Хотя мы, конечно же, не танцевать приехали. Я виновато кошусь на Сьюз – вдруг она прочитала мои мысли.
– Уже что-то, – задумчиво тянет Люк. – Давайте переночуем, сходим на ярмарку, найдем этого Реймонда и устроим ему допрос.
Атмосфера за столом становится легче. Теперь главное, чтобы этому типу, Реймонду, было что-то известно. Иначе мы опять попадем в тупик, и тогда я даже не представляю, что будет с мамой.
Следующим утром я просыпаюсь в приподнятом настроении. Окружная ярмарка, вот и мы!.. На ночь мы остановились в местном отеле – номера нашли сущим чудом. В последний момент кто-то отменил бронь, и нашу компанию с радостью приютили. Маме с Дженис, правда, досталась одна комнатушка на двоих – но либо так, либо в трейлере.
Как выяснилось за завтраком, все жильцы отеля приехали на ярмарку: они нацепили футболки и бейсболки с ее эмблемой и говорили только о том, куда сегодня пойдут. Я поискала информацию о ярмарке в Сети – оказалось, там творится нечто! Немереное количество торговых палаток и киосков плюс родео, выставка домашнего скота и огромнейшее колесо обозрения… Если верить карте, керамические изделия располагаются в северо-западном секторе, совсем рядом с тем местом, где проводят конкурс «Стреножь лошадь» и фестиваль снопов. А еще неподалеку арена, где будут поросячьи бега, гонки на походных кухнях, дойка дикой коровы и детское родео.
Для меня это настоящая тарабарщина. Целый шатер для снопов? Их что, можно как-то по-разному вязать? Или вот «дойка дикой коровы»… Жуть какая!
– Люк, как думаешь, что такое «гонки на походных кухнях»? – задумчиво поднимаю я глаза от ноутбука.
– Понятия не имею, – говорит он, надевая часы. – Наверное, поедание на скорость каких-нибудь бургеров.
– Поедание на скорость? – У меня вытягивается лицо.
– У них еще будет конкурс на самую высокую башню из печенья, – добавляет он. – Я видел вчера вечером на сайте.
О, это уже интереснее. Я прекрасно строю башенки. Прямо-таки вижу двухметровую конструкцию, и как мне вручают приз за первое место – скорее всего коробку того самого печенья.
Впрочем, мы не развлекаться приехали, поспешно напоминаю я себе. У нас важное дело. Вряд ли мы надолго задержимся.
– Готов? – спрашиваю я у Люка, когда он кладет в карман бумажник. – А ты, Минни? Готова идти на ярмарку?
– Ура! – радостно кричит Минни. – Хочу к Винни-Пуху.
Хмм… Вот поэтому и не стоит водить детей в Диснейленд. После него они считают, что на любой ярмарке будет то же самое, и как Люк ни пытался вчера вечером объяснить двухлетнему ребенку азы авторского права и брендинга, ничего не вышло.
– Винни-Пуха там точно не будет, – говорю я, подражая Люку. – Он занят.
Минни смущенно переводит взгляд с меня на Люка.
– Винни-Пух занят, – торопливо исправляюсь я, вспоминая его слова. – Но, возможно, он все-таки будет…
Р-р-р! В любой книге о воспитании детей говорится, что родители должны выступать одним фронтом, иначе ребенок запутается и будет искать лазейки. Это разумно, конечно, но порой возникают проблемы. Как в тот раз, например, когда Люк сказал: «Мамочка идет прогуляться», а я уже передумала. Пришлось выходить из дома, махать рукой, а потом залезать обратно через окно.
(Мама сказала, что я чокнутая, и что от воспитания по книжкам больше вреда, чем пользы, и они с папой никогда такой ерундой не заморачивались и посмотрите, какая чудесная девочка у них выросла. Люк тогда громко хмыкнул, а когда на него все посмотрели, сказал: «Нет, ничего».)
Я надела на Минни маленькие синие джинсы и замшевую куртку с бахромой, которую вчера купил ей Люк. Смотрится моя дочь изумительно, ну настоящая девочка из вестерна! На мне же – шорты и футболка без рукавов, и… в общем, я тоже выгляжу неплохо.
Отчего-то меня совершенно не волнует мой внешний вид. Я жду, когда мозг наконец очнется и завопит: «Так, сельская ярмарка на Диком Западе! Надо подобрать идеальный наряд». Но ничего не происходит. В голове – пустота.
– Готова? – спрашивает Люк, стоя возле двери.
– Да, – выдавливаю улыбку. – Идем.
Все хорошо. Может, я просто наконец-то взрослею.
Мы спускаемся в вестибюль, где нас уже нетерпеливо ждут остальные.
– Давайте сразу в шатер с керамикой, – говорит Люк. – Джейн подойдет к Реймонду, Бекки – вместе с ней, остальные ждут неподалеку.
Вчера мы чуть не передрались за право сопровождать маму. Дженис настаивала, что она лучшая подруга, я напоминала – что вообще-то дочь. Сьюз спрашивала, почему не могут пойти все, но на нее шикнули. В общем, победила я: что бы Реймонд ни рассказал о папе, мы с мамой должны услышать это первыми.
Только Алисии не было дела до Реймонда. Она даже на ярмарку не поехала. Заявила, что у нее встреча в Тусоне. Представляете: в Тусоне – и деловая встреча!
Понятно, что там тоже живут люди, и у них тоже бывают дела… Но это не считается.
В общем, я ни на секунду не поверила в эту сказку про «встречу в Тусоне». Алисия что-то замышляет. Если б я могла, то проследила бы за ней. Однако ничего не получится, потому что 1) мне надо быть на ярмарке и 2) она уже укатила прочь в арендованной машине.
