и смотрят в пространство. Обстановка такая некомфортная, что просто сил нет.
– Торт! – объявляю я. – Давайте есть именинный торт!
Бросаюсь в кухню, как в укрытие, и принимаюсь осторожно втыкать в торт свечки. А закончив, несу его в гостиную, на ходу сзывая детей. Мы поем «С днем рождения!», Минни, вся вне себя от восторга, задувает свечи. Потом я ставлю торт на журнальный столик, а Люк идет за блюдечками и вилками.
– Какой огромный пирог! – восклицает Дженис, когда я берусь за нож. – И форма интересная. Бекки, у тебя что, есть какой-то специальный горшок для выпечки?
– Ээ… нет… – я не могу толком ответить, потому что очень занята тортом. Странно, конечно. Нож ныряет в крем, но, такое ощущение, что ничего там не разрезает.
– Солнышко, что-то не получается? – спрашивает наблюдающая за мной мама. – Давай я попробую.
Она берет у меня нож, резко вонзает его в торт и с недоумением разглядывает то, что получилось.
– Милая, а где, собственно, сам пирог?
– Где-то там, – растерянно отвечаю я, отнимаю у нее нож и начинаю тыкать им в крем. – Он точно должен быть внутри. Я его своими глазами видела. Да что там, я его своими руками испекла!
– А каково соотношение торта и крема? – спрашивает Джесс. Как это на нее похоже!
– Может, тебе ложку дать? – участливо предлагает Сьюзи. – И нам всем тоже раздать ложки. Будем считать, что это… мусс.
– Держи, – Люк вручает мне ложку. – Накладывай этим.
– Не могу же я одним кремом их накормить, – в отчаянии шепчу я ему. – Их всех инфаркт хватит! Или еще что-нибудь похуже.
– Торт! – вопит Минни, подбегая ко мне с тарелкой.
И все дети вторят ей:
– Торт! Торт!
Я с досадой смотрю на торт – вернее, на гору крема, – и тут в дело вмешивается Люк.
– Я отнесу его на кухню и там как следует изучу, – объявляет он, а уже на пороге оборачивается и бросает: – Кстати, Бекки шьет Минни великолепный костюм для рождественской постановки. Вот увидите, это просто чудо.
И меня тут же захлёстывает волной любви к мужу. Он так старается меня подбодрить. И все остальные мгновенно следуют его примеру.
– Вау! – вскрикивает Сьюзи. – Как здорово, Бекс!
– Отлично, дорогая! – вторит ей папа.
– Покажи, покажи! – просит Сьюзи, но я качаю головой.
– Нет, пускай это будет сюрприз. Пойду взгляну на торт…
Вбежав в кухню, я вижу Люка, сражающегося с горой крема с помощью лопатки.
– Там и правда есть пирог, – сообщает он, вглядываясь в месиво на блюде. – Правда, его не очень много. Может, выкопаем его оттуда и раздадим детям?
– Не понимаю, что я сделала не так, – убито отзываюсь я. – Может, пирог растворился в креме?
– А пирог вообще может раствориться в креме? – спрашивает Люк.
– Понятия не имею! – пожимаю плечами я, и тут снова раздается звонок в дверь. – Боже, ну что еще? Открой дверь, пожалуйста, а я пока выкопаю остатки торта.
Я добываю из крема куски коржей и раскладываю их по четырем тарелочкам. Слава богу, детям на внешний вид наплевать. Ставлю тарелки на поднос и снова направляюсь в гостиную, но по дороге слышу доносящийся из холла знакомый гнусавый голос.
Боже. Надин?
Поставив поднос на пол, я мчусь к открытой настежь входной двери. Люк и Надин стоят на крыльце. Она очень быстро и возбужденно тараторит что-то, он же безуспешно пытается вклиниться в ее монолог. Я выхожу к ним, и ровно в этот момент Люку удается вставить:
– Надин, мне очень жаль. Но этого не будет.
– Просто возьми, – она сует ему толстую стопку печатных листков, затем неприветливо бурчит: – Привет, Бекки.
Несмотря на выходной день, она в костюме, и от нее крепко разит духами. Все это очень странно.
– Привет! – опасливо здороваюсь я. – Какой сюрприз!
– Надин зашла обсудить свои бизнес-идеи, – немного натянуто сообщает мне Люк. – А я как раз пытаюсь объяснить ей, что не вижу в нас потенциальных партнеров.
– Но ты не дал мне даже шанса, – Надин, кажется, вообще его не слушает. – Ты не можешь просто взять и прокатить меня. Не можешь выставить меня вон. – Голос ее звучит твердо, но грудь бурно вздымается.
– Я тебя не выставляю, – возражает Люк. – Разумеется, нет. Но…
– Это отличная возможность для нас обоих, – перебивает она. – И мой единственный шанс. Ты не можешь просто мне отказать.
