– Да нет же… Ты вовсе… – отчаянно силюсь что-нибудь сказать я. – Хочешь поговорить? Может, выпьем кофе? Вдруг я смогу тебе чем-то помочь?
Но Стеф качает головой.
– Мне нужно ехать. Важная встреча. И ты и так уже мне помогла, Бекки. Спасибо еще раз. – Она натянуто улыбается и переключает передачу.
– Подожди, – неожиданно для самой себя выпаливаю я. Вытаскиваю из сумочки платок, наклоняюсь к окошку и растушевываю тональный крем у нее на подбородке. – Прости, – торопливо бормочу я. – Мне просто показалось, что…
– Нет-нет, спасибо. – Стеф бросает взгляд на свое отражение в зеркале заднего вида. – Мне сейчас совсем не до макияжа. – И помедлив, добавляет: – Можно тебя попросить, чтобы все это осталось между нами? Я про Дэмиана. Знаешь ведь, как по школе сплетни разлетаются…
– Ну, конечно, – горячо заверяю я. – Я ни одной живой душе не скажу.
– Спасибо, Бекки. Увидимся.
Она уезжает. А я смотрю ей вслед и понимаю, что очень хочу как следует треснуть ее мужа по голове. Думаю, у меня бы отлично получилось, и я даже знаю, какое оружие выбрала бы: свою новую сумочку из Zara. У нее такие острые углы…
Добравшись до работы, я понимаю, что мне страшно хочется обсудить эту печальную новость со Сьюзи. Но я ведь обещала никому не говорить. В любом случае Сьюзи пока еще нет. Так что я сажусь разбирать электронную почту и, когда вижу новый имейл от Джесс с темой «Рождество – еще пара моментов», мне становится как-то не по себе.
Сама не знаю, что меня беспокоит. Мы с Джесс, в общем-то, уже обо всем договорились. Она даже написала, что уважает наши взгляды и не станет возражать, если мы будем есть за рождественским столом индейку. (Хотя, конечно же, она такого не понимает и никогда не поймет.)
Но при этом она ясно дала понять, что считает мишуру жутко вредной, блестки – чудовищными, а гирлянды – дьявольским изобретением. Чем же нам в таком случае украсить елку? И как быть с маминым пластиковым светящимся оленем?
Я люблю свою сестру Джесс всем сердцем и искренне ею восхищаюсь. Ее честностью, принципиальностью и тем, что она стремится нести в мир добро. Когда Джесс не занята изучением камней в Чили, она всегда берется за самые неприглядные благотворительные акции. Как-то раз, например, она целую неделю копала ямы под отхожие места. (А когда я в шоке ахнула: «Джесс, боже!», только пожала плечами и бросила: «Кто-то же должен».)
Сестра всегда такая серьезная, строгая, но если уж улыбнется, вы сразу понимаете, что день прошел не зря. Ну и вообще она замечательная. Просто мне соответствовать ее убеждениям немножечко трудновато.
Ну да ладно, все будет отлично, твержу я себе. Подумаешь, Рождество. Все как-нибудь само собой уладится.
Отложив телефон, я вхожу в «Сувениры Летерби-Холла» и оглядываюсь по сторонам, проверяя, все ли в порядке. Мы продаем здесь одежду, занавески, открытки, коробки конфет… В общем, у нас всего понемножку. Разумеется, все товары разные, но я стараюсь сгруппировать их по темам и очень горжусь своим прилавком в стиле хюгге[4]. Там разложены одеяла, ароматические свечи, банки с какао, пижамы из органического хлопка Летерби и несколько худи из альпаки милейшего серого оттенка.
Я любовно оглядываю свою композицию, а затем поднимаю глаза и вижу, что в магазин входит Сьюзи в бледно-голубой мини-юбке из твида Летерби, которая на ней смотрится просто шикарно. (Это я придумала, что все мы должны на работе носить что-нибудь из товаров, продающихся в магазине. В основном потому, что если кто и может придать твидовой юбке шарм, так это Сьюзи.)
– Привет! – говорю я. – Обалденный эуфониум!
– О, спасибо! – радуется Сьюзи. – Правда же, мисс Лукас просто прелесть? Такие классные задания дает!
– Ну, наверно, – неохотно соглашаюсь я. – Но тебе не кажется, что поделок могло бы быть и поменьше?
– Но это же так весело! – восторгается Сьюзи. – Наверное, мне нужно было стать учительницей начальных классов. Обожаю все эти штуки.
Она открывает кассу, аккуратно складывает стопку буклетов. А затем откашливается. Взглянув на нее, я замечаю, что она едва не узлом скрутила свои длиннющие ноги. Похоже, ей жутко неловко. Боже, что еще случилось?
– Кстати, Бекс, – начинает Сьюзи, как бы между прочим. – Я тут подумала и решила, что все же заберу твои статуи.
– Что? – таращусь на нее я.
– Я возьму твои статуи. Поставлю их где-нибудь в парке.
– Заберешь? – изумляюсь я. – Вот так просто?
– Ага, – уклончиво отвечает она. – А что такого? Подумаешь, большое дело.
– Сьюзи, – говорю я, прищурившись. – Что тебе от меня нужно?
– Почему мне обязательно должно быть что-то нужно? – вскидывается она. – Господи, Бекс, ты такая подозрительная! Я просто предложила забрать твои статуи. Съездила, посмотрела на них еще раз и подумала: «А что, выглядит впечатляюще…»
– Ничего подобного! – Меня на это не купишь. – Ты пытаешься меня умаслить, чтобы попросить об одолжении.
– Вовсе нет! – вспыхивает Сьюзи.
– Вовсе да.
– Ну ладно, – наконец, раскалывается подруга. – Да. Бекс, пожалуйста-пожалуйста, позови нас на Рождество к себе. Дядя Тарки Руфус пригласил нас в свой замок в Шотландии, а я этой поездки просто не вынесу. Не вынесу, и все!
Вид у нее такой кромешно несчастный, что мне даже становится интересно.
– А что не так с дядей Руфусом? Не может же все быть настолько плохо?
– Хуже некуда! – в отчаянии заверяет Сьюзи. – Он ненавидит центральное отопление, и его экономка каждое утро готовит для всех гостей ванны с ледяной водой. И хлопьев там на завтрак не подают, один хаггис[5]. А детей целыми днями заставляют чистить картошку.
– Детей?
– Да, он считает, что это идет им на пользу. Постоянно заваливает их картошкой, а если кто-то хоть кусочек кожуры пропустит, страшно орет.
– Вау.
– Вот именно. Вчера вечером он позвонил и пригласил нас. И он в курсе, что мои родители на праздники едут в Намибию, поэтому я не могла сказать, что мы идем к ним. Я запаниковала. И почему-то выпалила: «О, дядя Руфус, мы бы с удовольствием, но, к сожалению, нас уже позвала в гости мать моей подруги Бекки». Тебе не обязательно по-настоящему нас приглашать, – поспешно добавляет она. – Просто побудь нашей отмазкой. А я заберу статуи, – заканчивает Сьюзи и переводит дух.
– Вообще-то, мама в этом году никого к себе не зовет, – сообщаю я.
– Боже, – Сьюзи меняется в лице. – Только не говори, что ты уезжаешь и все такое. Можно я все равно скажу дяде Руфусу, что мы будем у вас?
– Больше того, вы можете и правда к нам прийти! – торжественно объявляю я. – Потому что знаешь что? В этом году я принимаю гостей на Рождество!
– Ты принимаешь гостей на Рождество? – открывает рот Сьюзи.
– Не надо делать такое лицо! – сержусь я. – Все будет отлично!
– О, ну конечно! – поспешно берет себя в руки Сьюзи. – Прости, Бекс. Я просто… не ожидала. Ты вроде не из тех, кто…
– Что? – с подозрением вопрошаю я. – Я же и раньше устраивала вечеринки, верно? И никакой катастрофы не произошло.
Вообще-то, если подумать, большая их часть таки обернулась катастрофой. И все равно незачем так гримасничать!
– Конечно! – отступает под моим натиском Сьюзи. – Все будет чудесно! Ты отлично справишься! Но как так вышло, что твои родители не зовут гостей к себе?
– Что ж, ты только послушай, – со смаком произношу я, потому что мне не терпелось поделиться со Сьюзи новостями. – Джесс и Том ненадолго возвращаются в Британию!
– Вау! – восклицает Сьюзи. – То есть, они уже усыновили ребенка?
– Нет, – отвечаю я, слегка сникнув. – Пока нет. – И добавляю, стараясь не терять оптимистичного настроя. – Но дело на мази. Я уверена, осталось чуть-чуть. В общем, они поселятся в доме моих мамы и папы… А мои родители на это время переедут в квартиру в Шордитче!
– В Шордитче? – изумленно таращит глаза Сьюзи. – Твои мама и папа?
– Вот именно! Я спросила: «Почему Шордитч-то?», а папа ответил, что хочет пюре из авокадо.
– Пюре из авокадо? – Вид у Сьюзи такой обескураженный, что я невольно начинаю хихикать. – А он в курсе, что авокадо можно купить в «Уайтроуз» и в «Кобхэме»? – искренне интересуется она, и я снова начинаю заводиться.
Но тут в помещении раздается:
– Доброе утро, девочки! – и в магазин быстро входит еще одна наша сотрудница, Айрин, одетая в брюки из твида Летерби и джемпер из мериносовой шерсти.
Айрин очень милая. Ей уже за шестьдесят, и в сувенирном магазине она работает с тех пор, когда он был еще сувенирным чуланчиком, где продавали одну сливочную помадку. Она еще застала даже «безумного» лорда Клиф-Стюарта, двоюродного прадеда Тарки, который велел отделать розовый холл фресками с эротическими сюжетами, о чем теперь принято стыдливо умалчивать.
– Доброе утро, Айрин! – здоровается Сьюзи. – Как вчера шли дела в магазине?
– Очень хорошо, – радостно объявляет Айрин. – Даже и рассказать не о чем. О, правда один покупатель просил меня передать привет тебе, Бекки.
– Мне? – удивляюсь я. Обычно приветы передают для Сьюзи – какие-нибудь старинные друзья семьи с именами типа сэр Хаффи Тистельтон-Питт.
– Он знал, что ты тут работаешь, и был очень разочарован, что тебя не застал, – кивает Айрин. – И попросил передать тебе свой горячий привет. Как же его звали? – она хмурит брови. – Арнольд? Я вроде записала, только вспомнить бы где…
– Арнольд? – поднимаю брови я. Не знаю ни одного Арнольда.
– Это фамилия у него была такая – Арнольд. Или, может быть, Ирвин? – напрягает память Айрин.
– Ирвин? – Я качаю головой. – Что-то не припоминаю.
– Молодой такой, – уточняет Айрин. – Примерно твоего возраста. Очень эффектный.
И смотрит на меня так, будто тут я должна воскликнуть: «О, эффектный парень! Так бы сразу и сказала, теперь-то понятно, что это