Сьюз сидит на табурете из бочки и лихорадочно строчит что-то в телефоне. Наверное, переписывается с Алисией – они же расстались целых двадцать минут назад. Выглядит она ужасно, так и хочется взять ее и хорошенько встряхнуть, чтобы пришла наконец в себя. Но я не смею. Она уже не то что моя лучшая подруга – ее и приятельницей-то не назовешь.
– Ну что, идем? – громко спрашивает Люк. – Джейн, готовы?
– Еще как! – зловеще ухмыляется мама.
Ярмарку слышно издалека. Горячий воздух сотрясается от музыки, пока мы на трейлере выстаиваем очередь до парковки, потом покупаем билеты, затем находим нужный вход и наконец, вспотевшие и взбудораженные, вползаем в ворота Б.
(Думаете, они идут следом за воротами А? Ха, вот и ошибаетесь!)
– Боже! – бормочет Дженис, озираясь. – Здесь… так много всего.
Я понимаю, о чем речь. Куда ни посмотри – повсюду что-то сверкает и гремит. Во все стороны тянутся бесконечные ряды палаток и киосков. Возле каждой стоят музыкальные колонки, из них льются мелодии на разный лад. Над головами парит дирижабль с гигантской надписью «Окружная ярмарка в Уилдернессе», под ним – две серебряные точки гелиевых шариков, упущенных в небо. В соседнюю палатку бежит стайка девочек в аквамариновых костюмах группы поддержки. Рядом мужчина гонит целую отару овец, и я невольно пячусь.
– Бекс, – закатывает глаза Сьюз. – Это всего лишь овцы.
Да уж, ей легко говорить «всего лишь овцы». Только у этих зверюг большущие рога и бешеный взгляд. Наверняка их ведут на выставку «овец-убийц» – специально за первым призом.
В воздухе смешались разные запахи: бензин, навоз, жареное мясо, но сильнее всего пахнет свежими пончиками, потому что мы стоим прямо возле их фургончика.
– Пончик, – замечает Минни вывеску. – Можно, мама?
Она настойчиво дергает меня за руку.
– Никаких пончиков, – говорю я, поспешно отводя ее подальше. – Идем, нам надо найти шатер с керамикой.
Несмотря на ранний час, на ярмарке уже полно людей: они заглядывают в палатки, покупают сладости или просто бродят вокруг, то и дело останавливаясь, чтобы свериться с картой. Нужный сектор мы находим не сразу. Мама решительно рассекает толпу, задрав подбородок, а вот Дженис тормозит возле каждого прилавка, и мне приходится чуть ли не силой тащить ее за собой, приговаривая: «Давайте посмотрим эти вышитые прихватки чуть позже». Честное слово, она хуже Минни!
Наконец мы доползаем до нужного шатра и сверяемся с путеводителем. Изделия Реймонда Эрла представлены в отделе керамики и фарфора, в секциях «миски», «контейнеры с крышками» и «разное», несколько штук продаются в торговых рядах. Опознать его горшки несложно – они в пять раз крупнее остальных. А еще очевидно, что самого Реймонда здесь нет: в шатре кроме нас еще семь человек, и все они – женщины.
Несколько минут мы с мамой бродим вокруг, внимательно изучая изделия Реймонда, словно пытаясь увидеть в них некую подсказку. Возле каждого горшка или чашки лежит табличка, на которой сказано, что он вдохновляется творчеством французского керамиста Полин Одетт (это еще кто такая?), что он черпает вдохновение в природных рисунках и какая-то заумная чушь про глазурь.
– Ну вот, его здесь нет, – заметно унывает мама, когда мы добираемся до угла, где стоит большой зеленый таз, занимающий едва ли не весь стол.
– Может, он еще вернется, – не соглашаюсь я и спрашиваю у дамы за соседним столиком: – Простите. Мы ищем Реймонда Эрла. Вы его знаете? Как думаете, он сегодня будет?
– А, Реймонд, – хмыкает та, возводя глаза к потолку. – Он был здесь недавно. Может, еще появится. Он редко сидит на месте.
– Спасибо. Это ваша ваза? – вежливо интересуюсь я. – Очень красивая.
Вообще-то я вру, потому что это самая безобразная ваза на свете. Однако нам стоит завести друзей на тот случай, если Реймонда вдруг придется пытать и все такое…
– О, спасибо. – Женщина любовно поглаживает керамический бок. – Можете купить точно такую же, они вот там выставлены.
Она указывает на торговые ряды в дальнем конце шатра.
– Здорово! – с нарочитым энтузиазмом восклицаю я. – Обязательно взгляну. Скажите, а вы тоже этой самой Полин Одетт вдохновлялись?
– Полин Одетт? – фыркает та. – Да что ж на ней все помешаны-то, а? До встречи с Реймондом я об этой дамочке и не слышала. Представляете, он ей даже во Францию писал. Просил приехать и судить наш конкурс. Она, правда, не ответила. – Глаза у гончарницы торжествующе сверкают. – По-моему, это уже чванство.
– Еще какое, – спешу я согласиться.
– Зачем нам судья из какой-то там Франции, когда рядом, в Тусоне, живет Эрика Фромм?
– Конечно, – киваю я. – Эрика Фромм – настоящий эксперт.
– Вы тоже увлекаетесь гончарным делом? – оживляется та.
– Я… ну… Немного… Если есть свободная минутка.
Это почти правда. В школе я пару раз делала керамические горшочки – если надо, могу заняться этим снова. Перед глазами всплывает образ: я в гончарном халате вылепляю сказочную вазу, а за спиной стоит Люк, обнимает меня и целует в шею… Или родители распаковывают свои подарки на Рождество и восклицают: «Ух ты, Бекки, да у тебя настоящий талант!» Не знаю даже, и почему я раньше об этом не думала?!