– Вообще-то, – помолчав, говорит Люк, – могу. И, конечно же, это не единственный твой шанс…
– Просто прочти. – Надин снова принимается совать ему бумаги. – Прочти! Это не тот вариант, что я показывала тебе раньше. Я тебя выслушала. И внесла правки. Уже успела. Видишь? – Она переворачивает страницу и идеальным розовым ногтем тычет в какой-то параграф. – Все, как ты говорил. Слово в слово. Ты сказал, что мои идеи недостаточно проработаны, непрофессиональны. Так вот, здесь все профессионально.
– Нет, Надин, это не профессионально, – не выдерживает Люк и машет рукой в ее сторону. – Нельзя без предупреждения врываться к людям в выходной день! Я говорил, что готов обсудить все по телефону…
– То есть попросту меня слить, – в ярости шипит она. – Как ты там сказал? «Может быть, после Рождества?..»
– Я тебе объяснил, что со дня на день уезжаю в деловую поездку и буду недоступен, – невозмутимо отвечает Люк. – Но в новом году я готов буду тебя выслушать и подсказать несколько направлений…
– Ах, направлений… – передразнивает она так свирепо, что меня невольно пробирает дрожь. По-моему, эта женщина не в себе. А у моей Минни сегодня день рождения, и я не желаю стоять тут и тратить на нее время.
– Надин, нам пора, – говорю я. – Мы вообще-то заняты, – оборачиваюсь за поддержкой к Люку, и он кивает.
– Я по-прежнему не отказываюсь переговорить с тобой по телефону в означенное время, – говорит он, – но сейчас тебе лучше уйти.
Несколько секунд все молчат. Грудь у Надин вздымается все сильнее. Такое ощущение, что тугой пиджак на ней вот-вот лопнет. Все это было бы даже забавно, если бы она не глядела на нас так злобно.
– Зачем, по-вашему, мы сняли этот чертов коттедж? – неожиданно выпаливает она. – Чтобы познакомиться с вами.
– Что? – ахаю я.
– А ты как думала? Что нам по кайфу жить в этой богом забытой дыре?
– Прошу прощения! – возмущенно взвиваюсь я, но Надин уже не свернуть.
– Как-то раз мы с Крейгом болтали о наших бывших. Он вспомнил, что в университете встречался с Бекки Блумвуд. И меня осенило: разве это не та девица, что вышла замуж за Люка Брендона? Выходит, у меня есть возможность познакомиться с Люком Брендоном через личные связи! Так, может, это мой шанс? Я ведь уже писала в твою компанию, – объясняет она Люку. – И какой-то мерзкий холуй дал мне от ворот поворот.
Мамочки! Да она сталкерша!
– Надин, тебе пора, – сдержанно говорю я. – Сегодня день рождения Минни. У нас полно гостей: друзья, родственники.
– Вот оно что, – она резко оборачивается ко мне. – Твои драгоценные родные и близкие.
– Да, – решительно отвечаю я. – Мои драгоценные родные и близкие.
Надин по очереди окидывает нас злобным взглядом – и, кажется, сдается.
– Как жаль, что я помешала вам веселиться, – саркастическим тоном произносит она. – Хорошего вам дня! И классной жизни!
Затем она разворачивается и топает по дорожке прочь, а мы с Люком молча смотрим ей вслед. Меня всю слегка потряхивает.
– Вау, – произносит Люк, когда она скрывается из виду. Из меня же словно весь воздух выпускают.
– Твою бога душу…
– Такого я не ожидал, – задумчиво бормочет он.
– Да кто мог такое ожидать? – выдыхаю я. Несколько минут мы оба молчим. А затем я, вся красная от смущения, оборачиваюсь к Люку. – Боже, Люк, прости меня, пожалуйста. Не нужно было знакомить тебя с Крейгом, не нужно было впускать их в нашу жизнь…
А мысленно добавляю: и одеваться в отвязные шмотки, чтобы понравиться бывшему парню, тоже было не нужно.
– Не глупи! – удивленно отзывается Люк. – Как ты могла предугадать, что этим кончится? К тому же она ушла. Все позади.
Он такой рассудительный, справедливый и невозмутимый, что меня снова накрывает волной любви к нему. Наш брак – это скотч для одежды, который сидит крепко-крепко и никогда не отклеится, никогда! Я обнимаю Люка, смотрю на него с обожанием и в порыве чувств внезапно выдыхаю:
– Обожаю твои усы!
Так, минуточку! Это еще откуда взялось?
– Правда? – кажется, Люк таких слов совершенно не ожидал и очень тронут. – О, дорогая моя.
Он целует меня, а я еще крепче к нему прижимаюсь, но в голове у меня уже зудит: